Участковый. Назад в СССР (СИ) - Подус Игорь
— Зина, а как такое может не нравиться нормальному мужику правильной ориентации — мгновенно ответил я, ибо отлично понимал, любое промедление, может вызвать взрыв эмоций.
Зина заулыбалась, явно приняв мои слова как комплимент, но тут же взяла себя в руки, вспомнила, зачем пришла и вернула на лицо серьёзное выражение. Вскочив, она сделала несколько шагов и буквально припёрла меня к стенке обнажённым телом.
— Значит, нравится, а почему же мне тогда рассказывают, что ты ночью провожаешь другую? — прорычав обвинение в лицо, она впилась остро отточенными ноготками в мои бока, и я почувствовал, что если она ещё немного надавит, то кожа точно не выдержит.
— Во-первых, это произошло не ночью я вечером. А во-вторых, разве я не могу проводить свою законную жену туда, где она теперь проживает. Причём просто проводить до подъезда, без каких-либо продолжений. Пойми, это как-то неправильно, требовать от меня соблюдения правил, родившихся у тебя в голове. И ещё одно, Зин, кажется, я не давал клятв хранить тебе верность. Да и с тебя подобного пока не требовал. — Вкрадчиво выдав весь расклад, я посмотрел девушке прямо в глаза. — А теперь, если остались ещё какие-то претензии, можешь просто уйти.
Услышав провокационное предложение, Зина возмущено фыркнула. Сделала шаг назад и попыталась ударить пощёчину. А когда я перехватил руку, снова двинулась навстречу и вцепилась зубами в шею, но не с целью навредить, а скорее оставить следы.
— А вот за это ты сейчас ответишь по полной — прошептал я ей на ушко и в один миг, намотав волосы на руку, развернул девушку на сто восемьдесят градусов.
А дальше она самостоятельно заняла правильную позицию у стула и весьма соблазнительно выпятив зад, начала им соблазнительно вилять. Я же не стал отступать и сделал так, как требовали обстоятельства. При этом в процессе продолжал тянуть пучок волос на себя, заставляя Зину выгибаться и смотреть вверх.
* * *Проснулись мы вместе в кровати, ровно в семь утра. Увидев, что на улице уже расцвело, Зина подхватилась и, выпорхнув из-под простынки, убежала в ванную. А через пару секунд я услышал, как она взвизгнула, видимо, заскочив в душ, прямо под струи прохладной воды, выходившей из неуспевшей прогреться газовой колонки.
Через пять минут она завязала плащ, и, чмокнув меня в щёку на прощание, побежала вниз по лестнице, унося туфли в руках. Закрыв за Зиной дверь, я вышел на балкон и увидел, как её силуэт стремительно промелькнул между кустами сирени, стараясь уйти из зоны видимости, пока на улице не появились спешащие на работу граждане, а бабульки не заняли наблюдательные позиции на лавочках у подъездов.
Я тоже начал собираться на службу. Главной моей задачей на сегодня и завтра было не отсвечивать. Находиться на территории своего участка, дежурить до полуночи и оперативно закрывать всю текучку, не оставляя хвостов.
Зная почти всё о работке в милиции, я отлично понимал несмотря на мой договор с начальством, в последний момент, может случиться нечто, перечёркивающее все планы. И тогда придётся в нужный мне день, уходить в настоящий самоход, со всеми вытекающими последствиями.
Как ни странно, но сегодня, на службе всё прошло спокойно. Утром после планёрки, меня полностью проигнорировал начальник уголовного розыска, возложив кучу мелких поручений на коллег. В результате я целый день провёл на территории, а потом отсидел вечернее дежурство в опорнике. В процессе пришлось явиться по вызову на семейный конфликт и разнять подвыпивших мужиков, начавших бороться на травке у винно-водочного магазина.
Правда, одна вещь мне так и не удалась. Нанеся визит в морг, я снова не обнаружил там доктора Каца. По уверению санитара он звонил днём, надавал кучу распоряжений и пообещал, что выйдет на работу на следующий день, рано утром.
По дороге домой мне пришла идея, взять пример со своих коллег из будущего и на всякий случай уменьшить свою узнаваемость, во время акции предотвращения убийства. В итоге, потратив час, я с помощью ножниц и иголки с нитками, превратил чёрную майку, в настоящую балаклаву.
