Олег Еремин - Пираты Драконьих гор (дилогия)

И обернувшись ко мне резко изменившимся, наполнившимся звенящим металлом голосом:

— Быстро за мной!

Мы вскочили из-за углового столика, который занимали, и очень быстрым шагом, сопровождаемые настороженными взглядами пошли на кухню.

Лайана закрыла дверь и навалила на зачем-то закрепленные петли тяжеленное бревно-запор. Теперь дверь и тараном не сразу вышибешь. Открыв шкафчик, выхватила из него большой туго набитый заплечный мешок, просунула руки в лямки.

— Помоги!

Навалилась на кухонный стол. Я пристроился рядом, помогая его сдвинуть. Со скрежетом он отъехал в сторону, открывая люк погреба.

Когда, открыв его, мы начали спускаться по приставной лестнице, сверху послышался шум, громкие крики, лязг бронзовых клинков, звонкие шлепки спускаемой тетивы, а потом и грохот выстрелов.

Лайана потянула на себя крышку, закрыла ее и заперла на засов.

— У нас есть время, но очень мало, так что — ходу!

И мы, пригнувшись, скользнули в низкий, пахнущий мокрой землей лаз.

Выбравшись из-под земли в кустах на крутом склоне, мы быстрыми перебежками переместились по запутанным кривым переулкам и спрятались в развалинах какого-то особняка.

Там мы, затаившись, дождались темноты.

Вернее сумрака, залитого ярким голубым светом почти полной Сини.

— Ладно, ничего не поделаешь, придется рисковать, — недовольно прошептала Лайана. — Так где вы обитаете?

— В запасном доме капитана. На Золотом холме.

— Психи. Везучие психи.

— Почему?

— Фанаты все дома связанные с пиратами постоянно проверяют, а то и засады устраивают. Уже кучу народа переловили. Так что вам повезло. Или они не знают, чей это дом, или почему-то пропустили его.

Я только хмыкнул. Вот значит как. А мы думали, что нашли хорошее укрытие.

— Ладно, веди. И как только доберемся, сразу же будем уходить из города.

Плутая по освещенным призрачным светом Сини улицам, поминутно останавливаясь в тенях, мы пробрались к нашему с Рудардом укрытию. Охотник с недоверием оглядел мою спутницу и вопросительно посмотрел на меня.

— Она пока с нами.

Рудард пожал плечами. Его молчаливость и невозмутимость иногда меня просто поражает.

— Мальчики, давайте собираться.

— Да мы и так готовы, — я кивнул в сторону нашего мешка и трех арбалетов.

— Вы идиоты? — Лайана озадачила меня вопросом.

— То есть?

— Фанатский арбалет зачем таскаете? Если они нас поймают — все. Его надо оставить.

— Нет! — заупрямился я. — Мне надо его разобрать. Где-нибудь в тихом месте с инструментами и бумагой, чтобы зарисовать устройство.

— Будет тебе тихое место. И инструменты будет. Пыточные. В общем, так — фанатский самострел оставляем здесь. Иначе я с вами не иду.

— Это хорошо, — подал голос Рудард. — Женщина в походе — одни неприятности.

Лайана смерила его холодным взглядом.

— Тихо, — я поднял руки в успокаивающем жесте. — Арбалет, так и быть, оставим. Хотя мне как оружейнику очень хочется с ним разобраться. Но нам надо решить, куда мы идем.

— Разумеется, на восток, — с легким удивлением ответила хозяйка таверны. — Попробуем пробраться в столицу. Если удастся, из нее улетим или уплывем. Не удастся, пойдем пешком в Карапатрасцкую пустыню.

— А почему не на север в дикие горы? — спросил Рудард.

— И где вы там будете корабль покупать? — язвительно осведомилась Лайана.

— Кстати, а где мы будем его покупать? — спросил я.

— В Центре Мира, если в столице не получится.

Я, молча, уставился на женщину. Тихо и медленно проговорил:

— Карапатрасцкий полуостров. Напрямую — две тысячи лиг пустыни, если плыть вдоль побережья — тысячи четыре. Если мы не перелетим это расстояние на воздушном корабле, преодолеть его будет…

— Долго и трудно, — спокойно закончила Лайана. — Так что давайте не тормозить на старте. И, мальчики, отвернитесь на пять минут. Мне надо переодеться в походное. Не идти же по лесам в платье.

Столица

— Правда, уютная таверна?

— Угу.

— Тебе здесь не нравится?

Лайана поставила локти на край стола, обхватила левый кулак правой ладонью и легла на них сверху подбородком. Внимательно и печально посмотрела на меня.

