Владислав Жеребьёв - Разведка боем

Просмотр кассеты общим собранием решено было отложить на потом, а пока решено было заняться более насущными проблемами, осмотром помещения. Вскоре обнаружилась вполне предсказуемая находка, молоток и гвозди. Они были аккуратно завернуты в газету и спрятаны за батареей. Пол в доме был хоть и старый, но добротный, и как бы Всеволод его не выстукивал, но тайного подвала или схрона обнаружить не удалось.

— Если и есть тайник, то не тут. — Заключил он, усаживаясь на пол. — Даже не знаю что по поводу всего этого и думать.

— За окном кто-то есть, — Семен, в который уже раз за последние полчаса, прислонил ухо к доскам на окне, стекла в раме отсутствовали, и попытался вслушаться в происходящее за деревянным заслоном. — Будто дурачки разговаривают.

— И что говорят? — Майор подошел к двери и внимательно осмотрел гвозди.

— Да ничего, — пожал плечами встревоженный аналитик, — лепечут что-то бессвязное.

— Дверь странная.

— Почему? — Давыдов поспешил к товарищу по несчастью и, встав рядом, словно баран уставился на дверь.

— Не видишь?

— Нет.

— Смотри. Дверь открывается наружу, то есть, чтобы выйти надо её толкнуть. Если бы нас хотели запереть, то проще было бы привалить снаружи чурбачок и готово. Тем более непонятно зачем забивать её изнутри. Тут же забито основательно и так, чтобы никто войти не мог, как бы дверь не толкал. Вон сколько гвоздей извели. Я больше десятка насчитал, и все не маленькие, сотка, по меньшей мере.

— Так, стой. Давай трезво оценим ситуацию. Я лично ничего до того как тут очнулся не помню. Смутно, как писал заявление об уходе и садился в такси. Потом темнота и эта комната.

— Меня оглушили.

— Погнался за мной, когда увидел заявление?

— А ты догадливый.

— И подкрепление не вызвал?

— Ты пересмотрел штатовских боевиков. — Всеволод поудобнее устроился на полу скрестив ноги по-турецки и с вызовом глянул на Семена. — Хотя вызвал. Времени у наряда было не больше десяти минут. За это время они просто обязаны были успеть. Иначе те парни, что нас похитили, дико как проворны.

— Да, — Семен уселся рядом с майором, но, запустив пятерню в волосы, так и застыл на месте. — Тень. — Прошептал он, указывая на дверь.

И правда, в полоске пробивающегося из-под заколоченной двери света появилась корявая тень. То, что это был человек, можно было не сомневаться, но вел он себя так же странно, под стать всему остальному. Шаркая и подволакивая ногу, неизвестный подошел к преграде и громко, почти по лошадиному, потянул воздух.

— Не нравится мне это. — Курехин пошарил рукой под батареей, куда совершенно недавно запрятал молоток. Его приятная тяжесть внушила некое спокойствие, но все равно это было совсем не так, как когда у тебя в руке табельный ствол.

Мощный удар в дверь сотряс дверной косяк и заставил осыпаться старую штукатурку с потолка. Мужчины ахнули, каждый на свой лад, и отступили вглубь комнаты.

Две недели до часа «икс». Реальность. Санкт-Петербург.

— Крепкая у вас голова, товарищ майор. — Фельдшер закончил с перевязкой, соорудив на голове Всеволода марлевую шапочку. Завязки оттопыривали уши, придавая оперативнику вид сильно возмужавшего чебурашки. В голове до сих пор стоял звон и тошнило. — Сотрясение. — Кивнул эскулап, убирая бинты и лекарства в сумку. — Но ничего. Возьмете недельку больничного, потом в санаторий от ведомства скатаетесь. Красота, лето.

— Ага, красота. Давыдов где?

— Это вы о потерпевшем? Так он в соседней комнате. С ним капитан Конкин разбирается.

Всеволод поморщился, будто от зубной боли, и поспешил в соседнюю комнату. Конкина он знал отлично и с самой неприглядной стороны. Рядовой опер, поднявшийся с самых низов, брал от жизни по максимуму. Несмотря на его скромную должность и чин, под ним ходил весь Московский вокзал, начиная от таксистов и билетных спекулянтов, и заканчивая последней цыганской шабашкой по продаже гашиша. Не то, что Курехин не любил оборотней в погонах. Он как никто другой понимал, что на зарплату рядового сотрудника долго не протянешь, и потому сам частенько закрывал глаза на некоторые вольности по ведомству, ежемесячно получая на руки прочный откат. Конкина он просто не любил за ощущение гадливости, которое вызывал капитан, стоило бросить на него беглый взгляд. Маленький, бледный, с вечно липкими от пота волосами, он сидел за столом и крохотными поросячьими глазками впивался в подозреваемого или потерпевшего, стараясь найти для себя выгоду, а выгода для Конкина всегда преобретала долларовый либо рублевый эквивалент.

