Олег Синицын - Магма
– Приветствую тебя, Евгений, – монотонно прогнусавил маленький завхоз Сергеич, причмокивая сигареткой «BS». Ему было уже шестьдесят, и все никак не могли дождаться, когда же он наконец соизволит уйти на пенсию. – Как прошел семинар?
– Да-а... – Женя развел руками.
– Наш-то, идиот, что удумал! – прогремел своим зычным голосом Федор Иванов. – Сделал в отделении проходную! Ты опаздываешь на пять минут, у тебя на проходной отбирают пропуск. Пишешь объяснительную, только тогда пропуск отдают. Три объяснительных – и ты без премии! Каково?
– Мрак! – авторитетно подтвердил Сергеич, качая седой головой. – Вот в восьмидесятых у нас хотели ввести такую же систему. Опоздал человек на работу, пишет объяснительную. В отделе кадров читают объяснительную – а человек-то опоздал по уважительной причине. Вроде и не виноват. Сколько бумаги перепортили, пока поняли, что это ерунда.
Дверь на лестничную площадку распахнулась, и к курильщикам влетел третий их постоянный компаньон – Вова Титов.
– Женя! – вяло воскликнул он и махнул худощавой рукой. Сигарета была уже зажата у него в зубах, и он наклонился к Сергеичу, чтобы прикурить. Раскурив сигарету, он устало выпустил дым изо рта и спросил: – Как прошел семинар?
Женя даже не счел нужным отвечать на этот вопрос. Уж кого-кого, а Титова точно не интересовал его ответ. Титов был заядлым болельщиком.
– Вчера до половины второго ночи смотрел матч Колорадо с Торонто. – Женя обратил внимание на его красные воспаленные глаза, – Всю игру шли вровень, а за тридцать секунд до конца матча Мат Сандин в полете забивает гол.
Титов обожал Национальную хоккейную лигу, а в особенности команду «Колорадо Эвеланж», а самым его любимым игроком был швед Питер Форсберг.
– Тренер выводит Джо Сакика вместо вратаря. И за восемь десятых секунды до конца игры Форсберг забивает гол с подачи Каменского! Вы представляете! За восемь десятых секунды! Вот это да! – Титов нервно затянулся.
Женя подумал, что настало время вступить в разговор:
– Когда был матч-то?
– Вчера он шел в записи, а играли они накануне.
– Так я был на этом матче!
Сигарета чуть не выпала из тонких губ Вовы Титова.
– В семинаре выдался перерыв, и коллеги пригласили меня слетать в Денвер на матч, – продолжил Женя. – Зрелище, конечно, впечатляет.
Титов не мог произнести ни слова. Попасть на матч НХЛ было его самой заветной мечтой.
– Ты Форсберга вблизи видел?
– Конечно! Более того, мне удалось протянуть ему блокнот, и он оставил автограф. – Женя похлопал себя по карманам пиджака и брюк. – Нет, блокнот остался дома.
Краем глаза он заметил, как Федор Иванов, давясь папироской, покатывается со смеху.
– Женя, ты же не болельщик! Зачем тебе этот автограф? Подари его мне!
– Ну, не знаю. – Женя почесал висок, изображая раздумье, – Вообще-то матч мне понравился. Я думаю, что еще смогу стать болельщиком.
– Давай, Женя, я возьму у тебя этот автограф и сделаю тебе ксерокопию, а автограф останется у меня. Ты же знаешь, я обожаю Питера Форсберга!
Женя выдержал необходимую паузу, в течение которой он наблюдал за забавным нетерпением Титова, ожидавшего ответа.
– Ладно, ты меня уговорил.
– Принеси, Женя, завтра, ладно?
– Ладно, принесу завтра, если опять не улечу в Америку. Коллеги звали на матч Детройта с Вашингтоном. Ну, мне пора.
Покидая курилку, он едва удерживался от смеха, видя полуобморочное состояние Титова.
Кузнецов прошел до конца коридора, выдохнул, набираясь смелости, и постучал в дверь кабинета заместителя директора по науке, одновременно являющегося начальником Лаборатории прогноза сейсмических явлений.
– Можно, Михаил Николаевич? – спросил он, приоткрыв дверь.
– Кузнецов? – спросил Воздвиженский, оторвавшись от бумаг и взглянув поверх очков. – Заходи, Кузнецов.
Женя вошел, плотно закрыв за собой дверь, и уселся на стул перед столом заместителя директора, закинув ногу на ногу.
– Как прошел семинар, Женя? – спросил Воздвиженский.
– Замечательно! – ответил Женя, считая, что больше вопросов о семинаре ему не зададут.
– Я бы хотел поподробнее. Кто выступал? Какие темы тебе понравились?
– Если честно, Михал Николаевич, ни одна из тем мне не понравилась.
