Василий Головачев - Отстрел негодяев
То, что политика повезут в ресторан, Барсов не сомневался.
В половине восьмого встреча любителей поговорить о положении на Украине завершилась.
Ничего особенного сказано не было. Все приглашённые участники передачи давно были знакомы друг с другом и говорили ровно то, что от них ждали.
Произнёс свою речь и Ефим Федосеевич, дежурно обвинив Россию и российский народ во всех смертных грехах. К этому уже привыкли, и до мордобоя дело не дошло, хотя возражали украинскому политологу резко и нелицеприятно.
Впрочем, он этого и добивался, а для киллер-команды Туза его поведение послужило дополнительным обоснованием необходимости завершить провокацию с нужным результатом.
Мрачного после эфира политолога довели до машины, и хозяин «Мерседеса» повёз его в тот же ресторан «Гарден» на Песчаной.
– Напряглись! – отдал команду Барсов.
Он мог и не говорить ни слова, группа отработала бы задание на высочайшем уровне, без подсказки, принимая участие в задержании террористов не один десяток раз, но голос командира на всех действовал мобилизующе, и волна рации принесла тихие щелчки: так бойцы реагировали на приказ – пощёлкивая ногтем по усику микрофона.
К ресторану съехались семь машин. Три принадлежали команде Туза, четыре – подразделению Барсова.
Песчаная площадь была небольшой, а все улицы вокруг – неширокими. Тем не менее этот уголок Москвы вблизи метро «Сокол» не отличался большими транспортными потоками ни днём, ни тем более ночью, и бойцам пришлось проявить смекалку, чтобы расположиться вокруг ресторана незамеченными боевиками Туза и не выпускать их из виду.
Фургон с аппаратурой связи и контроля, в котором находились Барсов, Виткер и Цуренов (Первый, Третий и Четвёртый), пришлось припарковать во дворе дома на Новопесчаной. Остальные стали на улице Куусинена, упиравшейся в площадь, на Новопесчаной и возле аптеки на Третьей Песчаной, расположенной напротив ресторана.
Ткач и Салапонько скрылись в здании.
Началось тихое д в и ж е н и е.
В ресторан заскочил давешний вихрастый паренёк, не расстававшийся со смартфоном.
Туда же Барсов направил Свержина.
Из белого фургона «Мороженое» выбрались двое молодых мужчин с небольшими чёрными пакетами в руках, водитель и пассажир, приблизились к чёрному «Мерседесу», озираясь, и закурили, поставив пакеты на асфальт.
Шёл одиннадцатый час, стемнело, и прохожих на улицах было мало. Ни ресторан, ни машины на парковке их не интересовали.
Из серого «Шевроле» вылез знакомый блондин – Валет – и вразвалочку направился к ресторану, но не вошёл, остановился у крыльца с зелёными перилами, закурил.
К «Мерседесу» Ткача тихо подкатил фургон «Скорой помощи» с выключенной мигалкой, из которого выбрались двое: смуглолицый молодой человек в синей форме, игравший роль врача, с чемоданчиком в руке, и мужчина в возрасте сорока – сорока пяти лет, мощный, широкий, приземистый, с лицом постаревшего Арнольда Шварценеггера.
– Туз! – определил Виткер, не отрывающий взгляда от экрана. – Они что, будут ждать клиента у тачки?
Барсов промолчал, наблюдая за действиями киллеров.
Один из них, пассажир фургончика «Мороженое», отошёл к низкой металлической ограде парковки, расстегнул брюки.
– Человек – сущее ссущее, – философски прокомментировал происходящее лейтенант. – Что они делают, идиоты? А если охрана заметит?
– Смотри внимательней. Глаз, пишете картинку?
– Так точно, Первый, – отозвался оперативник группы визуального контроля.
– Кто-то должен снимать этот концерт, – вдруг сказал Виткер. – Чтобы потом выложить в Сеть свидетельства «зверств» наших спецслужб.
– Глаз, Ухо, ищите прикрытие! – скомандовал Барсов.
– Вижу джип «Чероки» у аптеки, – доложил Алексеев. – Дверца со стороны пассажира приоткрыта.
– Глаз?
– Он давно стоит, – сообщил опер наблюдения.
– Второй, видишь, кто в кабине?
– Нет.
– Что слышно?
– Ничего.
– Ладно, возьмём на заметку. Седьмой, если из джипа вылезут с телекамерой, – займись.
– Есть.
Водитель фургона «Мороженое» достал что-то из пакета, сунулся под машину.
– Ага, всё-таки простым путём пошли, – сказал Виткер.
Напарник водителя перестал делать вид, что опорожняется, ловко подбросил свой пакет под передок «Мерседеса».
– Твой выход, – сказал Барсов.
Лейтенант открыл дверцу фургона и исчез. В салоне остались только оператор системы контроля и сам Барсов.
– В джипе сидят двое с тубусом, – доложила Ланская.
– Это наверняка телекамера. Они твои.
– Есть.
