Игорь Ревва - Испытательный срок
— Сегодня же отправляетесь, — приказывает Данихнов. — Катя, возьми...
И блокнот старика того девке какой-то протягивает.
Я сразу вспомнил — Катя! Не та ли самая, к которой Данихнов этот так почтительно обращался? Поглядел я на нее — страшноватая тоже, типа Эллины этой. Лысая — то ли сама наголо бреется, то ли еще чего. Половина морды какая-то ненастоящая — серебрится, словно лужа грязи под луной. Когда она стояла ко мне нормальной стороной лица повернута — ничего так, терпимая девка. А потом повернулась — мать твою!.. Гоблин свежезажаренный и то краше! И одета она как-то необычно. Не, конечно, остальные из этой развеселой компании тоже не в армейских шмотках. Но она как-то в глаза бросается — черные штаны, куртка тоже черная, вся такими блестящими железяками утыканная. А на плече у нее сумка — тоже вся черная такая.
И вот эта самая Катя блокнот у Влада берет и в сумку запихивает. А я замечаю, как Макс взглядом блокнот этот провожает. Ну, голодный взгляд, тина того. Так на баб в постели смотрят, а не на блокнот. И замечаю я еще, что Данихнов тоже за Максом украдкой наблюдает. Перехватил мой взгляд, замер... А я зачем-то взял и осторожно ему кивнул. Фиг его знает — зачем?! Но Данихнов молча так прикрыл на миг глаза, типа согласен.
Короче, беседа двух немых идиотов получается. Чего он имел в виду? Как он мой кивок воспринял? Фиг его знает...
Да и фиолетово это мне, по правде сказать. Мне сейчас главное — шансом воспользоваться. Улучить момент и рвануть от них подальше. Иначе убьют. А жизнь у меня одна. И шанс — тоже один...
4. КОМАНДА
Небо покрылось тяжелыми грязно-серыми облаками, которые с каждым часом сгущались все сильнее. Солнце пару раз попыталось выкарабкаться из-за туч, но не справилось и плюнуло на это дело окончательно.
К вечеру облака приобрели недобрый красноватый оттенок, словно где-то за горизонтом пылали пожары. Тучи сделались черно-багровыми на западе, а на востоке появилось необычное золотистое сияние — словно в небе сквозь неожиданный просвет проглянули россыпи звезд. Только звезды эти не стояли на месте, крутили хороводы, сплетаясь в спирали и чертя на мглистом фоне пунктирные линии.
При виде этого зрелища в лагере Данихнова все затихли — видели такое уже не раз. Не опасное, но и непонятное, необъяснимое. И к явлению этому одинаково настороженно относились и жители Срединного Мира, и гости из Преисподней. Потому что было это необъяснимо для всех — и людей, и гоблинов.
Ближе к полуночи золотистый пунктир в небе начал таять. Одновременно принялся меркнуть и багровый отсвет на западе. Люди зашевелились, послышались негромкие разговоры. Постепенно в лагере каждый занялся своим делом — кто-то принялся собирать топливо для костра; кто-то проверял оружие; кто-то просто сидел или валялся на земле, тупо уставившись в пространство.
Прыжок расположился на остатках постамента какого-то развороченного взрывом памятника и пытался оценить обстановку. Отношение «секретников» было к нему по-прежнему настороженным, и оружия Мошкову не вернули. Но бить перестали и даже накормили. Это, разумеется, не повод, чтобы задерживаться у «секретников» дольше, чем необходимо. Но пока что Мошков складывающейся ситуацией был доволен — жив, сыт и надежда на побег есть.
— Ну как ты?..
Прыжок поднял взгляд. Долговязое, нескладное нечто склонилось над ним. Нечесаные рыжие, торчащие во все стороны волосы этого «нечто» почти полностью спрятали его лицо. Прыжок вздохнул и отвернулся.
— Да так, Гнусь, ничего особенного, — нехотя отозвался он.
— Ты что, не рад, что ли?
— А чего мне радоваться-то?! — Прыжок обалдело посмотрел на Гнуся.
— Ну как это — чего?! — Гнусь тоже вытаращил глаза. — Снова встретились! Да и жив ты остался!..
— Ну разве что, — буркнул Прыжок. — А насчет того, что встретились... Не забыть бы тебе в глаз дать, вот чего!..
— За что это?!
— А за все! За Прыжка, за... за то, что от Косого смылся — один, без меня...
Густые брови Гнуся сложились домиком, а губы изобразили плаксивую гримасу:
— Да ты чё, совсем сбрендил, что ли? Хорош друг, мать твою! Я за тебя Влада упрашивал, распинался перед ним! А ты теперь от меня нос воротишь! Учти, кстати, что ты еще не в группе, а всего лишь на испытательный срок взят, не забывай! — Гнусь шмыгнул веснушчатым носом-картошкой и развернулся, всем своим видом давая понять, что подобного отношения к себе не потерпит и собирается уйти.
