Александр Конторович - Лорд в серой шинели
– Так, – говорю я Коту. -Теперь займемся слугами.
Оба парня так и сидели у камина. Поднимаю первого и в темпе устраиваем ему проверку. На нём ничего не нашлось, но одежду его мы на всякий случай отправляем в общую кучу.
Вообще, надо сказать, что видок у нас ещё тот! Я в трусах, Лексли в набедренной повязке. Лица замотаны проспиртованной тканью. У меня меч, у Кота – ножницы. В другой руке у каждого разящие спиртом тряпки. Черт знает, что подумать можно. На всякий случай уточняю у него – не было ли при отравлении признаков сумасшествия? А то еще примут нас за отравленных – из-за такого-то внешнего вида…
Он морщит лоб.
– Нет. С ума никто не сходил. Во всяком случае, на нас двоих так не подумают.
– Это ещё почему?
– Среди Котов и Серых рыцарей таких случаев ещё не бывало.
Ну… дай-то Бог! А то ещё решат, что это как раз первый такой разок и приключился. Нашпигуют арбалетными болтами – и мяукнуть не успеем.
– Второго давай, – киваю я в сторону камина.
А вот тут-то нас и ждал облом…
Когда Кот похлопал по плечу безмолвно сидящего слугу, тот мягко соскользнул по стене к его ногам.
– Это ещё что? – наклоняется к нему Лексли. – Уснул, что ли? Вот это нервы!
– Стоп! – хватаю я его за руку. Обожди…
Не торопимся… проверяем одежду… чисто. Голову, волосы… тоже в норме.
Прикрыв руки проспиртованной тканью, Лексли разжимает пальцы рук. Они у слуги сжаты в кулаки.
Левая рука – пусто.
Правая – аналогично.
Следов яда нет нигде.
А вот лицо слуги мне не нравиться!
Губы закушены, черты лица искажены гримасой.
Отравление?
Очень похоже…
Проверяю клинком язык – чисто. Губы – та же песня. Яд он явно не сейчас принял.
– Смотри-ка, – говорю я Коту, – он себе губу прокусил! Аж до крови!
– Кричать не хотел, видать, здорово его крутило. Сильный мужик! Он же и не шевельнулся ни разу! Так, молча сел, молча же и умер.
– Где ты вообще его взял?
– В коридоре. Там, слева от твоей двери, у них каморка. Сидят и ждут вызова. Это, вообще-то твой постельничий.
– Мой?
– Ну, он в доме отвечает… отвечал за эту комнату. Меняет тут бельё, кровать застилает.
Кровать?
Девушка вскрикнула, когда полезла под одеяло…
Подзываю к себе Лексли и поясняю свой план.
Я, конечно, понимал, что зрелище будет не слишком-то приятным, да и навидался я покойников столько, что Коту и не снилось даже! Чего стоил только один псих, который умудрился почти перепилить себе горло обычной ножовкой! Жуть с ружьём!
Но данное зрелище впечатлило и меня…
– Смотри, – говорит Кот, – она проткнула ладони рук ногтями – так сильно сжимала руки…
Действительно, на ладонях видны следы от этого.
Черт возьми, вот где настоящий героизм! Представляю себе, как её, бедную, корёжило…
Вся кровать щедро полита кровью, и клинок негодующе чернеет.
Сорвав палку, на которой висят занавески, мы осторожно переворачиваем ею тело Оны. Лексли ещё что-то ворчит, но я уже не слышу его слов.
Вот оно!
Натренированный замечать всякие мелочи, взгляд профессионального криминалиста сразу же цепляет на окровавленной простыне инородное тело.
Было дело, я в немаленькой комнате одного серьёзного учреждения отыскал "раздевшуюся" макаровскую пулю. За двадцать минут, между прочим! И сердечник подобрал и разорванную оболочку – пуля, после удара об пол, разлетелась на части, которые рикошетом усвистели ещё метров на тридцать. Так что собирал я её по частям… Правда, врать не буду, малость металлоискатель помог. Но ведь там и комнатка была… раз в пять поболее этой!
Значит, смело могу ставить себе пятерку!
Клинок, не то что почернел, а аж завибрировал!
Две пятерки! Даже три!
– Что это, Сандр?
– Вот он – яд…
В складках простыни лежал, еле заметный среди них, шипастый бронзовый шарик…
Отыскав среди всякого барахла кувшин, сделанный из цветного стекла, кончиком клинка закатываю туда шарик. Вырезав из деревяшки пробку, Лексли затыкает ею горлышко.
Ещё раз тщательно осматриваю кровать. Нет… больше ничего тут не обнаруживаю. Да и смысл? Лежал шарик посередине кровати. Не я, так девушка, на него точно напоролась бы. Как, собственно говоря, и произошло.
