Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава 5 (СИ) - Афанасьев Семён

— Мне не может быть хорошо, когда мне больно. А когда мне больно в процессе этого регулярно, я очень скоро и искренне начну ненавидеть того, кто меня… так! — на одном дыхании выпалила секретарша. — Уф-ф, наконец я тебе это сказала!

— Эй, стой! А ещё тебе что неприятно тогда?! — неподдельно занервничал финансист. — А то скоро окажется, что…

Ватару с хмурым видом сидел на стуле и следил за закипающим кофе.

Появившаяся из душевой младшая жена, как ни в чём ни бывало, весело улыбнулась ему и хлопнула его по спине:

— Вот такого я тебя обожаю!

Её губы впились в его шею, с левой стороны, под челюстью.

— Совсем другое дело! — Мивако, скрутившись по спирали, уселась на колени мужа.

— Готово. — Все с тем же сомнамбулическим видом старший Асада снял кофе с огня. — Пей.

— Эй, чего ты? — супруга озабоченно заглянула мужчине в глаза.

— Фигня какая-то получается. То нельзя, это непонятно… ладно, проехали…

— Ты сейчас сознательно обострился с Сё. Своей службы безопасности у нас нет. Аутсорс, в принципе, более-менее справляется — работающие на выносе ребята в принципе не могут успевать так, как требуют наши внутренние интересы, — спокойно перечислила секретарша. — Я бы хотела понимать, на что ты рассчитываешь, затевая ещё одну войну. Одновременно с парой имеющихся.

— А ты в какой роли сейчас спрашиваешь? — финансист отстранённо повернулся к супруге. — Как моя жена? Или как-то иначе?

— Как жена, — неловко замешкавшись, явно запнувшись и удерживая паузу дольше, чем нужно, отводя взгляд, сипло ответила Мивако.

— Ну тогда заткнись — и делай, что должна делать женщина, — с нейтральным выражением лица пожал плечами Ватару. — Не нужно совать свой нос жены в дела мужа — пока он об этом не попросит.

Кога закусила губу. Желая не обострять, она сейчас сама себе отрезала пространство для маневра: жена действительно не может лезть в рабочие дела мужа, особенно такие.

С другой стороны, если бы она призналась, что спрашивает как сестра оябуна, это бы автоматически означало: их семью она в иерархии воспринимает много ниже.

Ватару словно угадал её мысли:

— Тебе нравится, когда я так с тобой разговариваю?

Взяв её пальцами за подбородок, он развернул её лицо к себе, глаза в глаза.

— Нет, — сглотнув комок в горле, ответила она. — Ты просто какой-то садист сегодня. Ты сейчас повторяешь то же самое, — она хлопнула себя по ягодице, — но не физически, а морально. Я не понимаю, что на тебя нашло.

— Вот и мне не нравится, когда ты путаешь роли, — моментально постарев, отпуская её подбородок, грустно сказал старший Асада. — Знаешь, в чем наша проблема?

Мивако хотела рефлекторно зарядить насчёт мужского эгоизма, снобизма и неблагодарности немолодого самца — которому себя искренне посвятила молодая женщина, годящаяся в дочери. Ещё и на ролях второй, младшей, жены.

Но в последний момент, решив побыть традиционной до конца, она сдержалась:

— У меня есть собственное мнение по теме. Но давай вначале скажешь ты?

Ватару благодарно кивнул, затем продолжил:

— Каждый раз, когда я принимаю какое-то решение, ты постоянно, с разных сторон, из раза в раз пытаешься занять более высокое положение в иерархии.

— Это как?! — опешила Мивако.

— Наш с тобой светловолосый отпрыск говорит, что есть минимум два способа, которыми пользуются женщины, — гоготнул муж. — Первый, твой. Ты задаёшь уточняющие вопросы — и я, освещая тебе тему в деталях, вынужденно даю что-то типа отчёта. При этом ты сидишь, вежливо киваешь, слушаешь… В общем, изображаешь родителя, занимающегося маленьким ребёнком.

— Да ну?! Просто пытаюсь поучаствовать! — абсолютно рефлекторно взвилась в воздух Кога.

— Мивако. Я очень тебя люблю, — мягко произнес Ватару, беря девушку за руку. — Очень тобой дорожу. Был готов уйти из семьи ради тебя… Но я очень хорошо отличаю у любого собеседника позицию инспектора — и позицию наблюдателя сбоку, который просто интересуется из любопытства. Или для поддержания отношений.

— Хм… Странно, что ты это так воспринимаешь, — опустила глаза жена.

