Стив Лайонс - Ледяная гвардия
Гавотский так надеялся на прибытие хотя бы еще одного ледяного гвардейца, что рассмотрел кандидатуру Пожара, несмотря на пестрый послужной список последнего и опасения Стила. Сержант когда-то служил с этим парнем и знал, на что тот способен. Пожар был одним из троих, пропавших без вести, а это означало, что сейчас Гавотскому оставалось лишь уповать на чудо. Иначе говоря, предстояло узнать, оправдана ли его вера в этого солдата.
Пожар утратил всякое представление о времени.
Он был так близок к своей цели — вернуться к товарищам, причем героем. Казалось, прошло много дней с тех пор, как их разлучили, и он лежал на поле боя, задыхаясь от смрада разлагающихся тел поклонников Хаоса, которые стали для него прикрытием. А теперь ему оставалось пройти считанные метры.
Считанные метры… Но с таким же успехом это могли бы быть и километры.
Слишком долго лежать неподвижно этому молодому солдату было не по нраву. К тому же приближавшийся рев двигателей предупреждал о новой опасности — армия Хаоса продолжала наступление. Большинство пехотинцев прошли мимо, не заметив Пожара, но за ними двигалась тяжелая артиллерия, танки и орудия, и ему следовало действовать быстро, чтобы не оказаться под колесами и гусеницами.
Выбравшись из кучи трупов, Пожар встал на ноги, чувствуя, как холодный воздух обжигает лицо. Он был готов к тому, что его заметят и пристрелят. Но враг почему-то не замечал. Видимо, из-за своей изодранной в клочья и выпачканной грязью и кровью формы он стал похож на одного из гвардейцев-предателей, сражавшихся на этом поле боя. Быстро сообразив, что надо еще больше усилить сходство, он сорвал с формы эмблему полка и даже подумал, не снять ли с кого-то из убитых предателей шинель с намалеванными символами Хаоса. Но от одной мысли его передернуло, и желудок чуть не вывернуло наизнанку.
Пожар понимал, что нельзя стоять и ждать, надо что-то делать, чтобы казаться своим в этой толпе, а заодно обдумать путь к спасению. Он огляделся и заметил двух культистов, устроивших потасовку возле опрокинутой тележки. Украденная ими плазменная пушка, свалившаяся с тележки, оказалась слишком тяжелой, и Пожар подбежал к ним, чтобы помочь поставить ее на место. Случайно задев руку культиста, пока они поднимали пушку, он почувствовал, как у того что-то шевельнулось под плащом. При виде мелькнувшего черного склизкого щупальца его чуть не стошнило на месте.
Пожару до настоящей физической боли хотелось вытащить лазган и отправить этих уродов в мир иной. И он непременно сделал бы это, если бы не вокс-сообщение… Если бы не тот факт, что он нужен полковнику Станиславу Стилу.
Хотелось бы знать, как давно все это было.
При первой возможности он ускользнул от культистов, засунув напоследок в ствол пушки осколочную гранату. Когда пушка выстрелит, граната взорвется. Пожар надеялся, что получится мощный плазменный взрыв. Теперь он пробирался к передовой, маскируясь под еретика и укрываясь, по возможности, в брошенных полуразрушенных зданиях.
Неожиданно для себя он встретил гражданских. В темном углу одного из зданий прятались четыре женщины с шестью детьми — скрывались от еретиков, которые сожгли их дома и убили мужей.
Сначала Пожар счел их ненужной обузой: стоит ему выйти вместе с ними из укрытия, как он сразу станет мишенью. Но женщины, ободренные появлением имперского гвардейца, своего спасителя, подсказали ему безопасный путь — люк, ведущий в подулье.
Пожар уже стоял возле выхода из тоннеля, по щиколотку увязая в отбросах, оставленных ныне почившими бессчетными обитателями трущоб. Женщины, пытавшиеся успокоить детей, остались ждать его позади. Всего в нескольких метрах от него находилась лестница, по которой они могли выбраться на поверхность, к его товарищам, но она охранялась.
И уж никак Пожар не ожидал увидеть культистов в подулье. К счастью, женщины хорошо знали этот путь, и им до сих пор удавалось оставаться незамеченными. Правда, многочисленные обходы и забаррикадированные тоннели выводили Пожара из терпения. Больше всего он боялся, что полковник Стил поставил на нем крест или, того хуже, счел трусом и предателем.
Культистов было четверо. И он знал, что справится с ними. Их оружие было нацелено на верхний люк. Они ждали неприятностей сверху, а не снизу, и не догадывались о его появлении. С ними он сможет справиться.
Но ведь стоит культистам поднять тревогу, и сюда набегут толпы врагов. Сможет ли он сдерживать противника, чтобы вывести женщин и детей по лестнице через люк и выбраться вслед за ними?
