Анна Тьма - Клинок Белого Пламени
– Надеюсь. А я попытаюсь удержать Ала.
Девушка резко развернулась и ушла прочь.
– Мой адмирал, я распоряжусь все подготовить? – робко обратился эльф-моряк к Траэллите.
– Распорядись, Риноиль, – кивнул тот. – И помни: на корабле ты – главный, но упаси тебя Создатель перебежать дорогу Белому Пламенному! В этом случае даже я не смогу тебя защитить.
Эльф кивнул и умчался заниматься подготовкой к отплытию.
Альтис остановился в двух шагах от Эрхана и скрестил руки на груди. Паренек не знал, куда деть глаза.
– В чем дело, Эрх? – требовательно вопросил демон.
– Ни в чем. – Паренек с испугом поглядел на Пламенного мага.
– Лжешь. – Короткое слово ледяной глыбой упало на голову юного некроманта. Даже золото глаз посинело от запредельного холода, которым повеяло от Альтиса.
– Я боюсь моря, – посерев от ужаса, прошептал мальчишка.
Пламенный быстро справился с удивлением и едва удержался, чтобы не расхохотаться. Ему стало одновременно и смешно, и горько. Ну надо же, второй мальчишка в отряде, который страшится моря! Покачав головой, он с потаенной жалостью взглянул на парнишку и жестко, без капли сострадания заявил:
– Здесь некому менять тебе подгузники. Боишься – никто тебя силком на корабль не тащит. Пересилишь себя и поплывешь, но устроишь хоть одну проблему – я сам тебя за борт выкину. Ясно, сопляк?!
Эрхан яростно поглядел на своего кумира, гордо распрямился и процедил:
– Со мной не будет проблем, командор! Это я тебе обещаю!
– Так-то лучше, – криво усмехнулся Альтис.
На погрузку ушло часа полтора. Златогривые вернулись в волны моря, передав каждому из своих новых владельцев по простому каменному колечку, с помощью которых их всегда можно было вызвать. Карету с запряженной четверкой, лошадку Ароха и коня императора оставили в деревушке.
Как и любой корабль Траэллиты, этот миниатюрный фрегат, носивший гордое имя «Дитя бури», таил секреты. Например, кают внутри было в четыре раза больше, чем казалось снаружи. Сколько еще всего скрывал этот кораблик, пассажирам оставалось только гадать.
Молодой эльф, едва ступив на борт корабля, разительно переменился. На берегу это был слегка растерянный, восторженный, смущенный мальчишка, но, когда под ногами качнулась палуба, он стал матерым хищником, властным, жестким и крайне практичным в своих действиях. Разномастная команда, состоявшая из въерчей, орков, оборотней и людей, слушалась приказов эльфа беспрекословно. Было видно, что экипаж гордится своим капитаном и, пожалуй, даже любит его. Глядя на это, Альтис подумал, что мальчишка хорошо знает цену жизни, смерти и самому себе. Но окончательно переменить свое первое мнение не спешил.
Алина пристально наблюдала за тем, как Альтис располагает на корабле пегаса и къяра. Он двигался резко, рывками, на лице отчетливо читалась лютая ненависть ко всему окружающему. Девушка прекрасно знала причину этой ненависти. Да ей самой хотелось вырвать кое-кому на этом корабле сердце и заставить его сожрать еще бьющимся! Но она обязана быть спокойной. Воительнице очень не хватало Марьи, чтобы держать этого вспыльчивого сына Огня в узде. Первый же припадок ярости мог закончиться крайне плачевно для самого Альтиса, а девушка то и дело замечала, как его зрачки вытягиваются на кошачий манер.
– Да что же мне с тобой делать-то? – тяжко вздохнула она.
Насколько проще было делить с ним одно тело на двоих! Ее тело – изувеченное, переделанное, ставшее тюрьмой для бессмертного демона. Алина машинально коснулась пальцами своей почти мальчишеской груди и сразу отдернула руку. Он создал для нее новое тело, каким оно было до переформирования, только сильнее и совершеннее прежнего. А Марья-целительница вернула плоти чувствительность. Только жизнь для воительницы была куда мучительней, чем то полубытие, в котором ее дух пребывал почти восемь лет. Алина знала, что недостойна такого подарка, и толком не понимала, что с ним делать.
Когда Альтис в десятый раз сквозь зубы рыкнул на юнгу-въерча, Алина решительно подошла к нему и заставила поглядеть в глаза. Молчаливый поединок закончился ничьей.
– Иди отдохни, Ал, – вполголоса предложила она. – Ты устал. Не спал давно. А я тут все сама закончу.
Несколько минут, показавшихся вечностью, демон смотрел на девушку немигающим взором, склонив голову набок.
