Джеймс Сваллоу - Кровавые ангелы
— Кто не знает? — грубовато отозвался Корис. — Конечно! Это была святая миссия.
Рафен кивнул в ответ. Десять лет назад боевая баржа «Беллус» с большой помпой отправилась в путь по приказу самого командора Данте, верховного лорда Кровавых Ангелов. Члены ордена сочли это добрым предзнаменованием. «Беллус» получил экипаж из отборных воинов и задание — проследить путь артефакта, происхождение которого относилось ко временам Ереси Хоруса, и вернуть Копье Телесто. Этот предмет считался утраченным во мраке веков. И лишь случайно обнаруженный на Евангелионе архив сделал возможной возложенную на корабль миссию. Данте послал «Беллус» на поиски, отдав его под командование Ремию Стилу. Этот инквизитор отличался жестким характером, ему доверяли как в ордене, так и в высших кругах Экклезиархии. Целью стал захваченный орками мир на границе сегментума Обскура. Все последние месяцы среди Кровавых Ангелов ходили слухи, что экспедиция вот-вот вернется.
— Тяжелая была кампания, — заговорил Корвус. — Но мы получили благословение. Сангвиний присматривал за нами.
— А Копье?
Гордость переполняла десантника, когда он ответил:
— Оно в безопасности, лежит в трюме «Беллуса». — Корвус бросил взгляд на Рафена. — На это, брат, действительно стоит взглянуть.
— Ты сам его видел, собственными глазами? — спросил Корис севшим голосом.
— Мы все видели, — подтвердил Корвус. — Наутро после того, как убили последнего орка, Стил сам принес копье из орочьего лагеря. Он каждому дал возможность его рассмотреть.
Взгляд Корвуса стал отстраненным, словно прошлое проплывало в памяти.
— В тот день моего лица коснулось сияние лорда-прародителя.
— Трудно вообразить, что слуге Ордо Еретикус позволили взять в руки настолько священную вещь, — бесцветным голосом заметил Корис. — Некоторые Кровавые Ангелы осудили бы это.
Корвус жестко посмотрел на ветерана.
— Лишь тот, кто не знает Стила, мог такое ляпнуть. Этот человек — истинный друг нашего ордена.
— Конечно, — согласился Корис. — Я иначе и не думал. Долг чести между Кровавыми Ангелами и инквизитором Стилом неплохо описан в документах.
Рафен молча слушал перепалку братьев. Корис никому не верил на слово, невзирая ни на какие заслуги. Он предпочитал давить на сотоварищей и выпытывать их мысли. Иногда в споре с ними он останавливался на грани ереси. Корис часто говорил, что это единственный способ найти правду, скрытую за молитвами, катехизисом и сформированной ими повседневной дисциплиной. «Чтобы верить, нужно сначала усомниться».
Рафен видел гобелены Риги, которые висели в тихом зале ваальской крепости-монастыря: на древних изображениях Сангвиний с Копьем Телесто противостоял Моррогу. Картину великого сражения выткали из нитей красного цвета с миллионом оттенков; каждое волокно окрасили кровью павшего брата. Среди бескрайних мрачных, тускло-рубиновых пейзажей золотой архангел с прекрасным и наводящим ужас лицом поворачивал вспять орду Хаоса. Осколком солнца сверкало святое Копье. Рафен задумался: на что это похоже — держать в руке оружие, некогда принадлежавшее бессмертному сеньору?
Троица добралась до палатки из темной материи, расшитой серебряной нитью. По сторонам от полога висели две стальные жаровни в форме черепа. Ухмыляющиеся лики украшала стилизованная литера «I» — знак Инквизиции. Палатку охраняла почетная стража из двух Кровавых Ангелов, их золотые шлемы сверкали под бледными лучами солнца.
— Брат-сержант Корис? Лорд Стил ждет твоего рапорта.
Корвус жестом пригласил ветерана следовать за ним. Рафен попытался составить им компанию, но ближайший охранник преградил ему путь.
— Только брат Корис, — сказал Корвус.
Корис оглядел Рафена.
— Постой тут, парень, я ненадолго.
Рафен неохотно подчинился. Инквизиция любила секреты и имела привычку пудрить людям мозги. Это раздражало Кровавого Ангела, как и многих воинов. Космодесантники верили в эффективность прямоты и силу решительных действий, не обременяя себя мелочами вроде политики и бесконечных дебатов. Рафен никогда бы не заявил об этом вслух, но ему не нравилось, что Стил сидит здесь, посреди лагеря, словно магистр ордена. Чтобы прогнать эту мысль, Рафен отвернулся — и тут же увидел знакомое лицо. Его внимание привлек светлый блеск крыльев на броне высокого Кровавого Ангела. Тот выбрался из недавно приземлившегося «Громового ястреба» и целеустремленно шагал по летному полю вместе с парой десантников тактического отделения, которые, как и положено личной охране, держались справа и слева.
