Камень. Книга пятая (СИ) - Минин Станислав
— Вика, у меня на вас другие планы. — покосился я на сидящего рядом воспитателя. — Более грандиозные.
— А поподробнее?.. — сделала она хитрую мордочку.
— Цыц, госпожа штаб-ротмистр… — улыбался Прохор. — Завтра все узнаешь, нетерпеливая ты наша.
— Ну, я должна была попытаться… — «расстроилась» девушка.
— Мы так и поняли. — кивнул воспитатель.
Машин Долгоруких, Юсуповой и Шереметьевой на стоянке еще не было, и я, выйдя из «Волги», решил их дождаться. От нечего делать стал разглядывать проходящих мимо студентов, которые тоже кидали на меня заинтересованные взгляды, а некоторые, против обыкновения, даже кланялись. Кивал в ответ. Что успело поменяться за прошедшие две недели моего отсутствия? И только подъехавшие друзья прояснили для меня ситуацию. Объяснять взялась Инга:
— В Универ откуда-то слухи просочились, что ты на границу воевать уехал, а уж после появления в паутине очередной записи с казнью Никпаев, ты снова стал звездой. — заявила она.
А Наталья добавила:
— Алексей, мы молчали и никому ничего не говорили. Может кто из Малого Света проболтался на своих факультетах, а уж потом по Универу и дальше пошло… Не каждый день у нас военные конфликты происходят…
— Понятно. — вздохнул я.
Честно говоря, я рассчитывал на то, что последнюю запись со мной никак не свяжут и особого ажиотажа вокруг моей скромной персоны не случиться, но если студенты узнали о моей поездке на границу, сложить два плюс два им особого труда не составит. Я даже нисколько не удивлюсь, что «утекло» не из Света, а просто подсуетился мой папаша, запуская в студенческой среде соответствующие слухи, которые работали на «формирование моего общественного имиджа положительного героя». А положительные герои, в качестве примера для подражания подданным Империи, весьма необходимы, особенно в молодом возрасте, когда бурлят гормоны и хочется прогнуть мир под себя, по себе знаю… Надо будет потом с Пафнутьевым на эту тему переговорить — если действовал папаша, то точно руками Тайной канцелярии.
Видя мое нежелание продолжать разговор на эту тему, друзья замолчали, и мы какое-то время просто шли по аллее, ведущей к учебному корпусу, пока Анна, как бы между делом, не поинтересовалась:
— Алексей, ты, я надеюсь, сегодня в кафе с нами пойдёшь? А то мы с твоего приезда так нормально и не поболтали…
— Обязательно, Анечка. — улыбнулся я. — Только вам меня придётся в кафе подождать, мне ещё надо дойти до преподавателей и узнать про свою задолженность за эти пропущенные две недели.
— Мы дождёмся. — кивнула она и посмотрела на подружек. — Да ведь, девочки?
— Дождёмся. — в свою очередь кивнули те.
— Я за ними прослежу, Алексей. — хмыкнул Долгорукий. — Без тебя никуда не уйдём.
— Конечно не уйдём. — заявила Инга. — Мы ведь действительно с Алексеем за эти дни так нормально поговорить и не сумели. Все вокруг какие-то посторонние личности крутились, да и сам Алексей нас своим вниманием особо не баловал. — Юсупова сделала недовольный вид.
— Обязательно исправлю это досадное недоразумение, Инга. После занятий я только ваш. — пообещал я.
— Ага… — хмыкнул она. — Небось, опять убежишь, сославшись на неотложные дела, а наша Анька расстроится…
Юсупова с Долгорукой покосились на зардевшуюся Шереметьеву, а вот Андрей нахмурился и вздохнул:
— Инга, ты переходишь границы приличий. Как же эти ваши давнишние договорённости не ссориться из-за мальчиков?
— Никаких границ я не переходила… — буркнул Юсупова. — Анька, прости…
— Ничего страшно, Инга. — делано равнодушно отмахнулась Шереметьева. — Забыли.
А у меня, как на ужине с Печорскими, возникло огромное желание просто сбежать от этого разговора. Останавливало одно — ни с кем из девушек я в отношениях не состоял и не состою, никаких обещаний не давал и давать не собираюсь. Единственное, что меня напрягало, так это тот подаренный Шереметьевой подарок, который она явно восприняла, как повод или намек на что-то большее, а я же, чисто по-человечески, не мог ей сказать, что дед с отцом меня просто вынудили это сделать.
— Увидимся в кафе. — в очередной раз меня выручил Долгорукий. — Да, Алексей?
— Да, Андрей. — натянуто улыбнулся я.