– Поехали, – скомандовал Барсов водителю.
Фургон обогнул дом и подъехал к стоянке у ресторана.
– Пятый – берёшь пацана в ресторане, – сказал Барсов. – Четвёрка, Валет и водила «Шевроле» – твои. Второй, на тебе «Мороженое» и «Скорая», они не должны скрыться. Третий – к «мерину». Начали по команде «раз»!
Барсов вылез из фургона, одетый в обычный, удобный, не стеснявший движений костюм и футболку, направился к главарю киллер-команды, оглянувшемуся на шум подъехавшей машины, но ещё не сообразившему, что происходит.
– Привет, – широко улыбнулся Барсов, раскрывая объятия, считая секунды, шагая вроде бы и не быстро, но широко. – Валера, ты? Сколько лет, сколько зим!
– Вы обознались… – начал Туз, сунув руку в карман.
– Вот те раз! – огорчённо воскликнул Барсов, опуская руки. – Точно, не Валерка! Извините, показалось, что вы мой давний кореш.
К ресторану вдруг побежали возникшие из темноты тени.
Туз отвлёкся на мгновение, опешив, и Барсов достал его в прыжке-взлёте, нанося два удара – по бицепсу правой руки, собиравшейся вытащить оружие, а потом в лицо с такой силой, что нос здоровяка едва не провалился внутрь черепа. Упал он на асфальт уже без сознания.
Валета легко «опечатал» Цуренов.
Водителя «Скорой» взял Алексеев, и он же успел обработать водителя «Шевроле».
Ядвига Ланская скрутила двух парней в джипе, собравшихся снять фильм о ликвидации украинского политолога «упырями-кагэбистами».
Парней из фургона «Мороженое» взяли Второй и Третий, не заботясь об их ощущениях и здоровье; били в полную силу, зная, что у кого-то из них может находиться коммандер подрыва взрывных устройств, установленных на «Мерседесе».
Позже оказалось, что второй пакет, подброшенный под машину, представлял собой «улики» – сфабрикованные в СБУ документы с отпечатками пальцев российских омоновцев, пистолет и листовка с угрозой расправиться со всеми «укропами», врагами России.
Из ресторана вышел невозмутимый Свержин, держа задержанного паренька за руку особым хватом.
– Пакуем всех! – приказал Барсов, радуясь, что операция закончилась без единого выстрела или крика. Оглядел поле боя, любопытных прохожих не обнаружил. – Нашли пускач?
– Вот. – Алексеев протянул ему футляр прибора, похожего на мобильный телефон, включающего взрывное устройство.
– Запишите процесс съёма мины на камеру, со всех ракурсов. Уходим. Второй, Третий, Шестой – пасёте клиента до утра. Мало ли какой ещё туз в рукаве припрятан у этих дуболомов.
– Куда доставить упакованных? – спросил Алексеев.
– Пока на базу, в отдельные апартаменты, – ответил Барсов. – Утром разберёмся, кого куда отправить.
Бойцы начали «паковать» задержанных, и уже через минуту возле ресторана не осталось ни одного человека. Захлопали дверцы автомобилей, заработали моторы, машины начали тихо отъезжать от места событий.
Всё произошло настолько быстро и тихо, что охрана ресторана ничего не заметила, хотя одна из телекамер заведения была направлена на стоянку.
Барсов проследил за движением, залез обратно в фургон техподдержки, дал отбой всем службам, принимавшим участие в операции. Затем связался с главой ССО, полковником Гараниным:
– Зэт-главный, концерт окончен, потерь нет, свидетелей тоже, артисты отдыхают. Всех везём на базу. Видеоматериал могу сбросить почтой.
– Я не сомневался в вашей расторопности, – ответил Гаранин. – Клиент ничего не заметил?
– Даже не догадывается, что его хотели замочить, сидит в ресторане с приятелем.
– Проработайте его до конца.
– Как всегда.
– Завтра утром встретимся на базе.
Разговор прервался.
– Куда, товарищ майор? – спросил водитель.
– Вези меня домой, сам вернёшься на базу, – ответил Барсов, окончательно расслабляясь.
* * *В половине девятого утра он уже проехал ворота базы СОБРа в подмосковном Видном на своей серебристой «КИА Спорт».
Специальный отряд быстрого реагирования «Рысь» был создан в системе МВД в тысяча девятьсот девяносто втором году как элита спецназа из тринадцатого отдела тактических операций. Предназначался он для силовой поддержки ОМОНа при проведении спецопераций, задержании вооружённых и особо опасных преступников, а впоследствии и террористов, а также для борьбы с бандитизмом и оргпреступностью. В две тысячи шестнадцатом году «Рысь» перешла в состав сил специальных операций Росгвардии и стала подчиняться генерал-полковнику Сереброву, которого все за глаза называли просто – Директором. Серебров когда-то командовал подразделением личной охраны президента России и слыл компетентным и знающим своё дело специалистом. Через два года его сменил генерал Лавецкий, возглавлявший до этого службу охраны премьер-министра.
