Код человека. Часть 1 (СИ) - Ронни Миллер
— Два, — четко ответил Митчелл. — Они вызывают привыкания, так что двух за глаза хватает.
— Так какая она? — Квинт слегка откинулся на стуле. — У нее серьезные проблемы с психикой? Какой диагноз?
— О да, — отозвался Митчелл. — Она — эмоционально незрелая личность с высокой склонностью к импульсивным поступкам… Ей диагностировано диссоциативное расстройство.
Как интересно. Словно кто-то на время отодвинул ширму, выпустив на волю воодушевление.
— Что вы можете сказать о ее способностях?
— Стандартные.
Как же заставить его говорить? Он явно испытывал к девчонке симпатию.
— Патрик, скажите, с Чес плохо обращались?
— Нет! — торопливо воскликнул он. — Это прекрасная клиника!
Нарочитая реакция. Наигранная злость. Спектакль для третьего лица. Значит, «Аллегро» наблюдают, и Патрик боится, очень боится. Вполне возможно, что Митчелл говорит под диктовку комлинка.
— Я понял, — кивнул Квинт. — Тогда скажите, зачем ей понадобилось бежать?
— Кто знает. Иногда ей приходили в голову навязчивые мысли. Очень увлекающаяся натура.
— Например?
— Например, стать супергероиней. — Ширма равнодушного лица снова отодвинулась, обнажив бледную улыбку. — Смотрели «Герои Новой Америки»?
— Боюсь, только слышал. Не фанат йоркских фильмов.
Патрик вдруг резко изменился в лице. Огонек интереса в глазах погас, как лампочка в пустой комнате.
— Митчелл?
— Это… К слову пришлось. Простите, я фанат супергеройских фильмов, возможно, я забил ей голову пустыми россказнями.
— У вас были…близкие отношения?
— О нет… Точнее, да. Не в этом смысле, мы просто общались. Трудно близко общаться с человеком, у которого специфические представления об эмоциях. Она ни с кем близко не общалась. Вы подозреваете меня?
— Нет, конечно, нет. — Квинт улыбнулся. — Это формальный допрос. Думаю, больше не имеет смысла вас задерживать. — Он встал, обозначив конец разговора. — Прошу вас, возвращайтесь к работе.
В дверях Патрик Митчелл немного помедлил, а затем тихо спросил:
— Вы будете искать ее? Вы один?
— Да, но не один. У меня есть команда.
— Это хорошо. В компании веселей. И еще… вы ведь католик? Верующий?
— Разумеется.
— Что бы вы сказали своему Господу, покажи он вашу истинную суть?
— Плавильня — для серебра, и горнило — для золота, а сердца испытывает Господь.
Патрик улыбнулся, исчезая в дверном проеме. Какой странный парень. Был ли он замешан в побеге девчонки? Неудачник, влюбленный в заточенную принцессу?
«Аллен. Шпарте, — распорядился Квинт, когда покинул стерильную цитадель. — Я хочу, чтобы вы подкинули жучок Патрику Митчеллу».
«Будет сделано».
«Что дальше? — вклинился голос Лиз. — Есть зацепки?»
«И да, и нет. Бронируй „Скайвинг“. Кажется, предположения „Аллегро“ верны, девочка двинулась в Нью-Йорк».
02. За Свободный Йорк
— Если этот ублюдок сделает мне больно, я вырежу тебе яйца, понял⁈
Чес так сильно ухватила Шестерку за руку, что на его бледной коже остались красные следы. Вот неженка! Прием Брук из шестых «Героев» сработал как надо — старина Рэд округлил глаза и присвистнул. Чес давно заметила, что так он делает, когда говорит о Диконе или когда вынужден спускаться за ней на дно воронки Бетельгейзе. Это страх. А страх — это весело!