Всеволод же вел себя по-другому и, если и отрезал жирный кусок, то от не менее жирного пирога. Наркодиллеров или мошенников на крови он и вовсе пытался изничтожить, но поскольку рыло было в пуху, вынужден был помалкивать о темных делишках коллеги.

— Вот и Герр майор явился. — Конкин небрежно махнул на удивление тонкой изящной кистью, показывая на свободный стул, и продолжил допрос. — Значит, по голове вас не били и прочих неудобств не чинили?

— Ну да, — растерянный Семен взглянул на присевшего на стул Курехина, но тот отрицательно помотал головой. Говори уж, раз вляпался, а как да что, потом разберемся.

— И как сюда попали, тоже не помните?

— Смутно. — Давыдов наморщил лоб, силясь вспомнить события прошлых часов. — Помню кристалл, потом вроде такси вызывали, а дальше пустота. Очнулся уже тут, в подвале. Всеволод опять же рядом на кушетке лежит. Аппаратура эта странная, как из фильмов ужасов. Тут что, какой-то серийный маньяк?

— Разберемся. — Поняв, что денег с бедолаги срубить не получится, капитан закрыл папку и, убрав ручку в карман, ринулся на выход.

— А как же я? — Опешил аналитик. Такого внезапного отступления он от родной полиции никак не ожидал.

— А что, вы? — Конкин задержался в двери и с удивлением уставился на Семена. — Физического ущерба вам не нанесли. Ценности, как то наличность в размере трех с половиной тысяч рублей, ключи от квартиры, паспорт и электронные часы Касио остались при вас. Следовательно, и финансовый ущерб отсутствует. Не вижу ничего такого, на основании чего можно было бы заводить дело. Да и потом, не очень понятно, что вы с майором Курехиным тут делали. Ваше нахождение в этом помещении правомерно?

Всеволод догнал капитана уже на улице и, схватив за рукав, потянул к себе.

— Не спеши, Конкин, дело есть.

— Я лично вас не понимаю! — Попытался вырваться скользкий тип, но цепкие пальцы Всеволода еще прочнее вцепились в дорогой материал итальянского пиджака оперуполномоченного.

— Не дури, сказал. Что это за брехня про отсутствие материалов для возбуждения дела? На лицо нападение на сотрудника органов и похищение табельного оружия. Этого тебе мало?

— Видишь ли, Всеволод, — вдруг перешел на вкрадчивый тон странный капитан, — я, конечно, люблю рыбку в мутной воде, но то, во что вляпался ты никакому описанию не поддается. Твои же парни «Новый рубеж» вели. Верно?

— Верно, — смутился такой информированности коллеги бравый майор.

— Ну вот. Одна из кавказских диаспор очень просила это заведение, а в частности его владельца господина Арика Вахтанговича Ханкишиева больше не тревожить. Он ведь уважаемый бизнесмен и честный налогоплательщик. А то, что ты полез в его контору, а сторожа с перепугу залепили тебе по репе, так это ничего страшного. Будешь впредь представляться и удостоверение показывать. Камеры наружного наблюдения очень хорошо показали, как ты в нарушении всех протоколов парню на входе ствол в глотку засовывал.

— Конкин, погоди, ты что несешь? — В конец растерялся майор. — Тут же бред какой-то твориться. Попахивает если не промышленным шпионажем, то психотропными испытаниями на гражданских, а ты мне косвенные улики в лицо суешь.

— Всеволод, не дергайся. — Конкин вытащил из кармана пачку сигарет и, щелкнув зажигалкой, выпустил в воздух струйку ментолового дыма. — Это не наша с тобой забота. По твоим вещдокам из бизнес-центра пришла четкая инструкция отправить в Москву, а дело закрыть. Я тут крайний, но и до нашего отдела докатилось. То, что у тебя ствол пропал, так это и вовсе не ко мне. «Личная безопасность» этим займется в ближайшее время, а если будешь чинить следствию препятствия, то и с большим рвением, чем хотели бы заинтересованные лица.

— Вот значит как, — скривился Всеволод. — А что со сторожами теми, что я так нагло и с превышением, стращал табельным?

— Отпустили, — оскалился капитан. — Знамо дело, что невиновного человека мурыжить. Я вот что тебе скажу, наплюй и разотри, да и с Давыдовым больше дела не имей. Наркоман он или еще что похуже, вот память и отшибает.

Рядом пискнул сигналкой новенький Фольксваген, на этот раз не служебный, а личного пользования. Бросив сигарету на асфальт, Конкин скрылся в просторном салоне своего авто.