* * *А уже на следующей день, прямо накануне выезда, всё не задалось с самого утра. Первым делом, прямо на планёрке Лавренок меня придал в помощь оперативной группе, отправившейся на расследование кражи продукции со склада комбината.
До центральной проходной я доехал на мотоцикле Харченко. Дежуривший на воротах, пожилой сотрудник вневедомственной охраны, пропустил без разговора и сразу отправил к складу готовой продукции, находящемуся между чулочно-носочным цехом и зданием управления.
У ворот склада уже стоял знакомый милицейский козлик и Волга директора. Разумеется, когда мы припарковали рядом мотоцикл, сидевший в салоне бывший жених Зины, одарил меня испепеляющим взглядом, наполненным праведным негодованием и обещанием неминуемой мести.
Внутри меня встретила кладовщица и указала на самую дальнюю часть склада, дополнительно перегороженную металлической сеткой.
Пройдя мимо ровных рядов палет и ящиков, я добрался до ещё одних раскрытых ворот, и увидел следующую картину. Директор, вместе с секретаршей Леночкой, стояли в сторонке, окружённые стайкой комбинатовского начальства. А рядом со сложенными на стеллажах рулонами с различной тканью, стояла знакомая мне парочка оперативников и слушала пухленькую кладовщицу, растолковывающую им суть проблемы.
Появление местного участкового, сразу заметили, и я подметил, как переглянулись увидевшие меня директор Егоров и начальник чулочно-носочного цеха. Значит, помнят, о намёках, высказанных перед поездкой на демонстрацию и это очень хорошо.
Поздоровавшись со всеми дистанционно, я подошёл к операм и принялся слушать.
— Значит, воры проникли предположительно этой ночью, выбив стекло — повторил за кладовщицей, старший лейтенант Мищенко и указал на одно из длинных окошек, находящихся почти у потолка склада.
— Да, рулоны с тканью украли, скорее всего, этой ночью, или раньше, первого или второго мая. Обычно мы сюда, за сетку заходим, только когда новый товар приходит или во время отгрузок. А последняя была тридцатого апреля.
— И что же именно у вас пропало?
— Так, два тюка ткани. Они вот здесь лежали. — Явно разволновавшаяся кладовщица указала на пустую часть стеллажа.
— А как думаете, почему именно эту ткань взяли? Я вижу у вас здесь целые залежи ситца и фланели в наличии. А вон там дальше, десяток стеллажей забиты тюками с полотенцами.
Как ни странно, но обычно апатичный Мищенко, задал вопрос, вертевшийся у меня на языке.
— Даже не знаю. Обычная серая ткань. Произведена в ГДР. Предназначенная для пошива спецодежды. Её у нас двадцать пять тюков было. Да чулочно-носочный цех, почти всё за полгода истратил.
— Значит, эти, последние два тюка были?
— Да.
— Хорошо, Наденька, будем искать — сказал Мищенко и подошёл ко мне. — Саня, ты чего так смотришь, будто что-то знаешь? А если чего пронюхал, скажи, кому эта дерюга могла понадобиться, в таком количестве. Вот смотри, судя по ярлыкам, её в рулоне сотни метров было. Да и по весу она тяжеленная.
Взяв ярлык из руки старлея, я пощупал образец ткани, и мне он показался очень знакомым.
— Даже не знаю. Надо подумать. Но скажу сразу, местные несуны, которых я мог бы для тебя подёргать за мягкие места, через забор, такое не потащат. Посмотри сам на цифры на ярлыке. Каждый тюк, под пятьдесят кило весил. К тому же ткань спецовочная, плотная и расцветка не ахти какая популярная. Такое, наши местные в дело пустить не смогут.
— Так что мне теперь к начальнику ОБХСС сразу идти? Это же вроде по их профилю? — неуверенно проговорил старлей, который, как всегда хотел побыстрее скинуть дело на кого-то ещё.
— Да не торопись ты, а то Лавренок опять всех собак на тебя спустит. А потом и ОБХСС тебе на шею сядет и ножки свесит. Ты лучше протокол пока составь как положено. Опиши всё, показания сними, а потом, после праздников, если эти тюки на территории не обнаружатся, начнёшь копать, а я помогу, чем смогу.
