Артем Каменистый - S-T-I-K-S – человеческий улей

– Вот, у нас это "клюв" называется. Удобная штука, даже серьезной твари можно башку пробить, если попасть между щитками. И засадить намертво трудно, легко выдергивается.

– Надо себе такой завести.

– В стабе тебе какой хочешь сделают, умельцев хватает. Ну так что? Пошли?

– Ты не доел еще.

– На ходу дожую.

– В какую хоть сторону идти? Ровно на запад?

– Ты странным голосом это спросил. Какой-то подвох?

– Просто там магазин, а возле него два бегуна или спидера, я их не различаю.

– Резкой границы нет. От бегуна ты смыться сможешь, от спидера вряд ли, бегает долго, быстро и упорно. И ногти у него серьезные, чуть ли не как у лотерейщика. Обойдем их. Связываться с ними нам ни к чему. С такой ногой будет трудно уйти, если что-то пойдет наперекосяк.

Глава 22

Рыбак хромал так, что больно было смотреть. Из-за этого передвигались очень медленно, будто неспешно прогуливались. По отдельным намекам нового спутника Карат предполагал, что у него есть некий план увеличить скорость, надо лишь добраться до определенной точки. Время от времени тот доставал компас и корректировал направление. Шли не ровно на запад, а на северо-запад. То есть отклонялись от прямой, направляясь к цели, известной лишь Рыбаку. Карат было попытался выяснить, в чем дело, но в ответ его попросили меньше молоть языком на ходу, это может привести к нехорошим последствиям.

Ну и верно, здесь все внимание надо направлять на обстановку, а не рассеивать его на игры в вопросы и ответы.

Двигались по возможности скрытно. В этом помогали лесополосы, зелень дачных участков, один раз удачно подвернулся лесной массив по которому прошли около двух километров. Под впечатлением ночных разговоров Карат начал опасаться невидимых снайперов и взглядов с небес. Даже против тварей его дробовик не панацея от всех бед, а уж против людей и подавно. Противник с автоматом легко сможет подстрелить его с безопасного расстояния где не достанут ни картечь, ни пули. А уж врагов с винтовками даже не увидит – завалят за несколько сотен метров с замаскированной лежки.

Забравшись в дренажную трубу, проложенную под железнодорожной насыпью, Рыбак, не оборачиваясь, предупредил:

– Сейчас будет поле, за ним большущий сад яблоневый. Через поле придется бегом мчаться, долго маячить у всех на виду опасно.

– Ты бегать не можешь.

– Ну поскачу козой одноногой, надо же как-то выкручиваться.

– Давай арбалет понесу.

– Не дам. Даже если тебе руки по плечи оторвет, не отдавай никому свое последнее оружие. Даже другу лучшему. Нельзя.

– Как знаешь.

Рыбак пару минут просидел у выхода, осматривая открывшуюся местность в видавший виды бинокль. Затем метров триста-четыреста мчались через овсяное поле оставляя заметный след из вытоптанных колосьев. Пронесло – никто не выстрелил и не заурчал плотоядно. Под сенью яблонь перевели дух. Точнее, переводил Рыбак, было видно, что бросок его вымотал, он и без того сильно уставал, ранение сказывалось, не отошел еще.

– Сейчас, Карат, идем до конца сада, там дорога будет, вдоль нее лесополоса тянется. Не совсем по пути, но будем ее придерживаться пока лес на западе не появится. Густой лес, дремучий, там стаб мелкий, одичало все давно. В лесу совсем хорошо будет, так и доберемся до места.

– Что за место?

– Увидишь, тебе понравится.

Карат, шагавший впереди, заметил среди деревьев нечто непонятное, но не выглядевшее угрожающим. Круг, ограниченный кольцом из воткнутых в землю жердей, посреди него располагались невысокие кучки непонятного мусора. Впрочем, приглядевшись, кое-что опознал: обугленные деревяшки, обгорелые обрывки ткани и кости, с виду свежие. Вот и рука со скрюченными пальцами, а в скверно выглядевшем комке тряпья поблескивает добротно отполированная пряжка ремня. На ней ни пятнышка грязи, что на общем фоне смотрится странно.

– Рыбак, тут какая-то арена непонятная. И кто-то на ней круто подгорел.

– Постой, не лезь.

Карат замер, а спутник, ковыляя, приблизился к хлипкой ограде, прошелся вокруг, остановился возле яблони на стволе которой кто-то вырезал перевернутый четырехконечный крест и несколько больших латинских букв под ним – S-T-I-K-S-UM.

– Сатанисты шалят? – предположил Карат.

– Сатанисты у нас не выживают. Климат не для них. Здесь похуже ребятки веселились, мы их называем килдингами.

– Впервые слышу.

– Ага, я тоже о них не знал пока сюда не попал. Они себя называют Дети Стикса. Твой лучший друг может оказаться одним из них. Улыбаться будет, всегда помогать, последним спораном поделится, а потом заведет в такой вот тихий уголок и…

– Жертвоприношения?

– Вроде того. Обычно прибивают вверх ногами к перевернутому кресту и выпускают на тебя зараженного. Он слегка объедает, то, что остается, бензином обливают и спичку кидают. Примерно как здесь. У них разные ритуалы, но этот самый любимый.

– А смысл?

– Да секта, говорю же. Нормальному человеку этих уродов не понять. Воруют народ и кончают на кластерах, которые граничат с мертвыми или недалеко от них.

– Что значит мертвыми?

– Мертвые кластеры. Такой если увидишь, поймешь сразу.

– Это где все черное и хрустит как стекло?

– Видел, значит.

– Я через него еле прополз.

– Ага, новеньких там вставляет знатно. Да и неновым тоже худо. Случай был, один бывалый рейдер погорел на крысятничестве, так его там на пару часов привязали.

– И что?

– Не помер, но умом тронулся. Обычно помирают, долго там никто не выдерживает. Чем ближе к Удавке, тем таких кластеров больше. А за ней все черное, дальше никому хода нет, конец мира.

– Вроде Удавка рядом, а я только раз натыкался. Правда, тянулся он далеко.

– Это могли два быть, а может и три или четыре. Они часто соседствуют. Хотя не знаю, как там границу проводят, ведь вроде не перезагружаются вообще. Как замороженные стоят, ничего там не меняется никогда. Если кусок мяса кинешь, так и будет лежать неделю свежий и влажный, а потом почернеет резко, стеклянным как все станет. Здесь вроде полосы, где мертвых кластеров мало, а полезных много. Народ крутится и наш, и внешники. На юг пойти, так там сплошная черная зона, через нее никак не пройти. И пару стабов внешники возле границы застолбили, при обходе черноты новички к ним по любому попадают. Самое хлебное место у этих уродов, мясо само приходит.

– А что на севере?

– Тоже черная полоса, но в ней проходы есть, через некоторые можно проскочить. Только за ними тоже ничего хорошего, там на атомитов можно нарваться.

– Что за атомиты?