Энтони Рейнольдс - Темное кредо
Свежие книги постоянно добавляли к головокружительному собранию знаний и мудростей легиона. Новые тома были полны свежих поучений и благочестивых писаний. Помимо Сикаруса, скрипторум «Круциус Маледиктус» был величайшим вместилищем святых учений Несущих Слово во вселенной.
Омерзительные сервиторы-архивисты, иссохшие кадавры, которых удерживали на весу гудящие суспензорные импеллеры, парили туда-сюда между бесконечными рядами святых книг, заботливо опекая свои наделы.
Огромные, подобные паутине арки тянулись между книжными шкафами к сводчатому потолку над конклавом Апостолов. В эти арки вплавили десять тысяч скелетов, скрепив их искажённые позвоночники мрамором. Черепа были запрокинуты назад в бессловесной агонии, а костлявые руки подняты вверх в молчаливом призыве к богам. На открытых ладонях стояли толстые свечи из кровавого воска. Двадцать тысяч мерцающих языков пламени отбрасывали свет на собравшихся.
— Я уверен, что Великий Апостол Экодас не заставит нас ждать долго, — сказал Анкх-Илот.
— Достаточно долго, что впечатлить нас своей властью, — произнёс Мардук.
— Едва повышенный Первый Послушник уже судит о почтенном члене Совета, — зашипел Анкх-Илот, сердито смотря на Мардука через открытое пространство Санктум Корпус.
— Лучше видеть вещи такими, каковы они, чем слепо принимать их, — произнёс Сарабдал.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Анкх-Илот.
— Я имею в виду, — проворчал Сарабдал, — Что наш младший брат-апостол говорит то, что думаем мы все. Мне начинают надоедать игры Экодаса.
— Я уверен, что достопочтенный Великий Апостол не желает прогневить своих верных братьев-апостолов, — сказал Анкх-Илот.
— Всё такой же подлиза, — сказал Белагоса, — Ты столь трогательно пресмыкаешься у ног Экодаса.
— Ты не заставишь меня нарушить перемирие Санктум Корпус, — произнёс Анкх-Илот, — В твоих словах нет ничего, кроме яда и желчи.
— Кое в чём брат Белагоса прав, — мягко сказал Сарабдал.
— О? Прошу, просвети меня, — сказал Анкх-Илот.
— Ты — марионетка, — сказал Сарабдал, — Всего лишь питомец Экодаса, а 11-ое Воинство — лишь продолжение его Воинства. Ты пресмыкаешься всякий раз, когда хозяин решает бросить тебе объедки.
В комнате воцарился глухой гул моторов-импеллеров архивных сервиторов. Белагоса широко ухмыльнулся, а Мардуку было трудно скрыть удовлетворение, когда кровь отхлынула от лица Анкх-Илота. Его свита притихла.
— Конечно, это не мои слова, — спокойно произнёс Сарабдал, словно не замечая, как разозлил Апостола 11-го Воинства, — Просто… Я это где-то слышал.
— Кто говорит так? — прошипел Анкх-Илот.
— Все знают, что ты — козёл отпущения Экодаса, — сказал Белагоса, наслаждаясь пламенным гневом Анкх-Илота.
Мардук слышал от Ярулека, своего бывшего хозяина и прошлого святого предводителя 34-го Воинства, о том, насколько подозрительным образом Анкх-Илот пришёл к власти. Ярулек сказал Мардуку, что в своё время Совет Сикаруса назначил Анкх-Илота Первым Послушником 11-го Воинства лишь по настоянию Экодаса. Меньше чем десятилетие спустя Анкх-Илот возвысился до Тёмного Апостола после того, как его предшественника убили при обстоятельствах, которые, по мнению многих, были делом рук Экодаса.
Мардук фыркнул от мысли о том, как он сам пришёл к власти.
— Тебя что-то умиляет, Апостол? — спросил Анкх-Илот с ядом в глазах. Его тело дрожало от ярости.
— Конечно же, нет, почтенный брат, — насмешливо сказал Мардук, — Подобные слухи, очевидно, явная клевета, ослабляют всех нас.
— Все мы знаем, что единственная причина, по которой твоё присутствие терпят в крестовом походе, — сплюнул Анкх-Илот, — заключена в том, что ты владеешь устройством, которое раскопал Ярулек. Будем надеяться, что оно будет достойно проблем.
— Первая вещь, которую ты сказал по делу, — произнёс Белагоса.
— Согласен, — сказал Сарабдал.
Мардук проглотил свой гнев.
— Дорогие братья, я сражался и истекал кровью, чтобы заполучить Регулятор Связей и раскрыть тайны, — Мардук пристально смотрел на трёх других Апостолов. Он вцепился в шипастое ограждение своей кафедры с такой силой, что мог её вырвать, — Десятки миллионов умерли, чтобы я его заполучил. Исчезли миры. Регулятор выиграет для нас войну, а когда это произойдёт, то я пожну плоды. Внемлите моим словам, что со временем вы все почтительно склоните передо мной головы!