— У меня в Алорне была таверна. Семь сезонов, почти два периода. Я совершенно по-другому все воспринимаю. Обычные люди видят фон, ощущают общее настроение, как картину с расстояния. А я вижу отдельные мазки, четко ли проведены линии, правильно ли подобраны краски… Как работают официанты, насколько стараются повара, все ли в порядке с интерьером…

— И, как… все с ним в порядке?

— Более-менее — Лайана слегка улыбнулась. — Да нет, хорошая таверна.

— Но твоя была лучше?

— Моя была моей.

— Ты очень сильно расстроена, что пришлось ее бросить?

Лайана помедлила с ответом.

— И да, и нет. Правда, очень жалко, что так ее потеряла. Столько труда было вложено, столько душевных сил я ей отдала. Да и денег на нее ушло огромное количество. Но… она была клеткой. Иногда такой, что просто выть хотелось. Когда послушаешь рассказы вашего брата — пирата. Представишь себе бескрайний простор неба, азарт погони, ярость боев, абордажи. Приключения и опасности. Ты не представляешь, сколько раз я хотела все бросить и сбежать в пираты. Да я готова была левую руку отдать, чтобы стать пираткой!

— Зачем же руку отдавать? Достаточно было продать дело, да и наняться в экипаж. Уж кого-кого, а тебя бы любая команда взяла к себе с радостью!

Лайана опять повременила с ответом.

— Знаешь, что такое омут будней? Когда такие бунтарские мысли приходят, вслед за ними всегда появляется: «но сначала надо…». И на утро ты идешь договариваться с торговцами рыбой, нанимаешь работников, починить сломанные в потасовке столы, распекаешь опоздавшего на работу повара… А побег к пиратам откладываешь на завтра, на следующую декаду, на «когда разгребу все эти дела». И так раз за разом, год за годом. Знаешь, Далкин, а я ведь даже благодарна фээнтэшникам, что отняли у меня таверну. Хорошего пинка они мне отвесили. Может быть, его силы хватит, чтобы я полетела?

Я прыснул в кружку, живо представив эту картину.

— Ага. Так что теперь ты от меня не отмашешься! — весело сказала Лайана. — Возьмешь в команду, как миленький!

— Я подумаю, — буркнул я. Все-таки брать женщину в экипаж… Нет, в пиратских командах такое бывало. Но обычно то были или гром-бабищи, или… э-э… игрушки для экипажа. Если взять к себе Лайану, это будет такая головная боль! Так что до границы я ее, конечно, провожу, а там попробую уговорить осесть в каком-нибудь городке.

Подняв глаза на компаньонку, я заметил острый внимательный взгляд, которым она на меня смотрела. Это длилось доли секунды. Выражение ее глаз моментально изменилось на веселое и немного обеспокоенное, но…

В «Голове кракена» мы поселились вчера вечером, когда усталые и напряженные добрались до окраины столицы. Путешествие из Алорна в Нарл, потребовало две декады. Вместо трех-четырех дней на дилижансе. Осень, преследующая нас от горных лесов, наконец-таки нагнала. Как раз на середину путешествия пришелся праздник Смены Сезона, когда ночь стала на мгновенье длиннее дня и наступила календарная осень.

Деревья начали желтеть, а ночами становилось очень холодно. Нам приходилось на ночевках сбиваться в кучку, согревая друг друга. Причем Лайана всегда забиралась между мной и Рудардом.

Она на удивление хорошо переносила поход. Шла наравне с нами, вернее с Рудардом, а я из последних сил старался от них не отставать. А главное, ее ровное жизнерадостное настроение сглаживало нашу тревогу и раздражение.

К концу похода даже Рудард оттаял и стал относиться к ней с некоторой теплотой.

Несколько раз по приморской дороге, вдоль которой мы старались держаться, проезжали отряды ФНТшников. На въездах в городки и поселки стояли посты. Но нам удалось избежать ненужных встреч, и в пригородном рыбачьем поселке найти эту таверну.

— Значит так, ребята, вы пока что оставайтесь в таверне. Лучше если вы вообще не будете показываться.

— А ты?

— А я пойду в город. Одна. У меня есть здесь кое-какие знакомые, хочу с ними поговорить.

— Если это касается нас всех, то мы должны быть вместе, — подал голос до того молча завтракавший Рудард.

— Извини, охотник, Но здесь свои правила. Если мы придем все вместе, с нами просто не будут говорить. Даже чтобы привести Далкина, мне надо предварительно договориться самой.

— Не нравится мне разделяться, — все-таки буркнул горец.

Лайана только улыбнулась.

Вернулась она поздно вечером. Еле слышно постучала в нашу дверь. Тихой тенью проскользнула в нее.