— Воу-воу, детка! Я вижу, ты настроена серьезно! Сто, нет, двести, даже триста процентов — все пройдет гладко. Правда! — Он неловко похлопал ее по плечу, пока невозмутимый долговязый тип с лицом старой морщинистой собаки и зубочисткой во рту пристегивал к голове Чес жирную связку разноцветных проводков. Было мерзко, но дома ей и не такое приходилось терпеть. Рэд вскинул руки в примирительном жесте и повторил. — Правда! Я и сам не раз бывал на приеме у старины Резчика — он мастер своего дела. Вынесет мусор из твоей чудесной головки за один клик.
— Ладно, — Чес театрально оскалилась, — но я предупредила.
А потом, довольная собой, откинулась на спинку кресла и скрестила ноги, готовясь к мягкому покалыванию в затылке и висках. Резчик сел перед монитором, подключил деку и начал сканирование. Долго и молча смотрел в экран, бегая глазами туда-сюда. Рэд тем временем нервно выхаживал по «клинике» техномедика, больше похожей на извращенное дитя аптеки из фильмов времен Старой Америки и серверной какой-нибудь корпорации по типу «АппТех» — скопище компьютеров, проводов, мигающих карбоновых блоков, а рядом медицинские стойки на колесиках и стерильно-белые шкафчики с флакончиками таблеток. Очень знакомых Чес таблеток.
— Ну что у нас там? — преувеличенно радостно спросил Рэд, нависая над плечом Резчика. — Еще долго?
— Работы много. — Зубочистка перекочевала из одного края мерзкого рта в другой. — За один сеанс не сделаю. Блоков понаставили… с технической точки зрения она вся в цепях. И кто-то очень не хотел, чтобы их снимали. Будет больно.
Шестерка нервно покосился на Чес. Чес ответила ему кровожадной улыбкой.
— А что по анализам крови?
— Ее кормили необифреном и сибазоном. Еще псиобиз. В конских дозировках, раз до сих пор остаются в крови.
— Ясненько…
— Кстати, у нее нет АйСи.
— Чего-о-о?
Чес рассмеялась, едва уловимый электрический импульс щекотнул ей где-то за виском. П. Митчелл не верил, когда она говорила, что все чувствует. А она и правда чувствовала.
— Зовите меня Леди Инкогнито!
Шестерка нервно посмеялся. Вот трус. И чего он так боится? Она только разок лизнула его внутри головы, а до сих пор не может избавиться от привкуса страха на языке.
— Псионик без АйСи, на таких мощных колесах — хоть на рельсы ставь, не знаю, Рэд… Уверен, что Дику это понравится? — Техномедик понизил голос, но недостаточно, чтобы она не услышала: — Ее бы отключить к чертям собачьим и сдать куда надо.
Чес шутливо зашипела из кресла. Шестерка инстинктивно дернулся от нее, некрасиво припомнив свою матушку, и раздраженно бросил медику:
— Не болтай чуши, да? Дик в курсе. Она ему нужна.
Резчик пожал плечами.
— Ладно, крошка. — Шестерка шагнул к креслу и взял ее за руку. — Давай по-честному… ты хочешь стать крутой и сильной, как Капитан Бруклин?
Чес судорожно выдохнула:
— Чертовски, Рэд.
— Тогда, придется потерпеть немного боли. Ты готова, крошка?
Она улыбнулась и склонила голову на бок:
— А что такое боль?
* * *
Квартирка в Блоке 130 больше походила на чердак, но Чес здесь нравилось. До потолка можно было достать рукой, даже не вставая на цыпочки, сбоку постоянно кто-то ругался и колотил о стены, а сверху доносились стоны и толчки. Ее новая комнатушка ютилась среди сотен других таких же на самом дне гигантской воронки Бетельгейзе — младшей сестрички Ее Величества. Воронки, как узнала Чес по информационной табличке на краю Бетельгейзе, когда ее только-только сюда привезли, — следы войны десятилетней давности, глубокие незатянувшиеся раны, напоминающие йоркцам о том, что они снова отстояли свою свободу и независимость перед Союзом. Чес было приятно прикоснуться к знаменитым шрамам Йорка — это была своего
