#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 21 - Григорий Володин
Однако остальное… туман. Побочные эффекты описаны так скупо и туманно, что это вызывает больше вопросов, чем ответов. Одно ясно: с этим нужно разобраться — и быстро.
Спутники бросают мне ошарашенные взгляды. Тигрица громко шипит, её хвост нервно подрагивает. Ледзор, напротив, резко выпрямляется, словно его ударило током.
— Граф, я так и не понял, почему мы заражены⁈ — восклицает он, с недоумением смотря на меня, будто я только что объявил, что снег горячий. — Ещё и вирусом? Да я с детства закаляюсь! Мне никакой грипп нипочём! Мороз на кости!
Я отрываюсь от записей, чтобы на секунду взглянуть на него, и отвечаю с лёгкой иронией:
— Ну, это не совсем грипп. Вернее, совсем не грипп, — бросаю, снова углубляясь в текст.
Ледзор ругается себе под нос, а Красивая начинает нервно ходить взад-вперёд, распушив хвост. Их беспокойство передаётся даже мне, хотя я пытаюсь сохранять хладнокровие.
— Успокойтесь, — говорю я, поднимая руку. — Вирус сейчас нейтрализован. Но держать его в себе всё равно не стоит.
Ледзор смотрит на меня тяжёлым взглядом:
— То есть это ловушка?
— Именно. Мы попали в неё, — спокойно подтверждаю я. — Но теперь наша задача — найти способ избавиться от вируса.
Я возвращаюсь к табличкам, пытаясь найти хоть что-то, что поможет нам разобраться в этой каше. Ситуация становится всё более странной. Монахи не просто занимались разработкой экспериментального оружия — они превратили его в своеобразную охранную систему. Любой, кто приблизится слишком близко, автоматически попадает под удар.
У меня закрадывается подозрение: без Гагера здесь не обошлось. Этот ушлый лорд наверняка подсказал монахам, что я умею проникать в самые защищённые крепости и замки. Для него выудить такую информацию — задача из разряда «раскопать мизинцем».
— Ну, нашёл что-нибудь полезное? — не унимается Ледзор.
Красивая тут же подходит ближе и начинает тереться спиной о моё бедро, вся взволнованная и явно не собирающаяся оставить меня в покое. Они, кажется, сговорились — не дать мне спокойно изучить записи.
— Может быть, — бормочу я рассеянно, не поднимая глаз от табличек. Пальцы перебирают одну за другой, взгляд быстро выхватывает ключевые фразы. — Надеюсь, что недолго осталось. Хотя, знаете, если бы мне не мешали, я мог бы быть в этом абсолютно уверен.
Последнюю фразу сопровождает быстрый взгляд на Ледзора и тигрицу. Они, конечно, притихают, но ненадолго — оба явно не из тех, кто умеет сидеть сложа руки.
Ледзор вдруг хмуро улыбается, и его голос звучит с грубоватой, почти весёлой игривостью:
— Хо-хо. Давненько не приходилось жить с сюрпризом в завтрашнем дне. Ну что, граф, какие планы на продолжение банкета?
Я отрываю взгляд от табличек, аккуратно складывая их стопкой на ближайший стол. Вдруг еще пригодятся.
— Много чего можно сделать, — отвечаю неопределённо, но тут Ледзор продолжает, явно задумавшись о своём:
— Слушай, граф, а если вдруг враг возьмёт нас под контроль? Мы же не должны… ну, самоубиться, чтобы не стать их оружием? — он бросает сомнительный взгляд на свой топор, словно уже начинает прикидывать, куда лучше его применить.
Тигрица мгновенно обрушивает на него взгляд, полный явного осуждения. Смотрит на Одиннадцатипалого как на дебила. Да и я, честно говоря, не удерживаюсь от того же:
— Сплюнь, — фыркаю. — Ну ты и придумал, конечно.
Ледзор только пожимает плечами и усмехается в бороду. Я же шагаю к выходу.
— Идём дальше. Нам нужно понять, что монахи скрывают в этой обители. На это и сосредоточимся.
Мы продвигаемся вперёд, всё глубже углубляясь в холодные недра крепости. Монахов по пути больше не видно, и Обитель кажется вымершей. Хотя, может, они просто все собрались в одном месте.
Достаю артефакт удалённой телепатии и, сосредоточившись, проверяю обстановку. Ну конечно, в подвале. Все, до последнего. Очень удобно, не надо гоняться за ними по всей крепости. Спасибо, монахи, за такую организацию. Уважаю.
Вот знаете, если бы я точно знал, что внизу больше нет ничего стоящего, то давно бы обрушил эту крепость монахам на головы и дело с концом. Но, увы, придётся выяснить, что это за вечеринка они там устроили, прежде чем делать такие решительные шаги.
Через некоторое время находим лестницу, ведущую вниз. Узкая, словно нарочно спроектированная, чтобы сужать пространство и усиливать чувство уязвимости. Кажется, она тянется бесконечно вниз.
— Судя по записям, — говорю я, — внизу находятся тестовые помещения. Там монахи проводят эксперименты и ставят опыты на подопытных.
— Хо-хо! Звучит как приглашение на экскурсию в лабораторию ужасов, — усмехается Ледзор.
Красивая, видимо, разделяя его настроение, громко шипит, её хвост нервно хлещет по полу, будто подтверждая слова Одиннадцатипалого. Отличная команда поддержки.
Мы спускаемся вниз, пересекаем длинный, холодный коридор и оказываемся перед прозрачной стеной. За ней открывается впечатляющая картина: огромная арена. Стены увешаны стеклянными кабинами, в которых расположились монахи. Их около двух десятков, и все они чем-то заняты. Одни сосредоточенно делают записи, другие внимательно следят за происходящим на арене.
Но самое интересное ждёт нас, стоит лишь взглянуть на саму арену. Я с ухмылкой думаю: хорошо, что не обрушил подземные этажи. А то бы было потом неловко перед Лакомкой.
На арене выстроился строй альвов. Длинный строй. Их так много, что кажется, арена с трудом их вмещает. Глаза у всех одинаковые — пустые, безжизненные, словно отголосок души давно покинул их тела. Зомбированные, полностью подчинённые вирусу, они даже не пытаются сопротивляться. Перед нами — демонстрация того, что способна сотворить гумункульская зараза.
— Ого, сколько остроухих! Хо-хо! А что, ушастые столбняк поймали? — Ледзор чешет бороду обухом топора.
— Они заражены, — сообщаю ему по мыслеречи, продолжая наблюдать за ареной.
— Так мы тоже, — парирует он.
— Только у них нет телепата, способного защитить от всякой астральной дряни, — напоминаю я, удерживая щиты вокруг наших разумов.
— О, я всегда знал, что мне повезло с работодателем, — усмехается Ледзор.
Альвы стоят молча, словно марионетки на нитях. Их строй чётко разделён на две группы, а в центре арены разворачивается что-то странное. То ли отбор, то ли очередное тестирование. Я продолжаю наблюдать, пытаясь понять логику происходящего.
Из строя по двое выходят альвы, и начинается бой. Они сражаются отчаянно, но без капли эмоций, как бездушные автоматы, запрограммированные на выполнение задачи. Проигравшие молча отходят во вторую группу, словно сломанные детали, больше не пригодные для использования, а победитель остаётся
