Отпрыски Императора - Дэвид Гаймер
Подумав, мальчик покачал головой.
— А как твое имя? — поинтересовалась незнакомка.
— Мне еще нужно кое-что совершить. Когда я сделаю это… Возможно, когда сделаю это, я смогу ответить тебе.
Дэвид Аннандейл. ПРИГОВОР КОСЫ
Смерть приближалась к Апсирту подобно бронированному кулаку разъяренного бога. Флот серых кораблей, каждый из которых обладал мощью уничтожить целый мир, прошел сквозь планетарную оборону, словно ее и не было вовсе. Орбитальные платформы бессильно поливали энерголучами едва мерцавшие пустотные щиты, пока божья длань не разметала их с презрительной легкостью и не устремилась дальше.
Возглавлял нападение звездолет в три километра длиной — «Четвертый всадник». Корабли подобных размеров не предназначались для полетов в атмосфере, но штурмовой барк направлялся прямо к поверхности планеты, неумолимо и беспощадно. Теплозащитные панели раскалились докрасна.
На мостике «Четвертого всадника» примарх Мортарион буравил взглядом главный обзорный экран, ожидая, когда расступятся пасмурные облака и глазам предстанет его цель.
— Десантные капсулы запущены, — доложил вокс-офицер. — «Грозовые орлы» также вылетели.
Мортарион едва заметно кивнул. Все это он уже знал, ведь отданным приказам его Гвардия Смерти повиновалась безукоризненно, словно каждый корабль и каждый воин были продолжением тела примарха, а устремившийся в атаку десант олицетворял взмах его косы. Легион действовал, как единое целое, исполняя волю своего господина.
«Четвертый всадник» прожигал затянувшую небо бурлящую пелену. Гигантский звездолет дрожал от сильного трения, будто сама планета сопротивлялась, пытаясь оттолкнуть адамантиевое чудовище. Штурмовой барк начал замедляться, но даже так его падение станет для мира смертельным ударом.
Словно признав поражение, облака наконец разошлись. Далеко внизу раскинулся город Темнис — рукотворная паутина, окруженная тонкими нитями стен. Периметр осветили тусклые искорки залпов по надвигающемуся колоссу.
Подле примарха ехидно усмехнулся первый капитан Калас Тифон:
— Они думают, что их артиллерия сможет нас остановить. Поверить не могу.
— Это жест непокорности, а не тактический ход, — объяснил Повелитель Смерти. — Свой главный козырь они выложат на стол, когда мы высадимся и подойдем ближе.
— Их колдовство… — понизил голос Тифон.
— Их преступление и смертный приговор.
Когда Четырнадцатому легиону было поручено привести Апсирт к Согласию, Мортарион тщательно изучил имеющиеся сведения по планете, испытывая холодную, сводящую мышцы злость. Этот мир оказался отражением Барбаруса, настолько же суровым, хоть и не таким ядовитым. Но гнев примарха вызвало другое. Власть на Апсирте тоже принадлежала чернокнижникам, что держали в рабстве весь остальной народ. Колдовство, бич рода людского… Человечеству не обрести истинную свободу, пока в Галактике существует чародейская погань.
И свободу эту принесет смерть. Иного противоядия от поразившей Апсирт отравы нет и быть не может.
— Что слышно из других поселений? — поинтересовался Мортарион.
— Мы ловим сигналы тревоги, но ничего о каком-либо организованном отпоре, лорд примарх. В основном идут просьбы о помощи и требования приказов.
Повелитель Смерти снова качнул головой. Он ожидал такого развития событий. Темнис во всех отношениях выступал средоточием жизни на планете.
— Захватим центр, — произнес Мортарион, — и без него они падут.
Город на обзорном экране приобретал четкость, проявились его очертания, прежде сокрытые густыми облаками и обрывочностью донесений разведчиков. Теперь примарх все видел сам. Темнис стоял на нескольких приземистых холмах, и на подъеме восточного располагался самый крупный комплекс — вероятно, резиденция планетарного губернатора.
Настало время решать, куда нанесет удар «Четвертый всадник».
— Поразим сердце? — спросил первый капитан.
Так Гвардия Смерти уже поступила на Галаспаре. Тогда штурмовой барк пронзил главный шпиль, как копье — осиный улей, и выпустил внутрь космодесантников, что огнем и мечом искоренили всякое сопротивление. Если сейчас нацелить корабль на обитель правящей верхушки, он буквально прихлопнет режим с силой упавшего метеорита.
Галаспар. Самая громкая и знаковая победа Мортариона, показавшая, на что Четырнадцатый легион готов ради достижения цели, и тем самым обратившая на него болезненные упреки братьев. Но их там не было год назад. Они не видели, не считывали поле боя так, как Повелитель Смерти, и не смогли бы завершить ту войну столь резко и бесповоротно. Своей жестокостью он вырвал сто миллиардов людей из тиранических лап Ордена. И все же… Примарх будто снова ощутил на себе тот взгляд отцовских глаз.
Галаспар не был Барбарусом, а Апсирт не должен стать Галаспаром. Темнис не шел ни в какое сравнение с галаспарскими ульями и не обладал их внушительной обороной. Мортарион прибыл сюда, чтобы низвергнуть режим и освободить народ, а не уничтожать планету.
Обрушив барк на комплекс внизу, он бы вмиг переломил хребет защитникам Апсирта. Но тот район был населен гуще всего остального города. Конечно, на войне порой необходима кровавая бойня…
— …но не всегда, — прошептал сам себе Мортарион.
— Господин? — переспросил Тифон.
Примарх его проигнорировал.
— Там космопорт, — сказал он, указав на область к западу от губернаторской резиденции. Ровная мощеная территория между холмами выглядела удобной стратегической целью с небольшой численностью гражданских. — Летим туда.
«Этого должно хватить, — подумал Мортарион, обводя глазами контур города. Он отмечал места скорого приземления десантных капсул на подступах к столице, видел за стенами казармы, которые перед высадкой бойцов уничтожат штурмовые катера, и представлял, какой урон космопорту причинит «Четвертый всадник». — Да, этого точно хватит».
Неотвратимо приближавшийся к поверхности штурмовой барк сменил направление, и дома исчезли с главного экрана. Тогда примарх перевел взгляд на пикт-дисплей выше. Казалось, город сам мчался навстречу своему завоевателю. Повелитель Смерти вытянул руку и развел пальцы, словно когти, готовые впиться в добычу. Вот так он и возьмет город. Вернее, так он уже брал город, прекрасно зная, что по его воле происходит на каждом участке поля боя еще до поступления первых рапортов.
Мортарион будто сам находился в эпицентре, когда в землю начали врезаться десантные капсулы и Астартес пошли в слаженное, решительное наступление. Когда ракеты «Грозовых орлов» оставили от казарм дымящиеся воронки, а сами катера выпустили по флангам вторую волну легионеров. И, конечно, когда трехкилометровая громадина «Четвертого всадника» рухнула на мощеную площадку, плавя скалобетон тормозными струями двигателей и жаром корпуса, сметая посадочными опорами жалкую технику