– Смотри за Пламенькой, – наконец отмер он. – Она боится большой воды.
– Я знаю. – Уголки губ чуть дрогнули, имитируя улыбку. – Это же моя лошадь, – добавила Алина в удаляющуюся спину.
– Это мой пегас, – не оборачиваясь, ответил юноша и быстро спустился в ют.
Девушка тяжко вздохнула:
– Он неисправим.
«Он высший, – сказал Калигул. – Ему можно».
«С каких это пор ты снизошел до разговоров со мной?» – приподняла тонкую бровь Пламенная. Она не спешила забывать презрительное молчание, которым обычно одаривал ее слуга демона.
Но къяр не счел нужным ответить.
Принявшая на себя обязанности старшей после ухода Альтиса, Алина была занята до позднего вечера. Корабль уже в пути, а нерешенных организационных вопросов – безмерное множество. Взбучка малолетнему некроманту, выговор неприкаянному Лисёнку, особый уход за къяром и пегасом, решение прочих мелких проблем – все оказалось на ее хрупких плечах. И как Альтису удается везде и всюду успевать? Он ведь справляется гораздо быстрее и ловчее. Вот что значит прирожденный командир. «Вот что значит – мужчина», – тоскливо подумала Алина.
Солнце давно село, небо почернело, а Пламенная молча стояла у края борта и смотрела в никуда.
– Отчего такая смурная, магичка?
Ястреб, принявший на корабле истинный облик, обнял ее одной рукой за плечи и легонько ободряюще встряхнул.
– Устала, как самая дохлая гончая на охоте, – хмыкнула, невольно улыбнувшись, девушка.
– Держись, малышка, – ласково улыбнулся бог. – Я же с тобой.
– Толку-то с тебя, – махнула рукой Алина и добавила: – Таран.
– Протараню любую стену, – ничуть не обиделся Коган. – И башку откушу любому, кто тебя обидит. Ты только пальчиком ткни. Договорились?
Девушка хихикнула и с благодарностью прислонилась к боку Ястреба.
– А как быть, Коган, если я сама себя обидела? – полушепотом спросила она через несколько минут. – Я не справляюсь со всем, с чем должна. Мне кажется, я вообще ни на что не гожусь.
– Брось мне тут эти необоснованные инсинуации! – возмутился Коган, ненадолго становясь самим собой. В последнюю неделю он снимал маску чаще, чем за предыдущую тысячу лет. – Ты молодец, девочка. Никто бы не справился с разъяренным Альтисом лучше тебя! Уж поверь, я знаю брата пять тысяч лет.
– Велика заслуга – в морду вовремя дать! – хмыкнула воительница. – Любой бы смог, просто не каждый решился бы.
– Ты незаменима, детка, – веско сказал бог.
Алина некоторое время пытливо смотрела на Ястреба, ища в его лице насмешку. Ничего не нашла и горько улыбнулась:
– Поверю тебе на слово.
…Дышать было нечем. Кожу обжигало жаром расплавленных камней, форма тлела на теле. Если бы можно было кричать – он бы выл от ужаса и боли. Но нельзя было даже вдохнуть. Он полыхал из последних сил, прожигая вокруг себя камень. И брыкался на пределе возможностей, пробираясь наверх. Несколько раз Альтис терял сознание, но даже тогда не переставал карабкаться, плавя камни и прожигая кожу до мяса. Он не знал, как долго это длилось, казалось – вечность. Все слилось в желание выбраться из полыхающего кошмара. В какой-то миг ему показалось, что он умрет здесь, похороненный заживо, задохнувшийся и сгоревший!..
Альтис вскочил, раскромсав клинками Пламени сковавшие тело путы. Чуть отдышавшись, он осознал, что это были не обвалившиеся скалы, а всего лишь простыни и одеяло.
Опять проснулся до рассвета. Очередная ночь, очередной кошмар. Остатки липкого страха и кровавые обрывки воспоминаний. Все это уже успело набить оскомину.
Пламенный тщательно оделся, неторопливо затягивая и завязывая каждую шнуровку формы, аккуратно заправил шнурки в высокие ботинки, затянул перчатки и уселся на койку. Как сотни раз до этого, поглядел на свои руки и вяло удивился. Зачем он все еще носит военную форму, когда у него есть доспех высшего?
До того как Альтис попал в ловушку, он никогда не думал, что плен плоти может быть столь чудовищным. Его собратья достаточно часто заключали подобные договоры, и никого никогда не обманывали, как обманули троих Пламенных братьев. Ни на кого не накладывали Печать, никого не лишали бессмертной сути, личности и памяти. И уж тем более никому не подсовывали вместо полноценного, должным образом измененного мужского тела изувеченное, переформированное тело пятнадцатилетней девчонки!