— Сахиил? — окликнул Рафен. — Брат Сахиил?
Обращаться к жрецу в такой неофициальной манере не следовало, это противоречило правилам, но Рафен произнес это без задней мысли. Воин бросил на него насмешливый взгляд, и внезапно легкая улыбка появилась на его лице. Сахиил посмотрел на одного из охранников, а потом опять на Рафена.
— Неужели? — спросил он. — Рафен Готовый, собственной персоной?
Рафен, сердясь на самого себя, нахмурился, когда услышал прозвище, данное ему, тогда новичку, на Ваале Секундус.
— У тебя все хорошо, апотекарий?
Сахиил постучал пальцем по бронированному наплечнику.
— Время идет, брат Рафен. Во славу Сангвиния и по милости нашего друга-инквизитора я теперь верховный жрец.
Рафен почтительно поклонился.
— Простите меня, лорд. Я обрадовался, после стольких лет увидев вас живым.
— Конечно, — ответил Сахиил с едва заметным оттенком превосходства.
Его броня, подобно броне других братьев, имела кроваво-красный цвет, но, как полагается почтенному верховному сангвинарному жрецу, он носил доспех, по краям украшенный белой окантовкой. Печати чистоты во множестве крепились к поясу и на нагрудник, чуть ниже крылатой ангельской эмблемы цвета белой кости. Рафен заметил на бедре жреца бархатный мешочек, в котором хранился традиционный символ высшего ранга у Кровавых Ангелов — священная чаша, копия великого Алого Грааля Сангвиния.
Рафен не стал допытываться, почему Сахиил так быстро продвинулся в чине во время миссии «Беллуса». Без сомнения, если жрец за десять лет не утратил своего многословия, вскоре он угостит Рафена подробным изложением всей истории.
Сахиил улыбнулся еще шире.
— Конечно, это было доброе знамение. Во время путешествия через эмпиреи мы остановились в самый подходящий момент и услышали призыв помощи от «Келено». Но и этого мало: придя, мы обнаружили, что наши боевые братья нуждаются в спасении… — Его рука будто невзначай коснулась сумки на поясе. — Бог-Император направлял нас.
— Император защищает, — согласился Рафен.
— И все-таки… — Сахиил, казалось, не услышал слов Рафена, хотя внимательно смотрел на него. — Твоя вера тогда подверглась испытанию. Я вижу это в твоей поступи и модуляциях голоса…
Непрошенное раздражение загорелось в душе Кровавого Ангела. Что этот жрец мог знать о его помыслах?
— Выполняя свой долг, я столкнулся с Извечным Врагом, а теперь ты говоришь, что это было испытание? Едва увидел и уже все знаешь? А ведь с последней нашей встречи прошло десять лет.
Рафен понял, что прежнее, зародившееся еще во время обучения соперничество с Сахиилом никуда не делось. Они оба так и не преодолели взаимную неприязнь.
Сахиил вяло кивнул, едва заметное выражение превосходства вновь промелькнуло на его лице. Рафен вспомнил, почему никогда не испытывал удовольствия от компании жреца.
— Это моя работа, Рафен. Конечно, не стоило ждать, что ты поймешь увиденное мною во время миссии «Беллуса». Пока ты по-своему служил Сангвинию, я, рискуя, проник в самое сердце мира чужаков и обнаружил там абсолютную бесчеловечность. После такого меняешься и видишь самую суть.
«Ты не изменился, — подумал Рафен. — Разве что тщеславия прибавилось».
Однако он кивнул жрецу и оставил свои мысли при себе.
— Наверное, так оно и должно быть.
Улыбка застыла на губах Сахиила. Рафен был уверен, что мучивший его вопрос не укрылся от сангвинарного жреца. Слова просились на язык с того самого момента, как Рафен впервые услышал имя «Беллус». После долгого молчания он снова заговорил:
— Я должен спросить тебя, Сахиил. Как только астропаты получили сообщение, что «Беллус» возвращается, в ордене поползли слухи. Говорили, что некоторые братья, отправленные за Копьем, погибли.
Он выдержал паузу — предстояло произнести слова, вызывавшие в груди пронзительное ощущение и свинцовую тяжесть.
— Что стало с моим братом? Он жив?
Сахиил вскинул голову.
— Твой брат? Но разве не все мы братья под крылом Сангвиния, Рафен?
— Как вам угодно, верховный жрец, — ответил Рафен, но тут же, не сдержав норова, добавил: — Я хочу знать, что произошло с моим родным братом Аркио.
