Эрик Ниланд - Падение Предела
– Мы поиграем с этой монеткой. И если победишь – сможешь её забрать.
Джон оторвал взгляд от металлического кружочка и искоса посмотрел на Халси, а затем сказал:
– Ладно. Но я всегда выигрываю. Поэтому меня больше и не пускают играть в гравибол.
– Верю.
– Так что за игра?
– О, очень простая. Я вот так подбрасываю монетку. – Доктор крутанула запястьем, подбросила стальной кружок большим пальцем, и монета, прокрутившись в воздухе, упала на песок. – Но в следующий раз, пока она ещё не приземлилась, ты должен будешь поймать её и сказать, что окажется сверху – портрет мужчины или орёл, который держит стрелы.
– Понял. – Джон напрягся, согнув колени, а затем его взгляд уплыл и от доктора, и от монеты.
– Готов? – Халси подняла монетку с земли. Мальчик едва заметно кивнул.
Женщина подбросила монету, стараясь сделать так, чтобы та как можно большее число раз прокрутилась в воздухе. Джон следил за её действиями каким-то отрешённым взглядом. Он проводил кружочек металла до вершины его траектории, а затем, когда тот устремился к земле, вскинул руку и подхватил его.
Мальчик выставил перед собой сжатую ладошку.
– Орёл! – крикнул он.
Халси нерешительно протянула руку и раскрыла крошечный кулачок. На обращённой к оранжевому солнцу поверхности монеты сверкал орёл.
Было ли возможно, что мальчик увидел, какой стороной повёрнута монетка, когда хватал её, или, что казалось ещё менее правдоподобным, мог даже выбрать нужную сторону по желанию? Доктор надеялась, что лейтенант записал всё это на камеру. Во всяком случае, она приказала офицеру постоянно держать их в фокусе цифрового блокнота.
– Я могу оставить её себе, правда? – Мальчик отвёл руку. – Вы сами так сказали.
– Конечно, ты можешь забрать её, Джон.
Халси улыбнулась в ответ – и осеклась. Она не должна была обращаться к нему по имени. Это дурной признак. Доктор не могла позволить себе такую роскошь, как симпатию к подопытным. Женщина постаралась отрешиться от своих чувств. Она была обязана сохранять профессиональную дистанцию. Обязана, поскольку уже через пару месяцев объект номер 117 мог погибнуть.
– Может, сыграем ещё раз?
Доктор Халси поднялась и сделала шаг назад.
– Боюсь, у меня нет ещё одной монеты. И мне нора уходить, – сказала она. – Возвращайся к друзьям.
– Спасибо!
Он побежал назад, криком подзывая остальных мальчишек:
– Смотрите!
Хатси поспешила вернуться к лейтенанту. С её точки зрения, солнце припекало чересчур сильно, и асфальт под её ногами раскалился. Доктор неожиданно поняла, что не имеет ни малейшего желания оставаться здесь. Ей хотелось вернуться обратно в прохладу и полумрак корабля. Хотелось убраться с этой планеты.
– Ну же, скажи, что ты всё записал, – обратилась она к Кейзу, как только укрылась под навесом.
– Так точно. – Он с озадаченным видом протянул ей электронный блокнот. – Но что всё это значит?
Проверив запись, доктор Халси для пущей сохранности отправила копию Торану на «Хан».
– Мы проверяем этих детей на ряд генетических признаков, – сказала она. – Сила, ловкость, а также предрасположенность к агрессии и уровень интeллeктa. Но не каждую проверку можно провести удалённо. Например, тест на удачу.
– Удачу? – переспросил Кейз. – Доктор, вы верите в удачу?
– Конечно же нет, – ответила она, с пренебрежительным видом махнув рукой. – Но, лейтенант, у нас сто пятьдесят кандидатов, а места и денег только на половину от этого числа. И этот ребёнок оказался одним из счастливчиков... или же он невероятно быстр. Как бы то ни было, теперь он участвует в проекте.
– Не понимаю, – сказал Кейз, поигрывая трубкой, спрятанной в кармане.
– Надеюсь, лейтенант, что так и будет, – шёпотом отозвалась доктор Халси. – Ради вашей же безопасности я хотела бы, чтобы вы никогда так и не поняли, чем мы занимаемся.
Она в последний раз бросила взгляд на объект номер 117 – на Джона. Он явно наслаждался жизнью, бегая и смеясь.
Ещё несколько секунд она наблюдала за ним, завидуя его детской невинности; свою она давно утратила. Жизнь или смерть, везение или неудача – что бы ни ждало мальчика, доктор Халси обрекала его на боль и страдания.
