Василий Головачев - Смерш-2

– А говорила, не собираешься замуж.

– Так я и не собираюсь. Это для родителей, чтобы не волновались, они у меня хорошие.

Матвей мягко высвободился из объятий Кристины, отнес посуду на кухню, крикнул:

– Ты же хотела участвовать в конкурсе красоты и заниматься шейпингом?

Кристина подошла к дверям кухни, приняла позу манекенщицы, под натянувшейся блузкой рельефно проступила грудь.

– Я и так хороша, сеньор секретный агент. Ну, что скажете?

– Слова, сеньора будущая филоложка, стоят мало. – Матвей подхватил ее на руки. – Но я все же замечу: с твоими данными можно сделать карьеру в спорте – в художественной гимнастике, например, в волейболе. – Он опустил ее на пол только в спальне. – Существует интересная статистика: в спорте побеждают не только самые сильные, быстрые и ловкие, но и самые красивые.

– Льстец, – прошептала Кристина горячими пунцовыми губами. – Я не эталон красоты, у меня много недостатков.

– Нет недостатков, нет и достоинств.

– Афоризм твой?

– Линкольна. – Матвей наклонился к девушке, поцеловал ее в шею и в этот миг почувствовал укол тревоги – такой острый, что ощущался он не только на чувственном уровне, но и на физиологическом. Казалось, будто с грозовой тучи сорвалась молния, вонзилась в голову и вся нервная система мгновенно вспыхнула, окуталась «шубой» невидимого свечения, озарила все вокруг. Матвей вдруг увидел окружавшие его предметы как бы изнутри и снаружи, со всеми подробностями, во взаимодействии. Он не все понял – не привык воспринимать пересечение событий и предметов во времени и пространстве, но главное ухватил. Замер, отстранив Кристину.

– Ты что? – Его тревога передалась ей, но на лице не отразилось удивления. Матвей вскользь подумал, как повезло ему с этой девочкой, жестом показал ей на стул у кровати, а сам бесшумно скрылся за дверью кабинета с компьютерным комплексом. Он успел спрятать пистолет и документы в тайник – секцию батареи, стер программу выхода в компьютерные сети спецслужб, уничтожил все дискеты с информацией и кодами, когда в дверь позвонили.

Надо было сделать это раньше, мелькнула трезвая мысль. Дикой предупреждал не зря. А теперь выпутаться с минимальными потерями… и уберечь Кристину от последствий. Надо было отвезти ее домой, кретину!

Он привел девушку в кабинет, усадил слева от окна, за гардиной, так, чтобы ее не было видно из двери, посоветовал сидеть тихо и не реагировать, что бы ни происходило в соседней комнате.

– Сегодня же уезжай домой, поняла? Я тебя найду. И ничего не бойся.

Кристина молча поцеловала Матвея, сомнение в ее глазах не исчезло, но касалось оно ситуации, а не самого Матвея. Она полностью ему доверяла и потому не стала спрашивать, законна ли его деятельность, работает он на мафию или на иностранную разведку.

«Господи, убереги ее от злого взгляда!» – подумал Матвей, открывая входную дверь.

В квартиру ворвались молодцы в пятнистых комбинезонах, бронежилетах и крапчатых беретах – ОМОН Министерства внутренних дел. Шестеро с автоматами бросились по комнатам, трое навели оружие на Соболева, еще один быстро обыскал его, отступил в сторону. Остальные, примерно половина отделения, расположились на лестничной площадке, во дворе дома и под окнами квартиры. Дело свое ОМОН знал туго.

И все-таки Матвей мог бы отбиться и уйти, несмотря на численный перевес противника и его вооружение, но тогда пришлось бы работать на поражение, то есть выводить противника из строя наверняка, беспощадно, а этого Матвей как раз и не хотел. Ведь ребята ни в чем не виноваты.

Его поставили к стене, заставали сцепить руки на затылке и повернули лицом к двери.

Раздвинув подчиненных, в гостиную вошел командир подразделения с тремя звездочками старшего лейтенанта на рукавах и на берете, среднего роста, подтянутый и энергичный, с гладким загорелым лицом, на котором выделялся крупный нос: на эту деталь природа не поскупилась.

– Проходите, будьте как дома, – радушно махнул рукой Матвей, наблюдая за реакцией омоновцев; но они не обратили на его жест никакого внимания: уверены в своем превосходстве. Что ж, это хорошо. Только бы не нашли вход в кабинет. И не вздумала бы помогать Кристина.

Старший лейтенант улыбнулся, привычным движением потрогал нос.

– Соболев Матвей Фомич, вы обвиняетесь в нарушении закона о поселении и прописке в этой квартире и незаконном владении оружием. Вот постановление на ваш арест, подписанное прокурором Шеховым, ознакомьтесь.

Матвей прочел постановление, пожал плечами.

– Тут какое-то недоразумение. Это квартира моего друга, отбывающего сейчас наказание в колонии, он дал мне ключи. А оружие я сроду не носил, боюсь: оно ведь стреляет.

– Разберемся. Обыщите здесь все, орлы. Идемте, Соболев.

– Если разрешите, после обыска. Очень, знаете ли, не хочется отвечать перед другом за пропажу вещей.

– Вот козел! – яростно сверкнул глазами один из омоновцев. – Серж, дай я ему двину по морде. Скажем, сопротивлялся. Блатняк, только что вышел, а строит интеллигента.

– Ты что же оскорбляешь ребят? – нахмурился командир. – Мы при исполнении.

– Так ведь не первый раз замужем, – хмыкнул Матвей. – Не люблю оставаться в долгу не по своей вине.

– Вот козел! – снова взорвался омоновец.

– Ты что, специально нарываешься? – удивился старлей. – Нам ведь приказано доставить, а ты и в самом деле сопротивлялся. Я правильно изъясняюсь?

– Только не делай умное лицо, – простодушно сказал Матвей, краешком глаза наблюдая за «орлами», обратившими внимание на книжный шкаф, – ты же офицер.

Старший лейтенант дураком не был и отреагировал как надо: его удар – локоть вверх, с разворотом корпуса, классический хирамэки, что в переводе означает «искра, вспышка», – едва не застал Матвея врасплох. Но он вовремя отскочил назад, словно отброшенный ударом, и грохнулся головой в шкаф. Посыпались стекла, и это отвлекло тех, кто разглядывал книжные полки, маскирующие вход в кабинет.

– Я предупреждал, – равнодушно глянул на лежащего Матвея командир отделения. – Не провоцируй. Берите его, орлы, и пошли. Что-нибудь нашли?

– Ничего, – последовал ответ. – Оружия тоже нет.

– Значит, успел перепрятать. У него тут прямо рай, надо же.

Пока выводили Матвея во двор, он напряженно прислушивался. Если бы омоновцы нашли кабинет, поднялся бы шум. Но все было тихо. И когда вниз спустились последние бойцы отряда, Матвей начал схватку, отлично понимая, что в СИЗО у него вряд ли появится шанс выйти на свободу и доделать начатое.

ОМОН прикатил на двух машинах: двадцатиместном микроавтобусе «Тойота» и в джипе «Чероки». Считая операцию законченной, бойцы стягивались к микроавтобусу, похожему на зализанный «уазик», а двое «беретов» подтолкнули Соболева к джипу, где в кабине умещалось пять человек. В нем ехал командир подразделения.