Морозов. Книга 4 - Гоблин MeXXanik

Я едва не присвистнул. Но вовремя сдержался и последовал примеру Вагош. Та лишь кивнула, а потом пристально посмотрела на девушку.

— Вы принимали участие в шоу «Битвы до смерти» в прошлом сезоне?

Стюардесса улыбнулась шире, показав кончики заостренных зубов.

— Все так, госпожа.

— Странно, что вы пропали из эфира сразу после финала. Я ожидала, что вы займете место в одной из семей.

— Я не подошла на подобную роль, — сдержанно пояснила она и тотчас добавила, — но я не жалуюсь и очень люблю свою работу.

— Хищная сирена работает в аэрослужбе, — проворчала Вагош, когда мы заняли места в салоне. — Не удивлюсь, если ей предложили место в гареме для вынашивания потомства.

— Сирена? — оживился я и оглянулся, чтобы еще раз посмотреть на высокую девушку.

Она напоминала Лилию лишь статью и ладной фигурой. Но в остальном была иной. Даже ее движения были лишены грации Водяновой. Стюардесса казалась порывистой и резкой.

— У вас нечисть живет открыто среди людей?

— Некоторая высшая нечисть признана отдельной расой и легализована в Мезоамерике, — кивнула Вагош, становясь похожей на учительницу. — Сирены крайне редки и невероятно ценны. Их пытаются заполучить дома аристократов, чтобы сделать младшими женами до рождения детей.

— Почему?

— Сирены могут выносить ребенка от ведьмака с любым уровнем силы. И при этом не погибнуть.

— Даже так? — удивился я.

— И не одного. Хотя контракты обычно заключают максимум на двоих потомков. При этом сирены способны рожать не полукровок. Чем сильнее морская дева, тем она более ценная для воспроизведения ведьмаков. После рождения обычно сирены получают компенсацию и уходят из дома, оставив человеческое потомство.

— А бывает другое?

— Девочки рождаются сиренами. По крайней мере я не слышала ни об одной полукровке. И это хорошо.

— Что хорошего?

— Сирены имеют слабости, которых полукровка была бы лишена. И тогда бы стала слишком опасна для окружающих. Все же никому не хотелось иметь под боком почти богиню, несмотря на любую пользу от нее.

— Звучит мерзковато, — заметил я и отвернулся к окну.

— Однако никто не может принудить морскую деву быть инкубатором.

— Почему?

— Сирена — хищная по своей натуре. Если кто-то посмеет тронуть деву без ее желания, то она способна вытянуть из глупца силу до последней капли. И при определенных обстоятельствах может это сделать на расстоянии.

Я поежился, решив, что стоит дарить Лилии цветы чаще.

— Потому раньше сирен порабощали клятвами и браслетами. В этом мире тоже в ходу легенда о русалочке, которая отдала часть себя, чтобы получить ноги.

— Миры тесны.

— Но чаще, конечно, сирен сжигали.

— И как много женщин были признаны ими? — предположил я.

— Ты прав. В этом мире тоже было свое средневековье. Непокорных и сильных истребляли. Обвинение можно было придумать по ходу дела.

— Удивительно, что в Мезоамерике женщины практически равны с мужчинами. Я ожидал иного, если честно. Учитывая, что почти все жрецы у вас мужского пола, насколько я знаю.

— И правители, — мрачно подтвердила девушка. — Какой бы идеальной воительницей я не была, меня вряд ли допустят до трона. А вот Дало даже со своей репутацией однажды может стать императором и будет править страной.

— Как у вас происходит наследование власти? — решил уточнить я.

— Обычно венец переходит от отца к сыну. Если сыновей нужного возраста нет, то жрецы определяют кого из единокровников одобрит Кеотцль.

— Это что за черт?

— Бог, — поправила меня индианка.

— То есть любой, кого якобы одобрит божок, может стать правителем? Независимо от родства с почившим императором?

— Кровное родство у императора почти со всеми домами аристократии. Ведь у главы страны есть гарем из множества жен. И каждая представляет одну из семей. Таким образом он укрепляет власть и собирает клятвы верности с вассалов.

— Сильно, — я покачал головой.

К нам подошла сирена и сдержанно улыбнулась:

— Мы готовимся ко взлету. Прошу пристегнуться и не вставать с кресел пока мы не поднимемся. Сегодня небо неспокойно.

Я посмотрел в окно и оценил, как у горизонта клубится тьма, которую прорезают корявые молнии.

— Ни о чем не беспокойтесь, господин, — мягко заметила стюардесса. — Мы обгоним бурю.

— Конечно, — ответил я рассеянно, но подумал, что есть вероятность того, что все пойдет не по плану.

Спустя какое-то время в салоне потух свет и к нам подошел второй пилот. Он казался уставшим и бледным.

— Мы вынуждены приземлиться на одном из островов.

— Что происходит? — нахмурилась Вагош.

— Мы не можем удерживать судно и вести его в нужном направлении. Что-то необычное происходит в атмосфере и наших общих усилий недостаточно, чтобы противостоять непогоде, — он стер испарину со лба и добавил, — это странно. Наш экипаж ходил сквозь ураганы и никогда не испытывал таких нагрузок. Мы можем пытаться дальше…

— Нет, — резко ответила ему Вагош и властно махнула рукой.

В свете молний за окном она выглядела сосредоточенной и почти незнакомой.

— Сажайте самолет в ближайшем подходящем месте.

— Думаю, мы оба понимаем, что все неспроста, — хмуро подытожил я, когда мы остались одни.

— Двух смертей не бывать, а одной не миновать, — тихо пробормотала девушка.

— Рановато ты нас хоронишь, сестра, — я взял ее холодную ладонь.

Самолёт резко начал снижаться, и приземлился на полосе аэродрома. Шасси ударило о покрытие, и нас тряхнуло. Машина остановилась на полосе, и дверь открылась.

— Прошу экипаж скрыться в ангаре, — потребовал я и добавил, — Иначе вы погибните.

Капитан не стал уточнять детали. Он оперся о плечо сирены и едва переставляя ноги пошел прочь. Второй пилот выглядел измотанным и только сейчас я понял в полной мере, что экипаж боролся с силой императора, чтобы держаться на лету.

Мы сбежали по трапу, осмотрелись по сторонам.

Вдали виднелся небольшой посёлок. А на холме за домишками высилась пирамида храма, на котором был установлен знак покрытой перьями змеи. Отсюда этот значок казался крохотным, словно бы игрушечным.

Я торопливо присел, достал из кармана маркер, который прикупил еще в