— Да ладно тебе! Садись, потолкуем... — Прыжок примирительно вытянул левую руку, приглашая Гнуся сесть рядом.
— Давай. — Гнусь явно не сильно обиделся, да и делать ему особо нечего было. Потому он охотно присел рядом.
— Слышь, Гнусь, а этот Макс — он вообще чего?
— Как это — чего? — не понял Гнусь.
— Ну, типа того, что он за человек? — пояснил Прыжок.
— Да так, — Гнусь махнул рукой, — ничего особенного...
— Это как? — поинтересовался Прыжок.
— А вот так! Он в последнее время Данихнова нашего совсем достал. Мало того что самовольничает, так еще и решения Данихнова оспаривать вздумал.
Прыжок непроизвольно метнул взгляд в сторону проходившего мимо Макса. Скользкий тип этот Макс, подумал Прыжок. Широко посаженные глазенки — маленькие такие, желтовато-непонятного цвета — по сторонам так и шныряют, щеки красные, лицо все в пятнах каких-то... Эта живописная морда дополняется не менее живописной улыбочкой с этакими ямочками где-то между щеками и нижней челюстью.
— И как же самовольничает? — спросил Прыжок.
— А ты чё, сам не видел, что ли? — Физиономия Гнуся изобразила удивление. — Между прочим, это он насчет летописи-то кашу заварил. И про вас тоже он сказал. Ну, в смысле, где и когда вы курьерам засаду готовите...
— Ну?! Откуда ж узнал-то?! — Прыжок наклонился еще ближе к Гнусю и заговорил тише: — Слушай, а что если это он тогда навел Косого на курьеров? Все сходится ведь... Косой-то наш как раз накануне трепался с кем-то о них. Вот ведь зараза! Навел Косого на курьеров, а вас — на Косого! Да и вообще — странно он себя ведет, подозрительно...
— И прикинь, этот гад с нами пойдет. — На лице Гнуся проступила досада.
— Как — с нами?! Шутишь? — Прыжок аж подпрыгнул на месте.
— Что ты заладил, как да как? Очень просто! Данихнов так порешил!
— Бли-и-ин...
— Вот именно. — Гнусь принялся чесать голову. Он всегда так делал, когда что-то его не устраивало. — Еще неизвестно, чем вся эта фигня закончится...
— Значит, пойдем мы с тобой, сука Макс и... эта... как ее? Ну, тощая такая... уродина...
— Ага, — кивнул Гнусь, — а еще — Петька Малахов, Юра Коновалов, Дашка и Катя.
— Это еще кто такие вообще? — Прыжок сдвинул брови.
— Петька — вон он стоит. Видишь? Толстый такой, приземистый. Его Колобком еще называют иногда.
Прыжок повернулся в сторону, куда показывал Гнусь. Недалеко, подбоченившись, стоял невысокий парень в свитерке цвета хаки и таких же брюках. Выглядел он совершенно не как боец. Возможно, из-за полноты. А может, виной тому была его одежда — на удивление чистая для нынешних времен и почти не помятая. Да и лицо у Колобка было благородное такое, холеное, чуть ли не барское.
Вид Малахова сразу же насторожил Прыжка. Он не привык видеть таких людей — сытых и упитанных. Впрочем, возможно, у Малахова что-то неладно было со здоровьем — где по нынешним временам встретишь упитанного человека?! Разве что из числа тех, кто объедки с гоблинских столов подбирает...
Однако, если Малахов в Секретном Войске, эту возможность можно исключить. Не взяли бы «секретники» к себе такого. Да и никто не взял бы — с предателем разговор короток, пулю на него не жалко...
Было еще в фигуре Малахова что-то неестественное, какое-то несоответствие. Не сразу, правда, но Прыжок уловил, в чем оно заключается, — у Малахова не было оружия. То есть не было оружия в понимании Прыжка — ни автомата, ни пистолета, ни чего-нибудь еще такого. И потому Малахов показался Прыжку каким-то беззащитным, что ли.
— Он как, стрелять-то хоть умеет? — Прыжок продолжал рассматривать Малахова.
— Ничего, вполне нормальный чувак. Отвечаю, — кивнул Гнусь. — Тут недавно стычка была с бандой... Ты не смотри, что он из себя такой весь... круглый. Он знаешь как всякими японско-китайскими штуками владеет? Типа каратэ и так далее. Ему даже оружия не надо, голыми руками любого на тот свет отправит. Только вот простодушный он очень. Такому, например, как Макс, Петьку обмануть — как два пальца... об асфальт.
— М-да... А Юрий этот что за кадр? — продолжал интересоваться Прыжок.
— Вот именно — кадр! — кивнул Гнусь. — Верно подметил, тот еще типчик. Не лучше Макса... Хотя нет — лучше. Он, по крайней мере, против начальства не возникает. Вообще, безынициативный какой-то, но сволочь. С таким только на задание и ходить.
— На фига ж его берут-то?! — удивился Прыжок.
— Ну, мало ли кого берут, — усмехнулся Гнусь. — Тебя вон тоже берут...