Но всё это было ещё впереди.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Время: 23:00, 23 сентября 2517 (по военному календарю)
Система эпсилон Эридана, военная база планеты Предел
Халси, облачённая в белый халат, стояла на площадке в самом центре амфитеатра. От неё разбегались концентрическими кругами сланцево-серые скамьи, на которых пока никто не сидел. Подвешенные под потолком прожектора были направлены прямо на неё, но доктора по-прежнему знобило.
Она должна была бы чувствовать себя здесь в безопасности. Предел являлся одним из крупнейших индустриальных центров ККОН и был окружён кольцом орбитальных боевых баз, космических доков и охранялся флотилией тяжеловооружённых кораблей. На поверхности же планеты располагались казармы десанта и космического спецназа, офицерские училища, а лабораторию доктора Халси защищали триста метров бетона и стали. Помещение, где она сейчас находилась, было способно выдержать взрыв восьмидесятимегатонной атомной бомбы.
Так почему же Халси ощущала себя настолько уязвимой?
Она знала, что должна сделать. Исполнить свой долг. Ради общего блага. Ради всего человечества – пусть даже малая часть его и пострадает. Но всё же, заглядывая в собственную душу и раздумывая над собственной ролью в происходящем, она была готова взбунтоваться.
Халси хотелось бы, чтобы рядом вновь оказался лейтенант Кейз. В течение целого месяца он оставался верным и полезным помощником. Но затем он начал догадываться о сути проекта или, во всяком случае, наметил грани истины. Доктор была вынуждена отправить его на «Магеллан», хотя и добилась его повышения до лейтенанта в качестве извинения за доставленное беспокойство.
– Доктор, вы готовы? – спросил бестелесный женский голос.
– Почти, Дежа, – вздохнула Халси. – Прошу, пригласи сюда старшину Мендеса. Мне хотелось бы, чтобы вы оба присутствовали, когда я заговорю с ними.
Рядом с доктором Халси зажглось голографическое изображение Дежи. ИИ была создана специально для проекта «Спартанец». В облике греческой богини, босоногая, задрапированная в тогу и окружённая ореолом сияющих светлых волос, в левой руке она держала «глиняную» табличку, по которой бежали строчки замаскированных под клинопись двоичных данных.
Халси ничего не могла с собой поделать, её восхищал облик, выбранный ИИ; каждый искусственный разум сам «придумывал» свой образ, и они все были уникальны.
Наверху амфитеатра распахнулась одна из дверей, и вниз по ступеням сбежал старший инструктор Мендес. Офицер был облачён в чёрную форму, а его грудь густо усеивали серебряные и золотые звёзды и украшала радуга наградных лент за участие в боевых операциях. Его коротко остриженные волосы на висках тронула седина. Мендес не выделялся ни большим ростом, ни мышцами; он выглядел как-то излишне заурядно для того, кто прошёл столько битв – если, конечно, не обращать внимания на его походку. Он двигался с медлительным изяществом человека, привычного к ослабленной гравитации. Ожидая дальнейших приказаний, офицер остановился перед площадкой, где стояла Халси.
– Поднимитесь сюда, пожалуйста, – сказала она, указывая на ступеньки справа от себя.
Мендес взбежал на платформу и замер рядом с доктором.
– Вы читали результаты проведённого мной психологического анализа? – спросила Дежа.
– Да. Они были весьма подробны, – ответила Халси. – Благодарю.
– И?..
– Я собираюсь воздержаться от твоих рекомендаций, Дежа. Лучше будет рассказать им правду.
Мендес едва слышно одобрительно хмыкнул – более многословных реакций доктор Халси редко удостаивалась от него. В вопросах, касавшихся рукопашной или физического развития, Мендесу не было равных во всём военном флоте. Но вот его навыки общения оставляли желать лучшего.
– Правда может оказаться опасной, – заметила Дежа.
– Как и ложь, – парировала доктор Халси. – Какую бы выдумку мы ни сочинили сейчас, чтобы подстегнуть этих детей – о том, что их родителей захватили и убили пираты или что вся их планета вымерла в результате чумы, – они рано или поздно узнают правду и могут обратиться против нас.
– Справедливое опасение, – согласилась Дежа, прежде чем свериться со своей табличкой. – Могу я предложить прибегнуть к избирательной нервной парализации? Она приводит к направленной амнезии...
– Потеря памяти за счёт утраты части мозга. Нет, – сказала доктор Халси, – их жизнь будет достаточно опасной и без разрушения сознания.
