Щегол - Василий Горъ
— Неа: хоть Первая Магическая война и продлилась три с половиной года, но в каменный век этот мир так и не загнали. Следовательно, дате «слетать» было не с чего. А вообще мне что-то не хочется представлять ту войну. Как подумаю, что за последние четыре месяца противостояния Шаповаловых с Трубецкими были сбиты абсолютно все орбитальные
и уничтожены почти все наземные высокотехнологичные производственные комплексы, сожжено две трети возделанных полей, а корпус колониального транспорта был утоплен в Штормовом океане, как волосы встают дыбом!
— Поэтому-то «благодарные» соотечественники и вырезали под корень оба этих рода… — усмехнулся БИУС и загрузил: — Впрочем, нет худа без добра: я почти уверена, что именно во время той войны и были уничтожены все гипномодуляторы, с помощью которых командир колониального транспорта «убедил» команду и переселенцев признать себя императором, сформировал систему сдержек и противовесов, позволившую создать нынешнюю Империю, и справился практически со всеми «детскими болезнями».
— И почему ты так решила?
— Спутниковой группировки нет; уровень элементной базы смехотворно низок, а коэффициент вовлеченности СМИ в формировании общественного мнения, наоборот, неоправданно высок; ряд нормати— …
— Тормози, а то беседа ни о чем опять превратится в урок! — потребовал я и «помог» Дайне переключиться на куда более интересную тему: — Чем снова завязывать мне мозги морским узлом, скажи, как ты оцениваешь девчонок.
— Акулки. Молодые, да ранние. Впрочем, знают себе цену, поэтому особо не дурят. А ты, добытчик, да еще и из отшельников, для них — как экзотическое блюдо, которое очень хочется попробовать. Короче говоря, настраивайся на короткую интрижку — на серьезные отношения с тобой они однозначно не согласятся…
…Соня с Таней приехали к торгово-развлекательному центру «Альтаир» на такси, вошли в здание через центральный вход, буквально через полторы минуты вышли обратно через один из второстепенных и, решив, что хвост уже сброшен, примчались на открытую стоянку. Метров с двадцати пяти жестами потребовали не вылезать из машины, самостоятельно забросили в багажный отсек один из двух стильных рюкзачков, а второй закинули на заднее сидение, запрыгнули в салон, захлопнули двери и затараторили, перебивая друг друга:
— Привет, Игнат! Прости, что немного задержались…
— … но Танькин отец с утра встал не с той ноги и задолбал нас вопросами.
— Зато мы достали билеты на «Счастливый случай»! Через одну из моих тетушек, близкая подруга которой занимается их распространением.
— В общем, считай, что мы уже на концерте…
— … поэтому заводи движок и вези нас развлекаться!
— Кстати, озеро Долгое отменяется…
— … там слишком много людей, а мы жаждем как следует оторваться. В стиле пусть не настоящих, но все-таки отшельниц!
— Кстати, ты ведь у нас из отшельников, верно?
Я мысленно отметил, что Дайна была права, и утвердительно кивнул.
— А это — твой самый первый самостоятельный выезд в Большой Мир, верно?
Я улыбнулся и кивнул снова.
— Значит, ты еще не испорчен соблазнами цивилизации…
— … и это радует. Ибо напыщенные индюки, все знающие и умеющие, но только в теории, изрядно надоели….
— … вот мы и решили посмотреть на настоящего мужчину в естественной среде обитания!
— Т-так ку-у-уда м-мы в ито-о-оге е-едем?
— На Бирюзовое… — сообщила Соня, оккупировавшая переднее сидение, влезла в ИРЦ, нашла в навигаторе нужное место, ткнула в сенсор построения маршрута, дождалась появления алой вспышки по периметру экрана и весело хохотнула: — Ну вот, подъехать к нему невозможно. В смысле, по асфальту. Но то бездорожье для твоего «Порыва», как асфальт, поэтому мы съедем с дороги во-от тут и рванем во-от сюда. Ибо за западный берег, бывает, наведываются дурни из Зареченского.
После нескольких правок навигатор перестал ломаться и великодушно выдал несколько вариантов маршрутов. Я плавно тронул внедорожник с места и неспешно покатил к выезду со стоянки, а Танька, все это время упиравшаяся плечами в спинки передних сидений, отпустила тормоза:
— Все, теперь закрывай глаза! В смысле, не смотри… Ну, или смотри, но не особо пристально: мы сказали отцу, что срочно улетаем в Липецк, поэтому оделись, как в дорогу…
— … а отрываться в глухомани в костюмах — это извращение, поэтому мы сейчас быстренько переоденемся…
Переоделись. В настолько открытые раздельные купальники, что меня бросило в жар. Хотя нет, не так: в жар меня бросило еще тогда, когда Соня без какого-либо стеснения сняла лифчик и «невольно» продемонстрировала мне внушительную грудь с небольшими светло-розовыми сосочками. Когда вниз по аппетитным бедрам поехали трусики, я облизал пересохшие губы и сдуру кинул взгляд в зеркало заднего вида, в котором волнующе покачивалась еще одна пара полушарий моего самого любимого размера! Если бы не Дайна, ехидно отметившая, что у девиц, «видимо», чрезвычайно серьезные планы на меня-любимого, я бы, наверное, потерял лицо. А так заставил себя успокоиться и сделал оторвам игривый комплимент:
— А п-почему «бы-быстренько»? В-вы на-астолько к-красивы, ч-что з-за про-процессом мо-о-ожно на-аблюдать ве-ечно!
— Ну, ты и льстец! — «возмутилась» Соня, а Татьяна пожала плечами и заявила, что во всем виноват я, ибо не догадался включить медленную музыку.
Я попробовал объяснить, что раз ее подружка отжала роль штурмана, значит, я не имел права лезть к ИРЦ, но не прокатило — мне доказали, что в этом случае должен был сработать инстинкт. Причем заранее. И убедить меня «нормально подготовиться». Что интересно, аргументировали каждый тезис настолько оригинально и весело, что завелся и я. Естественно, в хорошем смысле этого слова. Так что с большим удовольствием включился в шуточную перепалку и толком не заметил, как мы пролетели почти сорок километров! А потом навигатор сообщил, что мы прибыли в точку назначения и с помощью Дайны переключился в новый режим отображения карты, а я, оценив крутизну съезда с дороги, увеличил клиренс до предела, нажал на сенсор активации повышенной проходимости, без труда въехал на довольно высокий поребрик и не удержался от улыбки, увидев, как Соня уперлась в переднюю панель, а ее подружка — в спинки передних сидений.
Следующие минут пятнадцать-двадцать вел «Порыв» по бездорожью и легонечко подначивал девиц, периодически дуревших от легкости, с которой машина, заточенная под эксплуатацию в подобных условиях, преодолевала любые препятствия. А потом зарулил на склон очередного оврага, попетлял между вековыми дубами, выкатился на опушку и потерял дар речи от красоты не такого уж и маленького лесного озера, прячущегося
