Цейтнот. Том I - Павел Николаевич Корнев
За четверть часа, которую протоптался у ворот в ожидании Альберта Павловича чуть совсем не извёлся, но дальше как-то попустило.
Не один ведь лечу! С куратором! Моё дело маленькое, пусть у него голова и болит!
Но нет — на самочувствие Альберт Павлович не жаловался. Когда я уместил чемодан в багажнике и забрался на заднее сиденье, он с интересом читал свежую прессу.
— Доброе утро! — сказал я, а после маловразумительного бурчания отгородившегося от меня газетой куратора принялся проглядывать передовицы и сам, благо куплены оказались утренние выпуски едва ли не всех ежедневных изданий.
Заголовки разнообразием не отличались: «Монархисты против сверхов!», «Реставраторы атакуют!», «Контра на марше!» и так далее, и тому подобное. Я удивился было, но ларчик открывался просто: ответственность за позавчерашний инцидент взяло на себя некое Движение реставрации монархии. Никакими серьёзными акциями это общественное объединение прежде внимания к себе не привлекало, и достоверной информации, с какой стати радикально настроенные монархисты назначили в свои главные враги операторов сверхэнергии, не располагали даже самые пронырливые газетчики. Лично я не счёл убедительным ни одно из выдвинутых журналистами на сей счёт предположений.
Как бы то ни было, столь масштабная акция привела к серьёзному ужесточению охраны транспортных объектов, и на территорию городской воздушной гавани сегодня не пропускали ни извозчиков, ни частный автотранспорт. Не сделали исключения и для машины, приписанной к автопарку РИИФС. Пришлось мне брать в обе руки по чемодану и шагать с ними к зданию аэровокзала.
— А что за реставраторы такие? — спросил я после того, как бдительные караульные проверили у нас документы и разрешили проходить.
— Столичные городские сумасшедшие, — просветил меня Альберт Павлович, слегка покривив уголок рта. — Устраивали себе шествия и награждали друг друга орденами и медальками, серьёзные люди их в расчёт никогда не принимали.
— Такую акцию с кондачка не организовать!
— А они и не организовывали, ими как ширмой прикрылись. Насобирали исполнителей из числа идеологически близкой публики, промыли мозги, посулили горы золотые и отправили на убой. Действовали вербовщики исключительно в столице, а в Новинске активистов сразу расселили по квартирам, где те и сидели тише воды ниже травы, пока приказ на выступление не получили.
— Наверняка их кто-то в полицейском управлении прикрывал, — предположил я.
— Наверняка, — согласился с этим моим утверждением куратор.
— И зачем понадобилась столь масштабная провокация, как думаете?
Но Альберт Павлович строить догадок на этот счёт не пожелал и лишь пожал плечами да буркнул:
— Кто знает?
Я приставать к нему не стал и начал поглядывать по сторонам. На поле для дирижаблей у причальной вышки висел пассажирский гигант, от него расходилась публика, способная оплатить прямой перелёт по маршруту столица — Новинск. Там же я приметил несколько легковых машин, рядом с которыми суетилась бригада носильщиков. Их поторапливал молодой человек в пальто и шляпе, чуть в стороне дожидались окончания погрузки багажа полноватый господин с пышными усами и три барышни.
Барышни были симпатичными, но я только скользнул на ним взглядом, а дальше всем моим вниманием завладел невысокий и кряжистый старик, странно перекошенный на один бок, который выбрался из автомобиля непосредственно у причальной мачты. Только посмотрел на него — и глаза тут же заломило, а в голове неприятная тяжесть заколыхалась, будто изнутри некое давление наметилось.
Или же то наметилось чуть раньше? Быть может, именно из-за него я эту жуткую фигуру и приметил?
— Некоторых и с транспортом запускают! — зло буркнул я.
Куратор моего возмущения не разделил и лишь пожал плечами.
— Это господин Вран с домочадцами, — невпопад сказал он. — Всё же замминистра промышленности! К нему отношение особое.
— Да нет! — мотнул я головой. — Вон у причальной вышки Горский из Общества изучения сверхэнергии!
Альберт Павлович даже шаг замедлил.
— А ведь и верно! Чего это старого волчару в столицу понесло? Он туда раз в пять лет выбирается!
— Может, встречает кого? — предположил я, но тут сопровождавший Горского молодой человек открыл багажник и вынул из него два дорожных чемодана, пришлось от этой своей догадки отказаться. — А, нет! Улетает.
Альберт Павлович задумчиво хмыкнул, понаблюдал за отправившимся на посадку стариком и заторопился.
— Идём! Надо бы мне ещё телеграмму перед вылетом отбить…
С господином Вдовцом мы повстречались уже после того, как Альберт Павлович отстоял небольшую очередь к окошечку почтового отделения и отправил телеграмму; кому и касательно чего — он не сказал, а сам я этим интересоваться не стал. Спросил, когда мы на пару с ним расположились на лавке в зале ожидания аэровокзала, совсем о другом:
— Альберт Павлович, а как вы поняли, что я насчёт содержимого сейфа соврал?
Куратор снисходительно улыбнулся.
— Ты уже, конечно, понемногу выучился торговать лицом, но всё же недостаточно в этом хорош. Говорил складно, а как о сейфе разговор зашёл, сразу сбился и вопросами отвечать начал, время на раздумья выгадывая. К протоколу эту заминку не подшить, но на заметку любой опытный человек возьмёт всенепременно.
— Досадно.
— Не переживай, — похлопал меня по плечу куратор. — Главное, что не сболтнул лишнего. Значит, не безнадёжен.
— Ну спасибо… — пробурчал я, но Альберт Павлович эту мою реплику пропустил мимо ушей. Он вскочил на ноги, сдёрнул с головы шляпу и помахал ею вошедшему с улицы Вдовцу. — Филипп Гаврилович! Мы здесь! — После толкнул меня в плечо. — Петя, ну что же ты сидишь? Помоги же Филиппу Гавриловичу с багажом!
Заведующий первой лабораторией отправился в командировку с двумя немалых размеров чемоданами, ещё и кейс тащил под мышкой — немудрено, что раскраснелся и запыхался: от ворот сюда путь неблизкий, а на размещённых тут и там плакатах говорилось о недопустимости оперирования сверхсилой на территории воздушной гавани.
— Чёрт-те что! — возмутился Вдовец, вытирая лицо носовым платком, когда я донёс его чемоданы до нашей лавки. — Вот запретили въезд автотранспорту и не разрешаете сверхспособности использовать, так неужели сложно бригаду носильщиков организовать? Бардак!
— Именно так! Везде бардак! — поддакнул Альберт Павлович и достал из портфеля авиабилеты, раздал их нам и дополнительно вручил каждому выправленные в Республиканском идеологическом комиссариате разрешения на временное пребывание в столице, после чего уточнил: — Паспорта никто не забыл?
С документами у нас оказался полный порядок, а там и на посадку в самолёт пригласили. Я думал, теперь придётся волочь на своём горбу сразу четыре клятых чемодана, но нет — багаж погрузили на тележки местные носильщики, а ручную кладь мои спутники понесли самостоятельно. Перехватив выразительный взгляд Альберта Павловича, я, правда, предложил Вдовцу помочь с увесистым на вид кейсом, но тот ответил отказом.
Ну и здорово! Нашим
