Макс Ридли Кроу - Сердце Рима
– Нет, пока нет, – признался он. – Но я знаю, где его достать.
Она вопросительно подняла брови. Что он предложит? Вломиться обратно на базу к Созидателям и вынести их драгоценную машину?
– У твоих друзей, – широко улыбнулся он.
Это звучало полным безумием. Слишком даже для него.
– Я не знаю, где они. Возможно, мертвы.
– А, возможно, нет. Но мне нужен анимус, и воспользоваться их аппаратом проще всего.
Ника затаила дыхание. Если это даст шанс вытащить ребят из передряги, она только рада будет помочь. Только вряд ли Алекс захочет сотрудничать с бывшим членом Ордена Созидателей.
В правом углу столешницы замигал какой-то сигнал, и Прометей, коснувшись светящегося сообщения, выразительно посмотрел на Нику:
– Можешь прогуляться по дому, бассейн в твоем распоряжении.
Она вышла, понимая, что ее только что вежливо выставили вон. Без толку бродить по дому, пускай и такому шикарному, Нике было скучно. Воспользоваться манящим бассейном под открытым небом на первом этаже или крытом – на минус первом, ей не позволило отсутствие купальника. И даже комнату, где она очнулась после принудительного сна, Ника отыскать не сумела. От скуки ее спасли фотографии в главном зале. Но странно, все они выглядели скорее открытками: красивые снимки различных уголков планеты, и нигде нет ни самого Прометея, ни того, кого бы он мог сфотографировать. Ника засомневалась, принадлежат ли эти карточки вообще ее спасителю, или же сделаны кем-то другим и просто вставлены в рамки.
– Чему учат Созидатели, так это умению стирать себя из памяти людей. Даже из своей собственной, – произнес Прометей, спускаясь по лестнице.
– Хорошие снимки, – вежливо произнесла Ника. – Непривычно, что нет банальщины: «Я и пирамидка», «Я толкаю Эйфелеву башню»…
– Свое лицо я всегда могу увидеть в зеркале. Во всяком случае – новое лицо. А старое исчезло вместе с файлом, – он усмехнулся воспоминаниям.
«Вот почему он так напоминает мне актера, – подумала Ника. – Пластическая операция! Лицо сделали почти идеальным».
Хозяин игнорировал Нику, занимаясь собственными делами, но все же соблаговолил ответить на вопрос, куда она попала. Итак, роскошные апартаменты находились на острове Алимия, что расположен в семи километрах от острова Родос. По официальным данным остров считается нежилым с 1944 года. Некогда здесь находился замок рыцаря Сент-Джона, имеющего непосредственное отношение к ордену госпитальеров. Нынче же от него остались только руины, с которыми любят фотографироваться туристы, попирая ногами многовековые камни.
Выходит, что Прометей поступил в духе Созидателей: он скрывался на самом виду.
После пребывания у Созидателей вилла Прометея могла бы показаться раем, но Ника по-прежнему не была свободной. Прометей запретил ей каким угодно образом связываться с близкими, чтобы не вывести Созидателей на его убежище. Пребывая посреди моря на острове, он чувствовал себя в безопасности, так что это было именно убежище, хотя обычно место для укрытия от преследования представляется более скромным. В один из вечеров Прометей присоединился к ней во время ужина. Ника была убеждена, что все эти вкусные блюда готовит не сам хозяин виллы, но ни разу не заметила никого, кроме него. Если здесь и работает персонал, то он состоит из невидимок.
– Шампанского? – Прометей достал бутылку из ведерка со льдом и, не дожидаясь ответа, откупорил ее без лишнего шума и пены. Разлил по бокалам шипящее игристое вино.
– Не понимаю, как они тебя не нашли? – спросила Ника, делая первый колючий глоток. – Ты не похож на затворника, живешь с размахом. Неужели они ничего не заподозрили?
Он тихо рассмеялся.
– У меня есть волшебная сила, как у Гарри Поттера. Только круче, – он изобразил пальцем на запотевшем бокале символ, похожий на малую латинскую f с подчеркиванием. Фунты.
«Да уж, – подумалось Нике, – и впрямь суперсила».
– Так ты от них откупился?
– Нет, но сумел купить новую личность, с правдоподобной историей, достаточно скучной, чтобы им не было до меня никакого дела. Только идиот считает, что деньги ничего не значат. Нищий идиот, – он большим глотком выпил половину содержимого бокала. – Кем я был для всех? «Нигер», «черномазый». Расизм не умер, он процветает и теперь прикрывается толерантностью. Знаешь, сколько людей меня ненавидит? Все! Но они улыбаются, кланяются, целуют мне ноги и пляшут на задних лапках, потому что у меня есть то, что позволяет им жить. Сраный фунт!
