Андрей Жиров - Отступление

      И как раз сегодня Иван очень хотел успеть в число счастливчиков. Уже четвертый день судьба словно нарочно разводила его разные стороны с объектом тайного обожания. Разные вахты, более успешные товарищи и куча всяческих неизбежных и в космическом океане случайностей не позволила и секунды для долгого взгляда короткой встречи. Но сегодня сержант искренне верил в проведение - не зря же именно Лида послужила вестником спасения. И пусть лишь косвенно: что значат подобные мелочи для судьбы?

      Товарищи восторгов по поводу выбора не испытывали, но всегда были готовы помочь - а большего Ивану и не требуется. Хотя не раз с присущим молодости пламенным максимализмом, он невольно возмущался, как окружающие могут не замечать такой красоты? Память всякий раз услужливо подсказывала любимые черты: открытое лицо, высокий лоб без морщинки, аккуратный носик, трогательные приподнятые дуги бровей, умилительно робкая улыбка и невозможно яркие васильковые глаза... Невольно вспомнились строки по-детски трогательного стиха Смелякова. В далекие сороковые прошлого века поэт, конечно не мог знать грядущего. Но как точно, как метко теперь звучат ныне последние строки о созвездии Лиды... Пусть Иван не тот романтический мальчишка и не обжигал пальцы об усыпанный мириадами огней небесный свод, но настроение до дрожи созвучно!

      Глядя на товарища, Ян и Симо не могли сдержать смешков: уж больно разительно преображался Иван в редкие мгновения счастья: на лице глупая улыбка, в глубине широко распахнутых глаз - незамутненное, почти открытое восхищение. Что бы ни делал - застывал, бросая все при виде девушки. И возвращался в себя только когда миниатюрная точеная фигурка русоволосой красавицы скрывалась из виду.

      Так что сегодня Косолапов во что бы то ни стало решил преуспеть. И потому чуть ли не на руках нес Симо, орудуя притихшим от неожиданности финном словно тараном. Прекрасно понимая чувства товарища, Ян как всегда невозмутимо поспешал следом, подсказывая с высоты наиболее удачный маршрут.

      Протиснувшись-таки в числе первых и чуть не снеся на последнем вираже перегородку, Иван опрометью бросился к вожделенному пункту наблюдения. На вопрос друзей: 'Взять чего?' - лишь безразлично отмахнулся. Потирая ушибленное плечо, ворчащий Симо в компании невозмутимого поляка двинул к хвосту очереди. Ну а Косолапов вовсе перестал что-либо примечать вокруг, оказавшись так близок к незамутненному счастью.

      Время как назло тянулось мучительно медленно. Столовая постепенно наполнялась людьми, а значит - веселыми, непринужденными разговорами, аппетитными ароматами всяческой снеди. Ян и Симо, успев затариться на троих, привычно заняли фланги - маскируя запредельно романтизирующего товарища. Да и, в конце концов, сами были не против лишний раз поглядеть на симпатичных девчонок...

Глава 2

      ... На мостике закончилась пересмена. Вице-адмирал[4] Кузнецов, откинувшись в кресле, устало прикрыл глаза и окликнул адъютанта:

      - Дик! Что у союзничков? Ничего нового?

      - Нет, товарищ адмирал, всё тихо... - майор Ричард Ирвин, по совместительству старший аналитик, продолжил как ни в чем не бывало методично просматривать документы, снимки, графики, - Вся наблюдаемая активность в пределах обычного маневрирования.

      - Сам понимаешь... - капитан отнял руки от лица и скрестил на груди, - Первые за всю историю совместные маневры в космосе. Если что случиться - нас сожрут с потрохами и не подавятся. И это не самое страшное...

      - Согласен, товарищ адмирал. Только новой войны нам и не хватало, - понимающе заметил Ирвин, рассеяно кивая.

      Два дня назад на орбитальной крепости[5] 'Восход' состоялись заседание генштаба, где адмиралы и каперанги открыто обозначили позиции по поводу предстоящих учений. Но в большей степени - о потенциальных опасностях и предотвращении провокаций со стороны противника. Совещание было очередным, одним из многих. Только разница чувствовалась явно: минувшие проходили в рабочей обстановке на Земле. Там, в строгости штабов, все казалось понятным, простым и одновременно - далеким. Учения, ровно как и обсуждение опасностей оставались некой игрой ума, теоретической задачей. Даже какой-то ожившей фантастикой. При всем богатом опыте пограничных конфликтов, на орбите военных столкновений не случалось. Единичные инциденты имели место лишь на самой заре космического флота, когда секретность была превыше всего, а адреналин в крови командующих просто зашкаливал. Но постепенно всё подутихло. И теперь теория космического боя есть исключительно и только теория, абстракция, настолько же ассоциирующаяся в сознании даже адмиралов с реальной войной, как игра в шахматы.