Ещё дважды мы обходим всю комнату. Уже рука устала тыкать клинком во все подозрительные места. "Трупоподъёмник" извели почти весь, осталось только на треть во второй фляге. А в углу выросла немаленькая кучка опасного мусора.
– Ну, что. Сандр? – смотрит на меня Кот. – Открываем двери?
– Только стрелков предупреди. А лучше – подзови к двери, и все подробно растолкуй. Через дверь. Чтобы не слишком волновались. Надо будет кого-нибудь в замок послать. Пусть Мирна сюда ещё своего зелья привезти прикажет. Только саму её удержите! Нечего ей тут делать! Это приказ! Хоть в кандалы закуйте!
Зеваю во всё горло.
Отходняк? Очень даже может быть.
Ложусь прямо на пол, содрав для этой цели последнюю занавесь у двери.
– Хоть часок посплю, пока ты там дипломатией заниматься будешь…
Поспать однако, удалось значительно больше. Сквозь сон я слышал голоса, двигали какую-то мебель, кто-то куда-то что-то тащил… Потом всё накрыло плотное одеяло тишины.
Проснулся я оттого, что неимоверно затекла левая рука – её я подложил под голову. Кое-как сфокусировав взгляд, провожу им по сторонам. В комнате уже висят новые занавески, кровати нет, как нет и кучи опасного мусора. У закрытой двери стоит кресло, из которого видны чьи-то ноги в сапогах. Хозяин сапог дрыхнет самым бессовестным образом – слышу как он похрапывает. На полу около кресла лежит взведённый арбалет.
Перевожу взгляд на себя. Пока я спал, меня накрыли теплым и пушистым плащом из какой-то шкуры. Легкая и удобная. Плащ почти невесом. Надо будет его для Мирны позаимствовать, авось не будут сильно бычить… Хотя, что я несу? Это же мой дом? Стало быть и плащ – тоже. Ну, во всяком случае, дам денег, у меня в церковном банке они есть. Да и в замке что-нибудь отыщется… чай, не дороже денег плащик-то будет?
Стоило мне приподнять голову, как храп прекратился и лязгнул подхваченный соней арбалет.
– Эй-эй! – говорю ему я. – Не стрельни спросонья! Тут все свои!
Над подлокотником поднимается взъерошенная голова.
Лексли.
Вполне естественно, а кого ж ты ожидал тут увидеть? Папу римского?
Пару минут мы таращим друг на друга сонные глаза. Ну и рожа у него!
Хотя…
Думаю, что моя немногим краше.
– Жрать хочу! – с этими словами я отбрасываю плащ и встаю на ноги. – Пару часов поспал, а такое чувство, будто месяц не ел!
Кот хмыкает.
– Пару часов?
– А что – больше?
– Ты дрых, как убитый, почти сутки! Даже чуть больше!
– В натуре? – изумляюсь я.
– В окно посмотри!
Припадая на затекшую ногу, ковыляю к окну и приоткрываю плотную штору.
Н-н-да… на улице уже солнышко. Ну, ни хрена ж себе подремал!? Начинаю поворачиваться вглубь комнаты, и тут взгляд цепляет что-то на улице.
Что там?
Толпа.
Здоровенная, такой я тут ещё не видел.
– Это что там за торжественная встреча? – киваю в сторону окна. – Епископа ждём? Самое время бы ему прибыть…
– Нет. За ним, естественно, послали, но он пока ещё не приехал.
– А какого ж тогда хрена?
– Пока ты спал, слухи о произошедшем разнеслись по городу.
– Неудивительно!
– И вся эта куча народу, неся зажженные факелы, двинулась к дому.
– Так вроде бы утро уже начиналось? Или тут такие обычаи – с факелами днём ходить?
– Они хотели сжечь дом со всеми его обитателями. Народ верит, что только таким путём можно остановить Шерн.
Н-н-да… ни одно доброе дело не останется безнаказанным… прямо как у нас…
– На случай попытки прорыва в толпе шло несколько сотен арбалетчиков.
Лихо они тут сорганизовались! Эти-то таланты – да на благое дело бы!
– Ты меня обрадовал! И почему мы до сих пор не в аду? Они не решаются подойти к дому?
– Его можно поджечь и издали. Горящими стрелами.
– Продолжай в том же духе…
– Толпа уже собралась поджигать дом, а мы приготовились на прорыв. Ты спал и разбудить никак не удавалось. Поэтому мы завернули твое бесчувственное тело в плащ из шкуры морха и положили на носилки.
– С носилками понятно. А плащ тогда зачем?
– Шкура морха не пробивается стрелой. Её можно только разрезать или распороть.
– Хренасе у вас тут бронежилеты! А что ж в ней тогда полгорода не щеголяет? Уж бандюки точно бы на себя не то что плащи – трусы бы меховые напялили!
– Такую шкуру, как эта, можно встретить один раз в десять-пятнадцать лет. Этот плащ граф Дарен купил, покрыв его золотыми монетами в один слой.
