Вадим Панов - Паутина противостояния

«Им нужен Ярга, а не мы. И какой вообще смысл сторожить мелкую ведьму?»

Этими резонами Тео успокаивал себя все последние минуты.

— Идем?

Бруно улыбнулся. Эрик подмигнул. Тео кивнул.

— Бруно, к задней двери.

— Понял. — Младший растворился в темноте.

— Эрик, окрестности.

— Я помню.

Робене проследит, чтобы соседи ничего не услышали.

Сам Тео вложил полученный от Ярги дубликат ключа в замочную скважину, мягко повернул его, надавил на ручку и на мгновение замер.

«Засада?»

В следующую секунду отринул сомнения и шагнул в коридор. Тихо, никаких посторонних звуков. На вешалке легкий плащ и ветровка, у двери кроссовки и туфли. В зеркале отражается хмурый плечистый мужчина в кожаной куртке и широких джинсах. Откуда-то сверху доносится музыка.

«Все правильно, кабинет на втором этаже».

Боя Луминар не боялся, ему приходилось выходить победителем из драк с магами, но если Катарина успеет уйти через портал, неприятностей не избежать. Тео не хотелось крутить беличье колесо на потеху следующим новичкам базы.

В определенные моменты даже пустяшное задание становится сложным.

Из кухни вышел Бруно. Старший Луминар приложил к губам палец, а другой рукой указал наверх. Бруно понятливо кивнул.

Вампиры не спеша поднялись по лестнице, постояли, глядя на бьющую из-под двери полоску света, а затем, одновременно сорвав защищающие от сканирования ошейники, включили полную скорость.

Бруно выбил дверь. Не распахнул, а именно выбил: резкий удар и хруст ломающейся коробки ошеломит ведьму, подарит вампирам лишнюю секунду, а то и две, поэтому — выбил. А Тео в комнате, уже у письменного стола, над которым склонилась светловолосая девушка, уже наносит удар. Катарина завизжала. Бруно плотоядно ощерился. Тео ударил, но ведьма сумела уклониться. Продолжая визжать, повалилась на пол, закрывая голову руками, но ответить не попыталась.

«Соплячка!»

Бить девчонку Тео не стал. Схватил за волосы, повернул лицом к себе и дунул «пыльцой Морфея», отправив белобрысую в глубокий сон. Затем подхватил обмякшее тело на плечо и шагнул к выходу, на ходу вынимая полученный от Ярги телефон.

— Дверь запри.

— Пусть Эрик закрывает, — отозвался довольный брат.

— Ярга формирует команду? Ничего странного.

— Я вижу, комиссар, вас ничем не удивишь.

— Постарайтесь, — предложил Сантьяга. — Вдруг получится?

— А покурить дадите?

— Никотин необычайно вреден для здоровья.

— Увы, я пристрастился, — с грустью поведал Схинки.

— Хотите, мы вас вылечим? — оживился комиссар. — Я слышал, эрлийцы собираются испытать новый препарат. Он вводится непосредственно в…

— Ценю вашу заботу, но я, пожалуй, откажусь, — перебил нава Схинки.

— Не доверяете врачам?

— Не беспокою их без особой нужды.

— Вы травите себя, Схинки.

— Не так давно вы намекали, что здоровье может мне не понадобиться.

— Неужели вы не хотите провести последние часы жизни, ощущая себя бодрым и полным сил?

— Учитывая обстоятельства, я бы, пожалуй, выбрал сигарету.

— Возможно, если вы и впредь будете искренни, мы сможем вернуться к этой теме, — пообещал Сантьяга.

— Вы даете слово?

— Я строю предположения.

— Понятно… — Схинки взял со столика бутылку виски и принялся придирчиво изучать этикетку. — Все понятно… Между прочим, некоторые сорта виски немыслимы без хорошей сигары.

— Не этот.

— Согласен, не этот. — Недовольный Схинки вернул бутылку на столик, секунду помолчал, а затем затараторил: — Вот вы говорите: будьте искренним, будьте искренним… А как я могу быть искренним, если не способен точно рассказать о следующих событиях? Я там не присутствовал и могу лишь догадываться, как все развивалось.

— Вы говорите…

— Я говорю о появлении персонажей, которых никто не ожидал увидеть.

— Они не могли не появиться, — улыбнулся Сантьяга. — Они всегда замешаны.

— Всегда мешают.

— Путаются под ногами, — уточнил комиссар. — Но, как правило, их вмешательство оказывается чем-то полезным. Впрочем, вам ли не знать?

Едва уловимая издевка в голосе нава заставила Схинки поморщиться.

