Казачий князь - Ерофей Трофимов
Вскочив на коня, Руслан шагом направил Беса им навстречу. Остановившись метрах в тридцати от миномётов, Шатун положил карабин поперёк седла и замер, ожидая развития событий. Подъезжая, Ахмат направил коня чуть в сторону, пропуская Катерину мимо себя. Девушка, прикусив нижнюю губу, поравнялась с мужем и, бросив на него быстрый взгляд, опустила голову.
– К казакам езжай, – тихо скомандовал Руслан, и Катерина покорно тряхнула поводьями.
– Мы вернули твою жену, князь, – устало произнёс Ахмат.
Только теперь Руслан рассмотрел повязку у него на плече.
– Османы решили, что лучше знают, как быть? – уточнил он, кивая на повязку.
– Эти псы потеряли и честь, и совесть. Про инглизов я и говорить не хочу, – скривился горец. – Грозили взять и наших женщин, если мы решим отдать твою.
– Куда они поскакали? Мы же разрушили тропу на перевал, – насторожился Руслан, вспомнив умчавшуюся группу.
– Есть одна тропа, которая идёт по хребту. По ней можно дойти до самого Дербента.
– Дальше море и граница империи, – понимающе кивнул Шатун.
– Да. Но только они не знают, где именно начинается эта тропа. Мы догоним их. И тогда будет наш суд, – зло добавил ходжа. – Отдай нам того инглиза, – кивнул он на пленника. – Эти псы посмели угрожать всему роду. Их надо наказать.
– Хорошо. Дай мне слово, что они не уйдут из этой долины живыми, и я отдам его тебе, – решительно кивнул Шатун.
– Клянусь тебе в том бородой пророка, – ответил ходжа, молитвенно сложив руки.
– Роман! – обернувшись через плечо, окликнул Шатун своего пластуна. – Тащи сюда ту тварь британскую.
Казак, не касаясь стремени, взлетел в седло и, дернув аркан, заставил пленного подняться. Подтащив его к горцам, он одним движением распустил петлю и пинком в спину бросил пленного к ногам коня ходжи.
– Он твой, почтенный. Да будет над вами милость Всевышнего, – склонив голову, произнёс Руслан.
– Над вами его милость, князь, – отозвался ходжа. – Таким врагом, как ты, нужно гордиться. Не держи зла. Мы и вправду не знали, что затеяли эти дети порока.
– В моём сердце нет зла к жителям этого аула. Я вообще не злюсь на горцев. Знаю, что их обманывают вот такие ублюдки. Ахмат, ты гостил в моём доме, и мы говорили с тобой об этом. Помнишь?
– Я помню каждое слово, которое было там сказано, – кивнул горец. – И я передал их нашим старейшинам.
– Знаю. Потому из вашего аула не ушёл в набег ни один воин, – едва заметно улыбнулся Руслан в ответ. – Но и мы не приходили сюда. Ни с оружием, ни с товарами. Мы вообще не трогали вас. Совсем. Вы жили своей жизнью, и никто не смел говорить вам, как надо поступать. Разве не так?
– Это так, – коротко кивнул Ахмат.
– Так зачем вы снова стали вести дела с этими людьми? – тут же последовал вопрос.
– Они пришли и сказали, что давно в дороге и хотят вознести молитву Всевышнему в мечети, – вздохнул ходжа. – А в ауле они уже стали гостями.
– Что ж. Они пришли с чёрными мыслями и обманули вас. Значит, больше в вашем ауле для них не должно быть ни куска хлеба, ни глотка воды, – быстро сделал вывод Руслан.
– Так и будет, – решительно кивнул ходжа. – Убегая, они убили двух старейшин.
– Да примет Всевышний их души, – моментально отреагировал Руслан. – Ас-салам, воины.
– Ас-салам, князь, – раздалось в ответ, и горцы развернули коней.
* * *
– Ну, тихо, милая, тихо, – еле слышно бурчал Руслан, пытаясь хоть как-то успокоить жену.
Похороны полковника Вяземского проходили хоть и не пышно, но как и положено по статусу, со всеми воинскими почестями. Шатун уговорил полковника от артиллерии выделить на время пушечный лафет, на котором и везли гроб на кладбище. После караул из казаков, по его команде, выдал троекратный залп над могилой. Всё это время Катерина как-то умудрялась держать себя в руках, но когда комья земли застучали по доскам, не удержалась, разразившись судорожными рыданиями.
Бросив в могилу горсть земли, Руслан прижал к себе жену и не отпускал до самого окончания похорон. Собравшиеся проводить доблестного полковника в последний путь офицеры крестились, тихо шепча молитву, и поглядывали на замершую пару. Каждый из них невольно ставил себя на место Руслана, пытаясь ответить, смогли бы они вот так запросто отбить собственную семью у похитителей. И получаемый ответ их явно не радовал.
Уже на выходе с кладбища к Руслану подошёл тот самый полковник, что распорядился выдать лафет, и, попросив у Катерины прощения, отозвал парня в сторону. Усадив жену в коляску, Шатун шагнул к офицеру и первым делом поблагодарил его за услугу. Кивнув, полковник поправил фуражку и, махнув на какую-то свою мысль рукой, неожиданно спросил:
– Князь, смею я надеяться, что случись нечто подобное с семьёй кого-то из моих офицеров, мы сможем обратиться за помощью к вам или к кому-то из вашей службы?
– Простите, что именно случиться? – не понял Руслан.
– Ну, если горцы похитят у кого-то семью, то…
– Ох, прошу меня простить, ваше высокопревосходительство, – сообразив, о чём именно речь, спохватился Шатун. – Безусловно, я и мои люди сделаем всё, чтобы помочь. Но вся беда в том, что в этот раз были не горцы.
– А кто? – растерялся полковник.
– Османы, вырядившиеся под горцев. Они давно уже промышляют подобным. И все недавние нападения были совершены именно османами.
– Князь, вы уверены? – растерянно протянул окончательно сбитый с толку офицер.
– Абсолютно. Прошу меня извинить, но сейчас я не могу вам рассказать всего. Давайте поступим так. Завтра я испрошу разрешения у майора, а после расскажу вам всё, на что получу разрешение, – заверил его Руслан. – А сейчас прошу в ресторан. Помянем господина полковника, царствие ему небесное. Настоящий был офицер. Боевой, – закончил он, перекрестившись.
– Всенепременнейше, князь, – поспешил согласиться полковник.
Как оказалось, в местном гарнизоне многие офицеры имели знакомых, когда-то служивших с Вяземским, и потому проводить полковника в последний путь пришло довольно много военных. Кавалькада колясок, карет и фаэтонов подкатила к заранее заказанному ресторану, и все собравшиеся принялись не спеша поминать убитого. Ближе к вечеру, когда гости разошлись, Руслан
