Выбор из худшего - Алексей Иванович Гришин
– Подайте прошение о приеме, вон в тот ящик бросьте, через недельку зайдите узнать, когда назначат, если вообще назначат.
С ума сойти! Порученца королевского интенданта, по сути – порученца короля! Выставить в роли жалкого просителя об аудиенции. Что же, скажем спасибо господину де Камбре за предусмотрительность. Есть у нас в запасе и еще одно письмо, на этот самый случай. Правда, всерьез никто не ожидал, что он наступит, но уж тут что имеем, то имеем.
Чем ближе Вида подходил к штабу гарнизона крепости Кале, тем больше робел. Армия – не полиция, здесь офицеры – только дворяне, да и ниже, в унтер-офицерах, да даже и сержантах, бывает, благородные служат. Пусть не слишком родовитые, но с безродным полицейским им разговаривать все равно не по статусу.
Но и деваться некуда, если военные не помогут, придется возвращаться в Амьен с пустыми руками, стыдно-то как!
На проходной – двое караульных. Солдаты при шпагах, чуть в стороне – невысокий худощавый дежурный офицер с желтой повязкой на рукаве. Все откровенно скучают, но стоят как положено, подтянуты и внимательны, бдят, одним словом.
– Стоять! – Один из солдат заступил дорогу. – К кому? По какому делу?
– К коменданту Кале вице-адмиралу де Жоме с письмом от господина королевского интенданта. Приказано передать лично в руки.
Услышав громкие титулы, офицер подошел поближе.
– Представьтесь.
– Прошу. – Вида передал свои документы.
– Интересно, господин королевский интендант посылает в Кале целого сержанта полиции, перед которым адмирал должен выслуживаться? – Бравый офицер скептически улыбнулся.
– Нет, разумеется. – Вида стушевался окончательно. – Я должен лишь передать письмо!
– Ну да, передать письмо. От виконта – барону, от представителя короля – адмиралу. Сержант, да еще полиции. Понятно, чего ж тут не понять. Тебе самому-то не смешно?
– Не до смеха мне, господин лейтенант, – полицейский наконец разглядел нашивки дежурного, – мне бы дело сделать, да убраться отсюда поскорей. Я ж человек подневольный… дисциплина, сами понимаете.
– Дисциплина в полиции?! – услышав, улыбнулись даже солдаты. – Эту шутку надо сегодня же рассказать сослуживцам. Над ней, пожалуй, не только они – весь Кале посмеется. Значит, господин сержант полиции, – лейтенант сделал упор на последнем слове, – желаете на прием к вице-адмиралу? А не выйдет, его милость в отъезде, до конца недели не будет его.
– Тогда прошу провести меня к командиру гарнизона, майору де Фотельи.
– Полковнику де Фотельи, дубина! У нас тут, если ты не знаешь, война прошлым летом была, после нее многих в званиях повысили.
– Знаю. – Робость вдруг ушла, осталась лишь досада. В конце концов, какого демона! – Мы в Амьене тоже воевали. И, ваша милость, вы уж пропустите меня к господину полковнику поскорее. Я сюда сразу от врача пришел, только-только руку залечил, которую мне в вашем добром Кале ножом проткнули. Голова кружится.
Лейтенант только сейчас обратил внимание на прорезанный рукав со следами крови, присвистнул и сменил тон.
– Ладно, сержант, – слово «полиции» в этот раз он уважительно опустил, – сейчас организую. Солдат, – он обратился к одному из караульных, – проводи посыльного в штаб.
Идти было трудно, голова все еще кружилась, так что больше всего Вида боялся, как бы не приняли его за пьяного: мол, нашел де Камбре кого порученцем назначать.
Вида с солдатом вошли в строгое серое здание и, поднявшись по широкой лестнице на второй этаж, прошли в приемную господина де Фотельи. Там командовал седой капитан, строго погладывавший на посетителей. Словно школьный учитель на детей, которые, конечно, пока ведут себя прилично, но в любой момент могут отчебучить любую проказу. Правой кисти у капитана не было, так что разбирать документы на столе и делать в них какие-то пометки ему приходилось левой рукой.
– К господину полковнику с письмом от господина королевского интенданта, – доложил провожатый солдат и ушел, посчитав свои обязанности исполненными.
– От господина королевского интенданта? – переспросил капитан, недоверчиво взглянув на Вида. – Что с рукой? Ранен?
– Да, господин капитан, сегодня утром получил удар ножом. Но врач уже провел лечение, так что все плохое позади. Разрешите передать письмо господину полковнику?
– Так, так, так, – словно не услышав ответа, продолжил капитан. – Так ты у нас полицейский. Ну да, от виконта де Камбре этого стоило ожидать. Что же, раз уважаемый человек просит… но все равно подождать придется. Присядь пока, во-он там, отдохни.
Сержант сел на стул, стоявший в дальнем углу внушительной приемной, сразу стало легче. По крайней мере земля перестала качаться под ногами. От нечего делать стал рассматривать посетителей.
Однако аудиенции ожидали не только дворяне с длинными шпагами и надменными взглядами. Вон тот неброско, но дорого одетый пузатый господин с дорогущими перстнями на толстых пальцах, похоже, преуспевающий купец. А эти два здоровяка средних лет с широкими, словно лопаты, крепкими ладонями – артельщики. Только успешные – в ушах богатые серьги с просто огромными жемчужинами. По слухам, такие корабелы носят. А что, Кале – город портовый, наверняка командир гарнизона с ними дела ведет. Значит, есть шанс, что и с сержантом полиции господин де Фотельи поговорить не побрезгует. А там, чем демон не шутит, может, и поможет. В конце концов, Вида ж не для себя старается, по делу приехал. Государственному, не просто так.
Вот из руководящего кабинета вышел офицер. Раскрасневшийся, злой, видать, досталось служивому на орехи. Значит, и хозяин кабинета сейчас не в нирване, так что лучше бы переждать, пока начальственный гнев уляжется. Не сложилось – капитан пригласил заходить. Ну, с богом, авось не зря пришел за помощью.
Войти Вида постарался, как учили, – печатая шаг, остановился у стола, отдал честь. Однако, судя по ироничному взгляду офицера, получилось не очень. Но докладывать все равно надо.
– Господин полковник, письмо от господина королевского интенданта Пикардии. – Вида протянул запечатанный пакет.
Де Фотельи, видимо все еще злой после предыдущего разговора, буквально вырвал его из рук сержанта, нетерпеливо сломал печать, прочитал и неожиданно усмехнулся.
– Де Камбре в своем репертуаре – просит армию оказать помощь полицейскому в государственном деле. В прошлом году мы, помогая одному такому сержанту, две роты положили. Интересно, сколько солдат погибнет ради твоего дела? Или, может быть, вашего, ваша милость? Может, вы тоже какой-нибудь барон, ну хоть шевалье на крайний случай?
– Никак нет, ваша милость, не дворянин. И погибать никто не должен, дело мое чисто полицейское и, поверьте, я и не планировал ни вас, ни кого вообще из военных беспокоить, но что-то странное творится в Кале.
Дальше Вида рассказал обо всем, что случилось с ним в этом городе. Без излишних подробностей, но так, чтобы собеседник смог вникнуть в ситуацию.
– Выходит, государственным делом является убийство мальчишки? Причем настолько государственным, что об этой государственности никто и знать не должен?
– Так точно. Господин виконт разрешил довериться лишь вам и господину адмиралу. Планировалось всем
