Нижние уровни - Александр Андреевич Лобанов
— То, что вы делали, называется самосудом. Это карается по закону, — я добавил в голос стальные нотки. — Но мне необходимо знать, что вы подразумеваете под понятием «ведьма»? Какие признаки и действия заставили вас прийти к подобным выводам? И что побудило вас решиться на убийство?
Закреплённые на старике датчики показали, что он пытается применить воплощения. Запоздало, но ожидаемо. Вот только вся Истинная, да и большая часть Бытовой Веры выгорели, так что он не мог ничего сделать. Да и само помещение изолировано клеткой Фарадея — это помогает от элементарных воплощений.
— То, што старая Маришка — ведьма, исвестно исдавна, — старик насупился, когда понял, что воплощение заблокировано. — Смолоду была крашива, шмара. Да и с годами не потеряла крашоту. Мушик у неё был непьющий, не гулящий, работящий. Дом — полная чаша, хоть и на окраине. И это ещё при Шоветах. Даше дети, когда вырошли, в город уехали и уштроились. Не ведьма ли? — старик грязно выругался. — Но то было ещё до моего прихода. Да проштит господь людей за шлухи! Но шато я шам видел, што Маришка никогда не ходила в церковь. Шнал, што кроме пенсии полушала расные «девайсы»… — последние слово он произнёс как ругательство. — И не только от родных! Шнаю, что шила лучше, чем хосяйштвенные семьи. Видел, как к ней приходили дети и уходили с игрушками, которых у неё быть не могло. И ведь не шухарилась!
Глагол без лишних слов двинулся по дому, выискивая то, что могло подтвердить или опровергнуть слова священника. И, как ни странно, находил и фокусировался на тех или иных объектах: от компьютера шли провода к объёмному и, судя по виду, часто используемому 3D принтеру — пожар расплавил корпус, и наполнитель расплескался бесформенной затвердевшей массой.
— Но вшё бы нишего. Её терпели. Бабка была мирная, потому её не трогали, што грех на душу брать? Пока к ней в авгуште не приехала внушка, — продолжал рассказывать священник. — Дьявольшкое семя прикатило учиться проклятым снаниям у швоей бабки. Но што хуше всего, эта дрянь крашенная приехала для того, штобы в шошеднем селе, в школе, куда ходят дети со вшех окрештностей, преподавать богомерзкую «информатику». Не в масть нам это! А пошледние нешколько недель в доме у бабки штал появляться странный самогильно-селёный свет, доношились свуки непонятные и проишходили прочие штрасти. Такие же, как когда ведьма пришла за швоей ученицей.
Обыск Глагола привёл к ещё нескольким находкам. Стоило ему покопаться рядом с принтером, убрать несколько слоёв обгоревшего мусора и остатков компьютерной литературы — даже после пожара остались обрывки обложек — как показался оплавленный пластиковый сейф для хранения дискет, флешек, внешних жёстких дисков и других носителей информации.
— Доставить в научный отдел в лабораторию Артефактора, — бросила мисс Спектр, хотя судя по потёкшим и вспузырившимся стенкам, внутри всё должно было сплавиться в единую массу.
— Но што хуше всего, от их ушёбы по деревне штала рашползаться зараза. Одни шивотные умирали — их души ишпольсовали для ритуалов. Другие штали мутировать… Мерские уродцы, которых приходилось забивать при рошдении. Да и наш они прокляли: фарт у всей деревни пропал! Никакие дела не шпорились.
Я едва сдержал удивлённый мат. Это же как деревенские ненавидели кибер-бабку, что Вера отразилась на животных. Собственно, чего ожидали — то и получили. Вера во всей красе. Но на всякий случай нужно отправить группу для проверки данных слухов. Но вот в то, что это действия IT-ведьм, я совершенно не верил.
— И вы решили устранить первопричину? Схватить ведьм и сжечь. А когда прибыли, то нашли только внучку. Поймали бедняжку. Дом сожгли. И пошли вершить самосуд! — подвёл я итог, с трудом сдерживая брезгливое презрение. Хотя нет, всё же не выдержал: — А обратиться в полицию? К Редакторам веры? В конце концов, просто пошевелить мозгами и попытаться поговорить — не судьба?
— Несуществующий… — строго, но без укоризны, даже с лёгкой грустью протянула мисс Спектр.