      А вот на орбите неожиданно всё стало по-другому. Кажется ничего не изменилось принципиально, но проблема рывком обрела глубину и резкость. Ещё вчерашняя фантастика оказалась самой настоящей явью: многотонные громады кораблей, оснащенные по последнему слову техники и готовые отчаянно крушить друг друга, застыв, ждут лишь команды. И этот шаг - в несколько слов - стал ощутим для всех физически, на кончиках пальцев. Да и настроение под стать: когда за толщами перегородок готовый в любую секунду вскипеть черный пустой океан, где противник может притаиться запросто, потенциальное столкновение быстро переходит из разряда абстракций в что ни на есть конкретику. Нельзя забывать и про бытовые особенности как то дефицит пространства - четыре десятка человек не то чтобы друг у друга на плечах, но явно не в просторном холе. Воздух тяжелый, спертый - несмотря на многократную фильтрацию - приобретший непередаваемый пластиковый жесткий привкус...

      По традиции первым высказался младший как по званию, так и по возрасту командир дивизиона штурмовых катеров[6] каперанг Максименко.

      - Товарищи, я прекрасно понимаю, что в условиях сложившейся натянутости в отношениях между СССР, Японской и Германской Империями совместные учения могут с легкостью быть использованы для провокации. Однако, памятуя про трагический опыт Второй Мировой и Великой Отечественно, считаю невозможным уклоняться от возможных вызовов. В глазах общества такое поведение немедленно будет истолковано как слабость. Это особенно опасно в условиях неуклонного роста сепаратистских настроений на периферии СССР. Не менее важно учитывать все более открыто звучащие в последние время требования о возвращении Сахалина и территорий довоенной Германии! - полковник все более распалялся и под конец стал грозно размахивать руками, - Предлагаю действовать аккуратно, но жестко, заранее продумав тактику поведения и более не сомневаясь в ней...

      - Товарищ Максименко, не горячитесь... - негромко перебил вице-адмирал Захаров - фигура на флоте легендарная, командующий флотом десантных транспортов[7] 'Ультиматум', с видимым усилием вставший из кресла.

      - Меня, надеюсь, в трусости обвинять не станут? - добавил он, ехидно улыбаясь и с откровенной иронией постукивая костяшками по протезу правой ноги. Переждав паузу, продолжил - Отлично! Так вот: я считаю, что предлагаемый товарищем Максименко путь - неверный в корне. Во-первых, что восемьдесят лет назад, что сейчас наша выжидательная позиция направлена в первую очередь на предотвращение эскалации конфликта. Нам не нужен открытый геноцид человечества, вероятность которого неизбежно возрастает в случае объявления войны ядерными державами. В частности партия и ЦК, утверждая перспективы развития, практически прямо говорят: СССР должен максимально сосредоточится на подготовке к обороне и всеми возможными способами избегать образа агрессора. Только таким образом мы сможем склонить на свою сторону государства, занимающие на данный момент нейтральную позицию...

      - Простите, товарищ Захаров, - выпалил, не сдержавшись, Максименко. Каперанг вновь рывком вскочил со стула и вытянулся в струнку. - Только не слишком ли дорогая цена за такое решение? Я - и не только я один - хорошо помню, чем в прошлый раз...!

      - Успокойтесь, товарищ Максименко, - тяжело припечатал адмирал флота Гамов. Лицо командующего по мере обсуждения становилось все более хмурым, наливалось непритворной тоской и, отчасти, - злостью, а задумчивый взгляд оставался устремлен в пространство. - Здесь никто не хочет ошибиться, а уж тем более - допустить разгром. Продолжайте пожалуйста, товарищ Захаров.

      - Спасибо, товарищ маршал, я, собственно, почти закончил... - заметил вице-адмирал, благодарно кивая. - Добавлю лишь, что в силу отсутствия возможности проведения открытых мероприятий по обороне полагаю необходимым определенный комплекс мер. Во-первых, через замполитов в очередной раз довести до бойцов информацию о сложившейся обстановке и настроить боевой дух нужным образом. Во-вторых, нести вахты по боевому, усиленному расписанию, поддерживая постоянную готовность к нападению. В-третьих, аналитическому отделу разработать тактику поведения для максимально возможного количества сценариев развития учений, спустить командные коды навигаторам и капитанам вместе с подробной документацией. И, наконец, в-четвертых... - взгляд вице-адмирала стал жестким, лицо превратилось в окаменевшую маску. Окончание фразы отчеканил твердо и безапелляционно, - считаю необходимым немедленно отстранять от командования офицеров, проявляющих непонимание момента.