Превозмоганец-прогрессор 7 - Серг Усов
Следующие четыре дня шёл изматывающий обстрел биранцев, который не позволял им, ни строить новые катапульты, ни толком отдыхать.
Онагры работали не только днём, но и ночью после восхода второй луны, когда с башен легко определялась подготовка противника к попытке расправиться с докучливыми гирфельскими метателями ядер.
Шла игра в кошки-мышки, в которой войско виконта-наследника Ванитена проигрывало всухую.
Иск-маги биранцев всё ещё пытались опустошить резервы защитных амулетов Вара для использования Землетряса, но уже стало очевидным, что без штурма неповреждённых стен с помощью деревянных лестниц не обойтись. Или убираться туда, откуда пришли, как говорится, не солоно хлебавши.
Грустная ситуация для агрессора, рассчитывавшего на быстрый успех, особенно, в свете того, что армии в Орване при проведении приступов привыкли пользоваться плодами разрушающей стены магии.
У осаждающих ещё имелся вариант с осадой, учитывая, что большие силы герцогства Латаны ушли на восток к Ригасу, только и тут Ванитена поджидали неприятности.
Подобно тому, как граф Варский переселил в город крепостных и сервов из близлежащих деревень, а домишки и припасы, которые не смог забрать, все поджёг без жалости, таким же образом поступили и его вассалы. Здесь так было принято. Метод всем известный.
По этой причине биранцам стало невозможно пополнять запасы продовольствия с помощью грабежей и мародёрства. Идти на штурмы замков феодалов означало распылять свои силы, прежде всего, иск-магов, что противник не мог себе позволить. А обозы, которые Ванитен ждал от своего отца, по неизвестной ему пока причине всё ещё не прибывали.
Посланные на север гонцы пропадали с концами без ответа и привета, как и рассылаемые по окрестностям отряды фуражиров. Янычары следов своих диверсионных действий не оставляли, пользуясь для разведки, нападения и ухода с мест схватки сетью порталов. Имей попаданец на Земле такую полезную магию, его друг Руслан, погибший при отходе от южной окраины Алеппо, остался бы жив.
Игорь эти дни время даром не терял, оставив управление военными играми Лойму, а увлечённое наблюдение за ними графу Тингеру и его зазнобе. Сам граф Приарский большую часть времени проводил в технограде, где поторапливал мастеров с изготовлением зажигательных гранат и кувшинов с горючей смесью попроще, созданной из отходов перегонки нефти и получения напалма.
Там же Егоров тренировал очередной новый для Орваны род войск. Теперь у землянина кроме кирасир появились и гренадеры, для начала в количестве пятидесяти человек.
Во главе этой полусотни Игорь назначил Флетта, ветерана, бывшего совсем недавно одноруким калекой. Графиня Приарская четырьмя использованиями заклинаний Лечение не только восстановила командиру гренадеров руку, но и так поправила его здоровье, что теперь больше сорока Флетту и не дашь.
Тания и её супруг получили в своё распоряжение очередного помощника, в преданности которого можно не сомневаться.
Не забыл Игорь и про своё обещание научить герцогинину труппу менестрелей морским песням. Дважды выкроил на это дело по три часа. Его выбор, помимо «Прощайте скалистые горы», пал и на «Три года в море рыскал…» Владимира Высоцкого. Егоров хотел было разучить с музыкантами и певцами ещё «В Кейптаунском порту», но передумал. Решил, что и пары новых песен хватит.
Весь двор, по рассказу Дильяна, был в восторге не меньшем, чем сама правительница. Игорь поторопился, не отложил на потом выдачу музыкальных новинок, потому что со дня на день в гирфельскую гавань должна была вернуться эскадра победителей, адмирала которой мог ждать неприятный разговор с государыней. Вне зависимости от того, что вещал «Гирфельский вестник» о милосердии и доброте правительницы, встреча её с баронетом Оплиным грозила для последнего опалой или даже чем похуже.
Хитрому попаданцу удалось навеять на Лану морскую романтику и, как уверила мужа Тания, теперь адмиралу ничего кроме лёгкой взбучки не перепадёт.
– Командир, очередное послание, – в трёхкомнатный номер, который граф Приарский занимал в гостинице варского постоялого двора, через час после ужина явился руководитель диверсионной работой Нид Пилеш собственной персоной и протянул Егорову свиток, – В этот раз Ванитен не пожалел отправить полусотню для доставки этого письма, – после жеста устало развалившегося в кресле маршала он сел на один из четырёх стульев у стола, – Мы биранцев сопроводили и возле Зимней Балки, когда они устроились на ночлег, всех ликвидировали. Послание я не читал, но, поди, опять угрозы в адрес тех, кто задерживает поставки. Ругается наверняка сволочь.
– Не говори так про наследников короны, Нид, – Игорь развернул свиток и подошёл с ним к окну, там светлее, – Проявляй уважение.
– Так ты же сам его…
– Мне разрешается, – Игорь поднял руку, заставив лэна замолчать и не мешать своему сюзерену читать и думать, – Так, – свернув послание, маршал с улыбкой повернулся к капитану янычар, – Пора. По Вашингтону. По Брюсселю. Фигашь, родной.
– Понятней можно, командир?
– Можно, Нид, можно, – засмеялся Игорь, – Этой ночью все повозки биранцев с продовольствием и имуществом должны гореть ярким пламенем. Напалма и горючки не жалеть. Лошадей угнать, сколько можно, остальных, увы, придётся убить. К выполнению задачи привлеки всех янычар. Сразу же после – уходить через порталы. А затем начнёте ночами тревожить полковые лагеря. И ещё, – землянин взял со стола тонкую стопку бумаг и отдал их Ниду, – Здесь распоряжения графа Тингера своим вассалам. Хватит им в крепостях как кроты по норам сидеть. Пусть тоже присоединяются к ударам по врагу.
Нид вскочил и кивнул.
– Сделаем всё как положено, командир. Не подведём. Только я ещё хотел сказать, что ты уже своего добился. Биранцы за Лисьими холмами сегодня с самого утра принялись колотить лестницы. Готовятся к приступу.
– Давно жду, – принял информацию к сведению Егоров, – А эти черепахи лишь сейчас поползли. Не задерживаю тебя больше.
Капитан янычар на выходе из номера столкнулся с трактирной служанкой, принёсшей поднос с вином и закусками, погладил её по ягодице, подмигнул маршалу и ушёл, почти убежал.
Ночью Игорь вместе со старым другом и четой владетелей, пожертвовавших любовной страстью ради геростратова зрелища, с высоты верхней площадки замкового донжона наблюдали, как вокруг города ещё до восхода первой луны разгорелась яркая заря. Это горели припасы вражеской армии.
Днём попаданец ожидал от биранцев отчаянного, вызванного яростью штурма, что явилось бы следствием их естественной эмоциональной реакции на ночной разгром.
Однако приступа не последовало. Солдаты, дружинники, ополченцы, артиллеристы и гренадеры зря прождали на стенах. И онагры в этот