— Она ведьма! Её душа проклята. И лишь швященное пламя…
Я отключил звук. Общее представление о произошедшем у меня сложилось. Селяне не знали о своей соседке ровным счётом ничего. А то, что знали, интерпретировали абсолютно неверно, потому данных о том, как на самом деле жила кибер-ведьма, не найти. В лучшем случае повезёт, и местный дрон что-то заснял, или Критики с ментальными способностями что-нибудь извлекут из памяти жителей. Но на это надеяться не стоит.
А о судьбе старика я и думать не хотел. Домой ему не вернуться — это точно. В лучшем случае отправят куда-нибудь в дальние дали, где его никто не знает. В худшем, осудят, и наравне с другими неудачниками и преступниками, у которых не слишком много Веры, он будет работать на государство в тюрьмах — генерировать Веру, возможно, даже для меня, просматривая множество часов и строк материалов.
— Значит, у нас вновь ничего, — задумчиво протянула мисс Спектр. — Печально. Я надеялась, что хотя бы по свежим следам удастся что-то выяснить.
— Вновь? — вкрадчиво уточнил я, чтобы не вызвать гнев начальства.
— Вы не первые, кто за последние месяцы встречает подобных личностей. Если быть точнее, то пятые, — всё так же задумчиво и оттого протяжно ответила мисс Спектр. — И выжили…
— Ш-ш-шь? — прошелестела робко, но отчётливо-вопросительно Брауни с плеча Глагола. Даже она говорит больше, чем её хозяин, хоть и жутко стеснительная!
— По тем случаям ещё меньше информации. В первый раз ограбление хранилища одной довольно крупной IT-корпорации в Японии. Местные Редакторы Веры подоспели к моменту, когда парень лет шестнадцати неформальной внешности — с пирсингом и ирокезом — исчез в зелёной вспышке. И нет, подробности отсутствуют: жильё парня оказалось уничтожено, — мисс Спектр обвела нас голографическим, но от этого не менее пристальным взглядом. — О втором случае известно только со слов свидетелей: мужчина средних лет с избыточным весом, неухоженный, лысоватый, как выразился свидетель: «задрот, не вылезавший из-за компа годами». Устроил разборку в школе в Норвегии — много погромил, кого-то ранил, но никого не убил. Зачем? Почему? Непонятно… Затем ещё два ограбления технологических концернов США и Тайваня. Данных нет! Корпорации не хотят разглашать, что у них украли, да и власти стран не спешат откровенничать — проводят внутренние расследования. И вот, теперь проблема добралась до нас.
— И у всех большое количество Мимолётной Веры? — на всякий случай уточнил я.
— Неприлично большое, я бы сказала. Опасно большое. Неестественное… и всё это без малейших признаков одержимости, — мисс Спектр начала сухо вбивать слова-приказы: — Все случаи имеют общий подчерк. Технические, даже программистки-компьютерные воплощения. Зеленоватый ореол. Согласно расследованиям на местах, все участники — одиночки без семьи, друзей и любимых — работали и жили в сети. В одном из случаев также упоминались «нижние уровни». С этим нужно разбираться. Вам.
И почему я не удивлён? Хотя ситуация любопытная. «Нижние уровни» может означать практически что угодно: начиная от нижних этажей в каком-нибудь древнем храме и заканчивая сленговым понятием в области квантовой физики… хотя в последнем я немного разбираюсь, как-никак «физик» по образованию. Но сочетания термина «нижние уровни» с областью компьютерных технологий отсылает нас к легендарным, а потому практически не достижимым «нижним уровням» интернет-сети. Вот только это никогда не было моей областью, потому придётся консультироваться!
— А что говорят предсказатели? — на всякий случай уточнил я.
— Предсказатели? Несуществующий, ты помнишь уровень Веры той бабки? Даже у самых сильных наших предсказателей едва ли наберётся и десятая часть. А чем больше разрыв в Вере между предсказателем и объектом предсказания, тем более бредовыми становятся данные. Так что у нас ничего, — обрубила мечты о быстром расследовании начальница. — Завтра с самого утра к Артефактору, он вас проконсультирует по началу расследования.
— Почему не сегодня? — не смог сдержать я удивления. — Впереди ещё полдня!
— Потому что у Артефактора личные дела и он отпросился, —