Справедливости ради, себя она сейчас не обманывала: да, элементы подобного имели место быть.

— Результатом моего общения с тобой является то, что я о тебе подумал! — снова хохотнул муж. — А не то, что ты хотела мне сказать!

— Это что за текст? — встрепенулась секретарша.

— А тоже Маса, — продолжил хихикать финансист. — Я за ним уже записывать начинаю, когда мы спорим по какому-нибудь поводу.

— Что-то его становится слишком много в нашей жизни! — искренне, не сдержавшись, в естественном порыве выпалила Мивако.

Тут же раскрывая глаза и накрывая свой рот ладонью.

Ватару мгновенно подобрался, напрягся и будто состарился ещё больше:

— Повтори? Я плохо расслышал.

— Я оговорилась! — поспешила отвести взгляд женщина.

— Я объясню сейчас тебе всё, что думаю, по поводу предъяв Сё, — сказал мужчина ровно и спокойно, глядя перед собой. — Но потом уже у меня будет к тебе очень серьезный разговор. Личный. Как у мужа с женой. Кстати, забыл сказать! С этой минуты ты уволена.

— Откуда?! — опешила Кога.

— Из финансового департамента Джи-ти-груп. Без выходного пособия.

— Как так…?!

— Можешь жаловаться первому руководителю организации. Лично от себя, как твой начальник, предлагаю: обратись к своему мужу! Он тебя обязательно поддержит в этой ситуации, я знаю, — Ватару снисходительно глядел на жену.

Глава 4

— Это же просто нечестно! — по-детски возмутилась Мивако, набрасываясь на мужа.

Её кулаки забарабанили по его груди.

Ватару, довольно ухмыльнувшись, сгреб ее в охапку и повалил рядом с собой на мягкий мат:

— Я так понимаю, вопросов у тебя больше не осталось?

— Гад… — проворчала жена, безуспешно пытаясь высвободиться из рук более сильного мужчины. — Ты просто сильнее физически! Так нечестно!

В следующую секунду финансист ржал уже просто неприлично, катаясь на спине по покрытию.

Мивако, обиженно поглядев на него, непроизвольно улыбнулась. Затем её рот расплылся в стороны ещё шире.

А дальше супруги около минуты не могли уняться, вытирая друг-другу слёзы и хлопая друг друга по плечам.

— А вообще, интересная тема, — призналась Кога, успокоившись после истерики со знаком плюс. — Какой, говоришь, мой второй способ? Занять более высокое положение в иерархии?

— Да от первого не сильно отличается. Не вникая в выбранный мною курс, ты сбоку излагаешь свои поправки: коррективы, уточнения, расширения и углубления, — по инерции хохотнул супруг. — Блин, всё-таки любовь — великая штука… — пробормотал он уже себе под нос без паузы.

— Стоп, — нахмурилась жена. — По поводу уточнений и корректив. А что тебя смущает-то?! Нет, я правда не понимаю! — поторопилась оговориться она до того, как муж открыл рот.

В подтверждение конструктивности позиции и искренности своих слов, она решительно развернула его за ноги на татами и, положив его пятки на свои колени, затеяла достаточно сложный массаж на стопах (который Ватару очень любил, но она редко соглашалась делать).

— А-а-а…! — мгновенно среагировал муж, закрывая глаза и блаженно поднимая брови вверх. — Да-а-а…

— Ответ будет? — скептически напомнила о себе Мивако минуты через три. — Что плохого в таком моём участии?

— Я тебе, по методе нашего сына, лучше практический пример приведу, — с отсутствующим выражением лица счастливо просипел финансист. — Смотри. Приходит муж домой и говорит жене… допустим: «Я приобретаю участок, сто миль на северо-восток, два акра. На нем буду строить дом: один этаж, шестьсот квадратных футов. Там хорошая рыбалка и зимой не холодно».

— Пока не вижу криминала со своей стороны, — осторожно обозначила секретарша.

— А жена ему и отвечает: «Да, конечно! Всё, как ты скажешь! Но только участок не два акра, а четыре. Не на северо-восток, а на юго-запад. Не возле моря, а в горах, в лесу. И не один этаж, а три! Да, чуть не забыла… Ни в коем случае не из кирпича чтоб строил! Строго пенобетон, я тебе продиктую, какие марки! А если будешь делать панорамные окна, обязательно согласуй со мной размеры, форму и стёкла!» — Ватару раскрыл левый глаз, улыбнулся и наклонил голову к плечу, прямо в положении лёжа. — Что лично ты скажешь о такой жене? И о таких отношениях?