Хохот Белагосы был глубоким и раскатистым. Казалось, что Сарабдала тоже развеселила вспышка.
— Ступай осторожно, Мардук, — предостерёг Анкх-Илот, — Апостол может быстро пасть, если не научиться уважать старших.
— Старших? — оскалился Белагоса, который быстро обратился к излюбленной цели, — И ты включаешь себя в их число? Возможно, что Мардук — всего лишь щенок, но я помню, что не так давно ты сам был скромным Первым Послушником, Анкх-Илот. Я даже помню время, когда тебя приняли в легион. И даже тогда ты был лишь самодовольным червём!
Холодные глаза Анкх-Илота повернулись к Белагосе. Его свита, что стояла в тени алькова за кафедрой, напряглась. Неуклюжий Корифей Анкх-Илота сжал руки в кулаки, а зарядные механизмы болтеров, встроенных в латные перчатки, с гулом активировались. Воин напоминал громадного примата со сгорбленной спиной и несоразмерно большими руками.
Почётный караул Белагосы ответил тем же, демоны в их телах напряглись, чтобы разорвать оковы, и ждали лишь ключевого слова хозяина, которое их освободит.
— Белагоса, ты слишком далеко зашёл, — прошипел Анкх-Илот, — Но я не нарушу мир конклава, как бы тебе этого не хотелось.
— Ты всё такой же трус, — сказал Белагоса.
— Довольно! — рявкнул Сарабдал, предвосхитив ответ Анкх-Илота, — Эта перебранка унижает нас всех.
Из четырёх присутствующих Тёмных Апостолов дольше всех возглавлял Воинства Сарабдал, которого возвысил до повелителя 18-го сам благословенный Лоргар. Воспитанный в скрипторумах Колхиды, Сарабдал был всего лишь ребёнком, когда он принял участие в жестоких Схизматических Войнах, которые раскололи Завет — доминирующий религиозный орден феодального мира. Впечатлённый фанатизмом подростка и его пылкими манерами, Лоргар взял мальчика под своё крыло и, воссоединившись с легионом, лично избрал его для введения в ряды Несущих Слово. Немногих Тёмных Апостолов уважали сильнее, чем Сарабдала, поэтому после его упрёка Белагоса и Анкх-Илот не нарушали торжественной тишины.
А внушительная мощь собралась в этом зале, — с тонкой улыбкой на губах подумал Мардук.
Четыре Тёмных Апостола повелевали пятью с половиной тысячами воинов Астартес. Вместе с мощью Великого Воинства Экодаса это число увеличивалось до девяти тысяч. И увеличивалось ещё сильнее, учитывая танки, дредноуты, демонические машины и штурмовые корабли пяти Воинств.
Их сопровождало более миллиона культистов Слова — мужчин и женщин с промытыми мозгами, которых согнали как скот на неуклюжие рабовладельческие суда. Эти жалкие ничтожества подвергались бесконечному потоку сводящего с ума варп-шума от парящих Диссонансов. Спустя годы и месяцы непрестанной какофонии их свободная воля и сопротивление разрушалось, и они становились истинными прислужниками Хаоса. Культистов, мало полезных тактически, гнали на орудия врага по минным полям или приносили в жертву их хозяева, но они шли на это добровольно.
Наконец, флот сопровождал огромный транспорт Легио Вультурус — мрачный корабль, который был вдвое больше «Круциус Маледиктус». Внутри его подобного пещере стазисного трюма покоился полный демилегио богов-машин: двадцать самых грозных боевых механизмов, которые когда-либо создавали на мирах-кузнях Механикус. Как часть Ордо Милитарис — крыла Коллегии Титаника, они сражались в практически непрерывной битве со времён начала Великого Крестового Похода. Легио Вультурус провозгласил свою верность Повелителю Войн Гору и обратил орудия на своих братьев посреди битвы, нанеся чудовищный урон Легио Грифоникус и Легио Викторум, уничтожив практически сорок боевых машин в одном непредвиденном сражении. Конкретно этот демилегио Вультурус сражался бок о бок с Несущими Слово с самого начала Крестового Похода, и многие в XVII легионе утверждали, что сам Эреб обратил их к делу Повелителя Войн.
— Это возмутительно, — проворчал Белагоса, — Если придётся ещё минуту ждать того, что Экодас озарит нас своим присутствием, то я…
Его речь оборвалась, когда распахнулись противовзрывные двери над господствующей трибуной, и оттуда повалили пар и маслянистый, пропитанный благовониями дым. Из открытого портала тяжёло зашагала процессия ветеранов в терминаторских доспехах. Они замерли на почтительном расстоянии, а Экодас вышел вперёд, чтобы занять своё место на подиуме.