А впереди показалось крыльцо учебного корпуса, к которому с разных аллей подходили живые ручейки студентов.
— Наташка! — «скомандовала» Юсупова и «подобралась».
Долгорукая последовала ее примеру и режим «Королева» подружками был включён на полную мощность. Причем, девушки сознательно замедлили свой шаг и пропустили меня вперед. Обернувшись и посмотрев на ставшие спесивыми лица Юсуповой и Долгорукой, я не удержался от комментария:
— Андрей, Анечка, вы можете на Ингу с Натальей как-то повлиять, а то я себя как на официальном приеме чувствую?
— Не можем. Это не лечится. — улыбался Долгорукий.
— Точно. — кивнула Шереметьева. — Скажи спасибо, Алексей, что подружки вперед тебя не вылезли, мол, это они, а не ты, с границы вернулись.
Впрочем, как и всегда, на Ингу и Наталью наши разговоры не произвели ровным счётом никакого впечатления — они как вышагивали с гордым видом, чуть от меня приотстав, так и продолжали вышагивать.
В фойе учебного корпуса Анна Шереметьева нас покинула, а мы направились в римскую аудиторию на лекцию по теории государства и права. И снова эти взгляды, снова шепотки и переглядывания, к которым я уже опять приготовился привыкать. В придачу шли две красавицы, Юсупова и Долгорукая, которые умудрялись раскладывать свои тетрадки и ручки с таким видом, как будто делали окружающим огромное одолжение.
В перерыве перед семинарским занятием, которое шло второй парой, мимо нашей с Долгоруким партой девушки нашей группы устроили самое настоящее дефиле, пытаясь обратить на себя моё внимание, причем, они и не старались этого скрывать. Я же старательно улыбался, отвечал на отдельные приветствия и делал одногруппницам невинные комплименты, чем вызвал законное недовольство Юсуповой и Долгорукой:
— Вот бы ты так с нами и у себя в особняке и в ресторане у Нарышкиных общался. — заявила мне недовольная Инга. — И вообще, Алексей, о таком твоем… недостойном поведении мы с Наташкой обязательно расскажем Аньке, а потом дружно на тебя обидимся.
— Инга, на меня бесполезно обижаться. — отмахнулся я. — Я вас все равно всех люблю. По-дружески…
— Незаметно что-то… — Юсупова деланно нахмурилась, а потом резко приблизила свое лицо к моему. — Чем докажешь?
— Зуб даю! — отшатнулся я и зацепил зуб ногтем с соответствующим щелчком.
— Ну… это несерьезно… — протянула разочарованная Юсупова и выпрямилась. — Нам с девочками нужны более весомые доказательства. Ты подумай над этим, Алексей.
— Обязательно, Инга. — пообещал я.
На большой перемене мы, как обычно, пошли в столовую и заняли отдельный столик. Честно говоря, после четырёх дней ресторанной еды я несколько соскучился по чему-то простому и незатейливому, и взял себе винегрет, солянку с непонятным содержанием и пюрешку с котлетой. Столовская еда пошла просто на ура! Инга же с Натальей продолжали изображать королев — девушки со скучающим видом ковырялись вилками в капустном салате и никак не могли перейти к тарелкам с манной кашкой.
Зазвонивший телефон отвлёк меня от еды, вызов был от Алексии.
— Слушаю, Лесенка. — Юсупова с Долгорукой напряглись и навострили ушки.
— Лёша… Лёша… — девушка надрывно всхлипывала в трубку. — Маме позвонили… Папа… папа… в Бутырке…
— Ты чего городишь, Леся? — не сразу «въехал» я. — Он же в командировке!
— Позвонили… сказали, что папа ни в какой не командировке… а в Бутырке… — она зарыдала. — На вечер казнь… назначена… Говорят, по ходатайству… князя Дашкова…
— Леся, это точно? — напрягся я.
— То… Точно… — рыдания в трубке усилились.
— Лесенька, сейчас буду звонить отцу и деду. Потом тебе перезвоню. Держи телефон все время рядом. — я сбросил вызов и задумался.
Ходатайство князя Дашкова? Или это какой-то розыгрыш, или бабка продолжает против меня интриговать — ну не рисуется в моем воображении картинка, на которой князь Дашков после той беседы мог по собственной инициативе подобное выкинуть! Или все же мог, но при условии того, что бабка ему пообещала полную защиту и безнаказанность? И теперь князь Дашков вместе со своими родичами почувствовали себя бессмертными и решили Пафнутьеву отомстить за унижение? Они там что, совсем охренели? А дед с отцом почему на поводу у родственничков и бабки пошли, и сдали им Виталия Борисовича?