— Поэтому вы их не уничтожили? Они полезны?

— Мы никого не уничтожаем, — неожиданно серьезно ответил Сантьяга. — Этим и отличаемся от вашего дрессировщика.

— Не в этом ли ваша слабость? Вы сквозь пальцы смотрите на шалости шасов-контрабандистов, благодаря которым в мире плодятся человские маги. Вы тащите за собой тупых осов, вы не трогаете красноголовых…

— Уничтожить легко, а вот ужиться сложно, — негромко произнес нав. — Ярга слишком долго отсутствовал, он не знает, через что нам пришлось пройти и что понять.

— Ладно, ладно… — махнул рукой Схинки. — Я просто хотел сказать, что в повествование вклинились варвары. Как и положено: дикие и необузданные.

— Что у нас на фворе, прифурки? — громко осведомился Кувалда.

Тишина.

— В молчанку играть взфумали?

Осторожные всхлипывания.

— Языки поприкусали? — начал заводиться Кувалда. — Фюрера не уважаете?! Сопли его превосхофительству в лицо пускаете!

Всхлипы прекратились: Иголка и Контейнер поняли, что слезами вождя не разжалобить. Всхлипы прекратились, но и отвечать бойцы не спешили.

Встреча, если, конечно, текущему мероприятию можно было дать столь нейтральное определение, проходила в кабинете великого фюрера Красных Шапок, на самой вершине главной и единственной башни Южного Форта. Иголка и Контейнер стояли в центре комнаты, руки связаны за спиной, на лицах — следы вчерашнего дебоша и рвения бойцов уйбуя Трактора, которому Кувалда приказал доставить гуляк «на ауфиенцию». Одноглазый вождь вел разговор из кресла, многозначительно поигрывая кривым, как извилины Эйнштейна, кинжалом. Пахло переработанным виски и хорошо намыленной веревкой.

— Я в послефний раз спрашиваю: что у нас на фворе? — грозно повторил Кувалда и недружелюбно рыгнул в сторону подчиненных чем-то вчерашним.

— Куча мусора, — пискнул Иголка.

И тут же пожалел о содеянном.

— Ты умный? — Единственный глаз Кувалды принялся так буравить подавшего голос бойца, словно великий фюрер пытался выдавить из позвоночника Иголки нефть. Или газ. — Типа, ты эта… образованный?

— Никак нет, — поспешил развеять подозрения Кувалды Иголка.

— А какой ты?

— Дурной, — брякнул перепуганный боец, хорошо знающий, что этот ответ фюреру наверняка понравится.

— Оно и вифно. — Кувалда подумал и, проверяя заточку, нацарапал на столешнице короткое, но весьма неприличное слово. Кинжал оказался острым. — На фворе, тупые вы козлы и прочие животные, могутный кризис, устроенный жафными человскими банкирами. — Великий фюрер замолчал, изучая реакцию подданных на краткую лекцию по мировой экономике, увидел то, что ожидал: Иголка с Контейнером не прониклись трагизмом момента, и осведомился: — Перевести?

— Всем нужны деньги, — вздохнул прагматичный Контейнер. — А тебе, великофюрерское превосходительство, больше всех.

— Молофец, — расплылся в ухмылке Кувалда. — Вижу, вешаться не хочешь?

— Нет.

— Я тоже вешаться не хочу, — тут же обозначил свою позицию шустрый Иголка. — Лучше я тебе служить буду, великофюрерское высочество, чем вешаться.

— Правильно, — одобрил великий фюрер. — Но служить мне нафо… эта… как ево…

— Честно, — уныло подсказал Контейнер.

— Можно и так, — согласился Кувалда. — Смекаете, о чем я?

— Смекаем, — не менее уныло, чем приятель, отозвался Иголка. — Давно смекаем, великофюрерское величество.

Причина, по которой Иголка и Контейнер оказались на ковре гостеприимного Кувалды, была проста, как плохой коньяк: бойцы неприлично разбогатели. Причем настолько неприлично, что в настоящий момент их совокупное состояние раза в два превосходило богатство всей семьи, включая долговые расписки шасам и деривативы «Средства от перхоти». Разумеется, отнестись к такой ситуации спокойно великий фюрер не имел никакого права — подданные бы не поняли.

— Липкие пальцы человских банкиров сомкнулись на горле нашей свобофолюбивой семьи и уфушают ея ими кризисом, — высокопарно, но несколько путано продолжил одноглазый. — Концы грозят профавать виски только по префоплате…

— И шасы тоже суки, — добавил Иголка, который понял, что политически верно винить во всех свалившихся на семью бедах липкопальцых чужаков.