Джеймс Фрей - Ключ Неба
– Вы все умрете, – бормочет Ань еще тише.
Чарли склоняется над ним. Их лица разделяет менее метра. Чарли морщится, на его лбу собираются морщинки. Глаза Аня закрыты. Рот приоткрыт. Чарли спрашивает:
– Вы все умрете? Ты это хотел ска…
В этот момент Ань с силой сжимает зубы. Изо рта его доносится звук трескающегося пластика. Чарли отлично его слышит. А потом Ань выдыхает, выпускает воздух с шипением, как проткнутый воздушный шарик, и облако оранжевого газа вырывается из-за его зубов и окутывает лицо Чарли. Глаза Чарли расширяются и наполняются слезами, он не может дышать. Все лицо горит, кожа как в огне, кажется, глаза сейчас вытекут из глазниц, легкие сжимаются, и он падает прямо на грудь Аню. На все уходит лишь 4,56 секунды. Затем Ань снова открывает глаза.
– Да, – произносит он. – В-в-в-вы все умрете. Ань выплевывает фальшивый зуб. В нем был яд. Аню понадобилось несколько лет, чтобы приобрести иммунитет. Зуб со звоном ударяется о металлический пол. Слышно, как в наушнике Чарли кто-то кричит. Спустя две секунды срабатывает сигнализация, от ее воя вибрирует металлическое брюхо корабля. Свет гаснет. Поблескивает только аварийный маячок.
Комната покачивается и скрипит. Покачивается и скрипит.
Я на корабле.
Я на корабле и должен отсюда выбраться.
Будущее – игра.
Время – одно из правил.
Маккавей Адлай, Байцахан
Эфиопия, Аддис-Абеба, отель «Тизезе»
– Это я, – произносит в незаметный беспроводной микрофон Маккавей Адлай, игрок восьмой Линии. Он говорит на языке, который знают всего 10 человек в мире. – Kalla bhajat niboot scree. Эти слова невозможно перевести. Они стары, как сам этот мир, но женщина, к которой они обращены, все понимает.
– Kalla bhajat niboot scree, – слышится ее ответ. Подтверждение личности собеседника.
– Твой телефон не прослушивается? – спрашивает затем она.
– Думаю, что нет. Плевать. Конец так близок.
– Другие могут найти тебя.
– К черту их всех. К тому же, – Маккавей крепче сжимает пальцы вокруг лежащей в кармане стеклянной сферы, – я их замечу, если что. Послушай, Екатерина, – Маккавей обращался к матери по имени всегда, даже когда был совсем мальчишкой, – мне кое-что нужно.
– Что угодно, Игрок мой.
– Мне нужна рука. Механическая. Титановая. Неважно, с кожей или без.
– Бионическая?
– Если ее можно быстро собрать.
– Зависит от тяжести раны. Пойму, когда ее увижу.
– Где? И скоро ли?
Екатерина обдумывает его вопрос.
– В Берлине. Через два дня. Завтра пришлю сообщение с адресом.
– Хорошо. Слушай внимательно. Эта рука не для меня.
– Понятно.
– Она не для меня, и в нее нужно кое-что встроить. Спрятать.
– Понятно.
– Я пришлю спецификации и коды по зашифрованному ботнету M-N-V восемь-девять.
– Понятно. – Повтори.
– M-N-V восемь-девять.
– Они будут у тебя через двадцать секунд после окончания разговора. Файл под названием «колкость кизила».
– Ясно.
– Увидимся в Берлине.
– Да, сын мой, мой Игрок. Kalla bhajat niboot scree.
– Kalla bhajat niboot scree.
Маккавей вешает трубку. Запускает скрытое приложение на телефоне, вводит пароль, нажимает кнопку «Отправить». «Колкость кизила» скоро достигнет адресата. Перевернув телефон, он вытаскивает из него аккумулятор и бросает в урну в холле отеля напротив стойки консьержа. Выйдя на улицу, направляется к сувенирному магазину напротив и разламывает зажатый в руках аппарат пополам. В магазинчике есть холодильник с газировкой. Открыв дверцу, Маккавей чувствует, как мороз кусает лицо. Глубокий вдох наполняет легкие холодным воздухом. Это приятное чувство.
Протянув руку в глубь холодильника, чтобы достать пару банок колы, он избавляется от остатков телефона. Обломки падают куда-то за полки.
Маккавей платит за колу и возвращается в свой номер. Байцахан сидит на краю дивана в их полулюксе: спина прямая, глаза закрыты. По бинту, которым обмотана его культя, расползлись пятна крови. Уцелевшая рука сжата в кулак.
Маккавей запирает дверь.
– Я принес тебе колу.
– Не люблю колу.
– Естественно.
– Жалайр любил колу.