– Так.Воздвиженский встал и обошел свой стол, приблизившись к Кузнецову. Женя поднял на Него глаза. – Самсоненко из МГУ тоже был на семинаре в Нью-Йорке, однако тебя там не видел. Кроме этого я сделал официальный запрос, и оказалось, что ты, Женя, даже не прошел регистрацию на семинаре! Где же ты был?
– Дался же вам этот семинар, Михал Николаевич! – Лучшая тактика обороны – наступление. – Ну не был я на семинаре в Нью-Йорке!
– Так! – умиротворенно произнес замдиректора. – Женя, я не скрываю, что считаю тебя одним из самых перспективных сотрудников нашего института. Это было бы глупо. Институт геофизики Лос-Анджелеса приглашал тебя работать у них, но ты отказался. Нам приятно знать, что не все яркие дарования нашей страны стремятся уехать за рубеж. Тем не менее институт решил заказать тебе выполнение общей сейсмической модели для прогнозирования землетрясений. Американцам выгодно это сотрудничество, поскольку они потом продадут модель заинтересованным странам. Тебе это выгодно: ты занимаешься исследованиями, которые интересны и за которые ты получаешь неплохую зарплату. Нам это выгодно, поскольку деньги на исследования достаются и нашему институту. Государству это выгодно, потому что это не грант, а коммерческий проект, и американцы должны платить с него налоги. Посылая тебя на семинар, мы посылали одного из лучших представителей нашего института. А вместо этого... Где ты был, Женя?
– Этот семинар – бестолковая болтовня, Михал Николаевич! Я был на паре подобных семинаров и представляю, о чем там могла идти речь. Мне было необходимо посетить в Калифорнии одного профессора. Он смог предоставить большой объем информации по разломам в Северной Америке.
– И как же имя этого профессора?
– Питер Форсберг, – не задумываясь, выпалил Кузнецов.
– Он что, еврей? – настороженно спросил Воздвиженский.
– Вовсе нет. Это швед, работающий в Америке.
– Странно, я никогда не слышал этого имени. Конечно, он не слышал этого имени, – подумал Женя, – потому что не интересуется хоккеем.
– Титов очень хорошо знаком с его работами, – произнес Женя.
– Наш Володя Титов? – переспросил Воздвиженский.
– Да.
– Ладно. – Замдиректора отвернулся и говорил теперь, не глядя на собеседника, – Мне хотелось бы, Женя, чтобы ты пользовался предоставленными тебе командировочными по назначению. Потому что организация, финансирующая тебя, постоянно интересуется, куда уходят ее деньги. Ей не хватает твоих отчетов, они постоянно присылают дополнительные запросы. Деньги-то уходят, а результаты? – Он вновь повернулся.Где результаты, Женя? Полтора года бесконечных командировок на деньги американцев, и всего четыре предсказания, два из которых опоздали, а два до сих пор не сбылись! Хорошо, что это знаем только ты и я. Хорошо, что ты умеешь писать красивые отчеты. Но рано или поздно это закончится. Где твоя хваленая математическая модель движения тектонических плит? Твой программист весь свой кабинет завалил разгаданными кроссвордами и распечатками эротических картинок, скачанных из Интернета. Он мучается от безделья!
– Прежние данные были неточны, и мне приходится собирать новые. Для программиста пока работы нет.
– Я не хочу тебя пугать, Женя. Но в один прекрасный день ты обнаружишь, что банк «Юнион Трейд» более не оплачивает твои командировки, потому что у американцев кончилось терпение.
Женя поднялся со стула.
– Это все? – спросил он.
– Да.
Женя вышел из кабинета, сам не заметив, как хлопнул дверью. Из курилки, важно выставив грудь вперед, сопровождаемый клубами дыма, выходил Федор Иванов.
– Ну, как старик? – спросил он, ожидая от Женя очередной репризы. Женя махнул рукой. Сейчас было совершенно не до смеха. В сущности, Воздвиженский прав, он всего лишь произнес вслух то, о чем последнее время думал Женя. В один прекрасный день американцы могут обрезать финансирование, посчитав занятия Кузнецова бесперспективными. Вся его работа по созданию обшей сейсмической модели для предсказания землетрясений осталась на том же уровне, что и полтора года назад. Его командировки создавали видимость работы, но сама работа стояла. Если хотите, Женя находился в творческом застое.
Он доплелся до двери под номером 306 с названием на табличке: «Лаборатория методики прогноза сейсмических явлений». Женя не состоял в штате лаборатории, а только занимал в ней помещение. В его тесной комнатке находился стол Ильмыра Шакирова с компьютером «Крэй» и стол самого Евгения Кузнецова, заваленный бумагами, папками, кальками, ксерокопиями.