Он презрительно фыркнул и, закинув голову, посмотрел в небо. Ника тихонько цедила шампанское, боясь шелохнуться. Всплеск эмоций Прометея несколько обескуражил ее. Но ее волнение понемногу улеглось: он выглядел обычно, разлил оставшееся шампанское по бокалам и, достав обрубок сигары из подлокотника, закурил.
Ника наблюдала за тем, как он выдувает колечки дыма. Глубоко в душе, где поселилась с недавних пор меткая интуиция Лорин, пробудившаяся из памяти, зазвучал тревожный звоночек. Такой человек, как Прометей, не станет с первым встречным вдаваться в чрезмерную откровенность. Едва ли он случайно сболтнет лишнего или захочет поплакаться на жизнь. Каждое его действие продумано: от того жеста, которым он держал спичку, подкуривая сигару, до того, как в тот или иной миг поставить ноги. Но зачем-то он играет роль «простого парня».
– Я не верю тебе, – сказала она прямо. – Мне плевать, кто ты, ешь ли ты мясо или заядлый веган, с кем ты спишь и кому молишься. Цвет кожи не важен. Я просто не доверяю тебе. Но ведь это не имеет значения, да?
У ее собеседника чуть дрогнул уголок губ. Ника готова была поклясться, что и это не случайное проявление эмоций.
– Нравится здесь? – спросил Прометей, широким жестом объясняя, что имеет в виду свой дом и остров.
– Неплохо, – сдержано улыбнулась Ника.
– Ну тогда смотри и запоминай. Ночью мы улетаем к твоим друзьям.
Если он хотел этой подчеркнуто безмятежной речью поразить ее, то замысел удался! Ника поперхнулась шампанским, некрасиво закашлялась, чувствуя, как игристое вино выходит носом, и едва не разбила бокал.
– Что с ними? – спросила она, пряча лицо за салфеткой и поспешно приводя себя в порядок.
– Команду мечты ждет трибунал. Скажи: ты сумеешь засунуть свое недоверие подальше, и помочь мне вытащить их?
«Ради кого? – шепнул тихий, как дыхание рассвета, голос в ее голове. – Ради чего? Они не твоя семья, не твои друзья. Вы были попутчиками на короткий срок, не более…» Но та, кому принадлежали сомнения, сама однажды сильно обожглась. И нет хуже советчика, чем оскорбленная в чувствах женщина.
– Куда мы выдвигаемся? – спросила она.
Прометей посмотрел на нее сквозь облако дыма и произнес с белозубой улыбкой:
– Аламут.
Крепость Аламут больше походила на миф, как замок короля Артура, и, тем не менее, она существовала. На территории нынешнего Ирана и высоте более двух тысяч метров. Достоверная датя возведения крепости неизвестна, историки называют 850 год, как возможный. Удивительная честность, ведь обычно они любят утверждать что-то наверняка, не имея никаких оснований, кроме косвенных подсказок. Но не так важно, когда был заложен первый камень в основании твердыни, куда весомее, что в 1090 году эта крепость, в числе многих других, стала трофеем исмаилита Хасана ибн Саббаха. Отца ассасинов.
Темные страницы истории ордена, и они не любят о них вспоминать. Даже Алекс, который мог на память чеканить даты и события из прошлого своего братства, предпочитал уходить от темы, если Ника спрашивала его о создании общества. Нынешние ассасины и впрямь имеют мало общего со своими предшественниками, и все же это началось именно тогда, когда восторженный безумец Хасан сплотил вокруг себя жаждущих слепой веры, отчаявшихся людей. Его история покрыта тайной, как и все самое великое в этом мире. Созидатели постарались припорошить пылью имя того, кто бросил вызов миру, кто сумел повергнуть в ужас правителей, скрывающихся за высокими стенами, кто во имя собственного закона не жалел родных сыновей. Хасан был великим человеком, поскольку только великие оставляют в истории след на века и продолжают жить в деяниях последователей. Как бы ассасины не отвергали прошлого, Аламут был колыбелью их братства. И то, что местом для трибунала над оступившимися братьями избрали именно руины легендарной крепости, было вполне предсказуемо.
Ника с волнением ожидала на террасе, вглядываясь в сгущающиеся сумерки. Ночное небо сливалось с морем, их разделяла лишь тонкая розовая линия, оставшаяся после заката. От тревожных мыслей стало зябко в южный вечер, холодные пальцы непослушно мяли сигарету и зажигалку, которые так и не соединились в огненном поцелуе. Каждая минута промедления казалась ей ужасной ошибкой, которая может стоить жизни. От острова Прометея до провинции Казвин, где находилась крепость, более трех тысяч километров дороги, почти шестьдесят часов! За это время спасать уже будет некого.