«Лучше бы я Играл бок о бок с ним», – думает Маккавей. Газировка тихо шипит в открытой банке, когда он делает глоток.
Пузырьки газа покалывают язык и горло. Вкусно.
– Мы отправляемся в Берлин, Байц.
Байцахан открывает глаза – глубокие, темные, карие – и смотрит на Маккавея с удивлением.
– Нет такого ветра, что забросил бы меня туда, брат.
– Есть.
– Нет. Мы должны убить аксумита.
– Нет, не должны.
– Должны.
Маккавей достает сферу из кармана.
– Нет необходимости. Хиляль и так почти что труп. Он никуда не денется. К тому же его Линия будет ждать атаки и охранять его. Возвращаться туда сейчас – самоубийство. Лучше выждать. Может, он умрет без нашей помощи.
– Тогда кто должен погибнуть? Хараппанка? Ее смерть стала бы возмездием за Бата и Болда.
Маккавей подходит ближе и легонько бьет Байцахана по обрубку руки. Маккавей знает, что это больно, но Байцахан только сжимает зубы.
– Она слишком далеко, Байц. Другие гораздо ближе – те, у кого есть Ключ Земли. Те, кто Играет по правилам. Помнишь, что показала нам сфера?
– Да. Тот каменный круг. И то, как девчонка, Сара, забирает первый ключ. Да… Ты прав.
«Кажется, он таким образом просит прощения», – понимает Маккавей.
– Мы должны отправиться за ними, – снова кивает Байцахан. – Рад, что ты со мной согласен. Но сначала твоя рука. Ее нужно исправить.
– Я не хочу ничего исправлять. В этом нет необходимости.
Маккавей качает головой.
– Хочешь снова взять в руки лук? Управлять лошадью и при этом управляться с мечом? Придушить хараппанку не одной рукой, а двумя?
Байцахан склоняет голову.
– Теперь это невозможно.
– Слышал когда-нибудь о бионических протезах? О разумных механизмах?
Байцахан хмурит брови.
– Честное слово, ты и твоя Линия словно вышли из глухого прошлого. Теперь слушай: я предлагаю отрастить тебе новую руку. В некотором смысле. Руку, которая будет лучше, чем твоя настоящая.
Байцахан поднимает культю.
– И где творят такое колдовство?
– В Берлине. Через два дня, – ухмыляется Маккавей.
– Хорошо. А что потом?
– А потом мы воспользуемся вот этим, – говорит Маккавей, показывая сферу, к которой Байцахан не может прикоснуться. – Найдем с ее помощью кахокийку и ольмека и заберем у них Ключ.
Байцахан снова закрывает глаза и делает глубокий вдох.
– Мы будем охотиться.
– Да, брат. Мы будем охотиться.
* * *«Самые безумные слухи ходят о том, что творится сейчас на юге Англии, в Стоунхендже. Прошла неделя с тех пор, как мы начали получать сообщения от местных жителей, незадолго до восхода солнца видевших луч света, что пронзил небеса над развалинами. Ему предшествовал грохот, раздавшийся за несколько секунд до вспышки. Учитывая, что Стоунхендж окутан легендами уже много веков, предположения о природе луча включают в себя все возможные версии: от прибытия инопланетян до секретной атаки правительственных агентов на резиденцию морлоков – подземных троглодитов, вы не ослышались. С нами на связи корреспондент канала «Фокс» Миллс Пауэр, который находится в городке Эймсбери в паре километров от места событий. Миллс?
– Привет, Стефани.
– Можешь рассказать нам о том, что происходит?
– Здесь полная неразбериха. Городок переполнен людьми. Правительственные грузовики снуют тудаобратно, в воздухе черно от вертолетов. Из анонимного источника мне известно, что в небе над нами двадцать четыре часа в сутки находятся три беспилотника, принадлежащих МИ-6 или ЦРУ. Вся территория оцеплена. Присутствуют представители британских, французских, немецких и американских властей. Само место происшествия накрыто огромным белым шатром.
– Это означает, что определить источник предполагаемой вспышки невозможно?
– Ты права, Стефани. Но вспышка – это факт, а не предположение. У нашего телеканала есть четыре видеозаписи луча, снятые на камеры смартфонов разными людьми. Сейчас мы пустим их в эфир.
– Ничего себе… я первый раз вижу…
– Да. Шокирующие свидетельства, Стефани. На этой записи хорошо видно, что луч исходит откуда-то из той части Стоунхенджа, где находится Пяточный камень. Но самое странное – то, что все четыре смартфона прекратили видеозапись в один и тот же момент, хотя их владельцы пытались запустить ее снова.
– Стоунхендж привлекает… привлекал множество туристов. Скажите, Миллс, кто-нибудь, кроме тех, кто снимал эти видео, находился на месте событий?