Более осторожный человек мог бы еще подождать, поискать другую возможность или даже другую лестницу. Но не Пожар! Он и без того потерял много времени.
Пожар знал, что бой предстоит нелегкий, и шансы выжить не велики, но, не видя иного выхода, он схватил лазган и, открыв огонь, с ухмылкой на лице и безумным утробным смехом побежал навстречу врагу.
Под ногой рядового Палинева хрустнула ступенька. К счастью, он успел подпрыгнуть, ухватиться за поручень и подтянуться, прежде чем все ступеньки каскадом обрушились вниз. Так он добрался до самого верхнего балкона здания очистительного завода, как, собственно, и планировал.
Мысль о том, что товарищи считали его спятившим из-за нежелания носить вальхалльскую форменную шинель, вызывала усмешку. Пусть бронежилет не обеспечивал такой защиты от холода, он был намного легче и делал Палинева более ловким и гибким. А ведь именно ловкость только что спасла ему жизнь.
Палинев добрался до высокого узкого окна, на которое указывал ему сержант, стоявший снаружи, внизу. Притаившись возле окна, он достал свой снайперский лазган и выбил прикладом стекло. В душный мрак завода ворвался порыв ледяного ветра, отчего румяные щеки Палинева раскраснелись еще больше.
Прислонив к подоконнику длинный тонкий ствол своего оружия, он стал ждать.
В этой части улья бои начались недавно, и многие здания стояли целые. Взвод Палинева пытался загнать врага в тесное пространство — на узкую улицу, где было не развернуться, что дало бы взводу, державшему оборону, некоторое преимущество. И стратегия сработала. Первый натиск войск Хаоса, столкнувшихся с линией обороны ледяных гвардейцев, остановили. Это сделало противника легкой мишенью для Палинева и девяти вальхалльских снайперов, стрелявших из других окон. Делая выстрел за выстрелом, он убивал одного врага за другим.
И вдруг в одну секунду все изменилось.
Сначала Палинев не понял, что произошло, лишь почувствовал, что тактика боя изменилась и что теперь его товарищи сражаются с кем-то другим, но с кем — не видел. Было ясно одно: на них кто-то наступал с тыла. Он увидел, как их ряды прорезали лазерные лучи: стреляли из зоны, в которой, по идее, не должно было быть противника. Вальхалльцев застали врасплох, это было настоящее побоище.
У Палинева замерло сердце. Он оставил свой пост и побежал по круглому балкону, отбивая шаги по металлической решетке. Через три окна он нашел лучший обзор и, к своему ужасу, увидел, как из люков подулья лезут толпы культистов и гвардейцев-предателей, пытаясь обойти вальхалльцев с флангов. Ледяные гвардейцы внизу сосредотачивали все свои силы, чтобы отразить атаку, хотя понимали: шансов у них нет. Палинев как мог помогал товарищам, отстреливая еретиков одного за другим, пока у него оставалось время.
Где-то внизу с грохотом обрушились ворота очистительного завода. Палиневу вдруг показалось, что гул сражения стал громче и ближе.
Враги засекли его. Осколочная граната перелетела через перила балкона и подкатилась к ногам Палинева. Он уже бежал, спасаясь от взрыва, которым разворотило часть стены. Искореженный и частично лишенный опор балкон дрожал и скрипел под его ногами. Добежав до последней уцелевшей лестницы, Палинев увидел, что к нему поднимаются четверо: по плащам и непристойным татуировкам признал в них культистов Хаоса.
Он поднял оружие, но культисты были очень проворны: ему пришлось упасть на живот, чтобы избежать их лазерного огня. Палинев не привык к ближнему бою и не был создан для него. За годы своей службы он оттачивал навыки меткой стрельбы из укрытия. Столкновение лицом к лицу с врагом являлось для него самым жутким кошмаром — враг видел его!
Вдруг он почувствовал, как секция решетки под ним с треском скользнула вниз. Лихорадочно протиснувшись сквозь отверстие, Палинев начал спускаться по опорным конструкциям. С высоты шести метров он спрыгнул на первый этаж и перекатился, чтобы смягчить удар. Культисты, которых он оставил на шатающемся балконе, продолжали его искать, и он решил избавиться от них их же способом. При виде летящей гранаты один из них попытался бежать, а трое других, видя, что это бесполезно, спрыгнули вниз.
Пока культисты летели вниз, Палинев выстрелил и ранил одного: из-за неудачного приземления послышался хруст костей. Граната взорвалась, и балкон рухнул, а вместе с ним две стены. Все, что успел сделать Палинев, это упасть на колени и прикрыть голову руками — и тут его накрыла волна скрежета и треска.
