Последняя Арена 11 - Сергей Греков
Расположение тела? Горизонтальное. Видимо, свалился, не выдержав действия треклятой сферы. Разум? С ним пока что проблемы. После увиденного окружающая действительность казалась урезанной и какой-то неполноценной.
— Очнулся? — усмехаясь, спросил Галахад.
— Екдяроп в я, ад, — поднимаясь, сказал я.
— Хорошо. Давай теперь эту же фразу, но только нормально, — Объединяющий как ни в чем не бывало вернулся к постаменту и возложил руку на сферу.
— Отч? — не понял я.
— Ты произносишь слова в обратном порядке, — пояснил Галахад. — Возвращайся в реальность.
— Что это было? — спросил я, понимая, что действительно говорил задом наперед. Интересное явление…
— Побочный эффект от выхода из привычной тебе мерности пространства.
— Нет. Я про Всевидящее Око. Это как вообще? Где ты взял такое чудо?
Действие артефакта было крайне необычным. Когда я прикоснулся к нему, сознание, столкнувшись с чем-то новым, тут же начало сбоить. Я видел практически весь бастион, но следил за сооружением и игроками не просто сверху или сбоку, а отовсюду. Меня в этот момент можно было назвать не Истребляющим, а каким-нибудь Вездесущим или Всеобъемлющим. Наблюдение велось не только в режиме настоящего времени, но и в неглубоком прошлом, и что самое удивительное — всё это происходило одновременно.
Заметил Мегеру, которая взмахом руки использовала ментальную способность — рвущая на себе волосы Елена Викторовна, секундой ранее убившая самого близкого для себя человека и осознавшая своё деяние, внезапно замерла. Тут же засек, как чета, явившаяся с переговоров, только-только материализуется в большом зале, и в тот же миг Франт Василек вместе с электро- и криокинетиком аннигилируют тело моего авалонского знакомого. В этот же момент эльф создавал магическую субстанцию, которая должна была проникнуть в так и не воплотившееся тело Стоменова, а сама Елена Викторовна, если судить по расфокусировавшемуся взгляду, ещё читала уведомление о полученном задании и одновременно с этим под внушением вела доклад для Огюста.
Сотни и тысячи событий, происходящих с участниками Арены, переплетались в сложнейший клубок, не имеющий начало и конца. Фрагменты жизни вырывались из разных точек бытия и формировали необъяснимую картину, из-за которой разум превращался в однородную кашу. Если приводить аналогию, то создавалось впечатление, что всё это время я жил на поверхности альбомного листа, но кто-то могущественный показал, что существует не только длина и ширина, но и такое понятие, как высота. Всевидящее Око вырвало меня за границы трех привычных измерений и показало новое: время.
Если к такому артефакту прорвется враг, то будет очень и очень плохо. Противник узнает о расположении ловушек, о сложных многоуровневых лабиринтах, о залах с артфиксами. Бастион, разноразмерные помещения которого рушат метрику мира, окажется перед ним как на ладони.
— М-да, — задумчиво протянул Галахад и посмотрел на меня так, словно я сморозил какую-то глупость. — Ты необычайно долго продержался для человека и задаешь такие странные вопросы. Калькулятор не разворачивай. Какой приблизительный кубический корень девятисот сорока семи? — неожиданно спросил он.
— Ну… — сознание до сих пор не пришло в норму. — Где-то девять целых и восемьдесят две сотых.
— А сколько здесь предметов? — Объединяющий указал на системные реликвии, разбросанные по площадке.
— Сто шестьдесят семь, — сказал я и всё же заглянул в калькулятор. Система, поняв, чего я от неё хочу, моментально выдала ответ. С удивлением обнаружил, что не ошибся в расчетах. Попытался мысленно совершить подобное математическое действие, но в этот раз цифры в голове складываться не захотели.
— Это, Фрол, — Галахад потер Всевидящее Око, — обычное ремесло. Воплощение моей характеристики.
— То есть это не какой-то управляющий артефакт, который есть на каждом бастионе? — зацепился я. В моих планах уже значилось проникновение через Акеллу в стан врага и уничтожение данной реликвии.
— Нет, конечно. Это такая же вещица, как вон то зелье, — он указал на регенерирующий фиал. — Хотя зелье будет посильнее.
— И чем же? — я посмотрел на склянку, изготовленную Кару-ор-Роном. На аукционе, помнится, снадобья были более высокого качества, но выбирать не приходилось.
— Какой параметр высшей иерархии в ветке исцеления для людей?
— Организменное единство.
— Всё верно, Фрол. И даже если человек вложит в этот параметр двести баллов, то всё равно эта склянка, — он качнул головой в сторону фиала, — будет действовать намного эффективнее. Мой же параметр называется мангилордин. И он предназначен только для представителей расы эфирных духов.
— А ведь в Авалоне был человек с такой характеристикой, — я неожиданно вспомнил рассказ синеволосого геймера Альтаира, которого Столыпин приблизил к себе. — Он видел и слышал всё вокруг в сферическом радиусе. Ему не мешали ни металл, ни земля, ни какие-либо строения.
— В Авалоне таких было семеро. Командование хотело взрастить идеальных бойцов, элиту, — Галахад хмыкнул. — Но все, кто поднял этот параметр до трех, сошли с ума. Биологическое, синтетическое, неорганическое, элементальное или внетелесное сознание не может впитать в себя мангилордин — это могут делать только создания эфира. Но ты молодец, Фрол, продержался целых полторы минуты! Возможности твоего разума намного превышают разум среднего человека.
— Влияние Великой, — сказал я, понимая, что моей заслуги в разогнанном мышлении нет. Хотя, признаться, я до сих пор не замечал в себе особых изменений.
— Вне всякого сомнения.
— То есть ты постоянно находишься в состоянии полного контроля за обстановкой?
— А ты всегда пользуешься мощью на пределе своих возможностей? — усмехнулся Галахад. — Сейчас ты ведь просто стоишь, а не бежишь огромную дистанцию с большим грузом, параллельно уворачиваясь от смертельно опасных ловушек. Так что нет, не постоянно. Ну и как тебе представление? — перевел он тему. — Понравилось то, что увидел в Оке?
— Такое не может нравиться, — поморщился я.
Перед глазами пронеслись многочисленные образы погибших игроков. Я уловил, как Кейра взмахивает рукой, а шлем Снежного Барса, защищающий от ментализма, скрывается в его инвентаре, после чего абсолют призванным мечом сносит голову застывшего Виго Тёмного. Сама же Великая потом полминуты держала Кула — эльфа, который у аномалии с классовой броней свернул мне шею, — за руки, а после стилетом проткнула его глазницу. При этом Кула, уже успевшего потерять одну жизнь, не аннигилировали. Люций схватил бездыханное тощее тельце, поднёс его к одной из стен и установил так, чтобы лопоухая голова виднелась за пределами бастиона.
— Но ты не осуждаешь? — заинтересованно спросил Галахад.
— Я думал, что нужно поступить именно так, — ушел я от прямого ответа. — Это рационально. Хотя непонятно, для чего нужно было убивать тех или иных игроков.
— О, Огюст великолепен! Тончайший расчёт! — снова восхитился он ифритом. — Времени мало. Ты можешь прямо сейчас активировать способность, которую использовал в Намче-Базар для Мезенцевой? Артефакт с суточным откатом есть, — он указал на нужный
