Доброволец - Николай Петрович Марчук
Спальня оказалась самой непрезентабельной комнатой из ансамбля личных апартаментов хозяина дома. Банальная кровать эпического размера, на которую при определенной сноровке можно было бы посадить небольшой самолет, укрытая величественным балдахином; несколько прикроватных тумбочек, резная скамейка, комод, двухстворчатый резной шкаф с дутыми, пузатыми дверцами. Кровать была застелена черным покрывалом, зато под ногами – снежно-белый длинноворсный ковер, по которому стразу было видно, что он не чета тем тряпкам, которыми был забит трюм сейнера. Такой ковер можно продать за хорошие деньги. Честно говоря, если бы у нас была посудина вместительнее и времени больше, можно было вынести с этой виллы намного больше: мебель, ковры, посуду, инвентарь и много еще чего.
Сейчас в нашем постапокалиптическом мире старые бумажные деньги ничего не стоят и ничего не значат, все вернулись к давно забытому товарному обмену, некоторым заменителем денег стали драгоценные металлы: золото и серебро, ну еще и оружие с патронами, а во всем остальном так и приходится менять одно на другое. Ты мне стул – я тебе мешок риса, ты мне десять тарелок и теплую куртку – а я тебе двуручную пилу и сапоги, и так далее.
Заглянул в комод. Все-таки в отсутствии вкуса хозяина виллы упрекнуть нельзя, вещи, лежащие в комоде, подобраны со знанием дела. Тут тебе носовые платки, галстуки, носки и даже трусы одинаковой цветовой гаммы и расцветки. Ух ты! В одном из ящиков комода ручные часы в коробках. Штук двадцать тикающих хронометров. Е-мое! Да это ж чистая Швейцария!
– Витек? – позвал я Женеву. – А ты не врал, когда говорил, что в старые времена держал магазин дорогих часов и аксессуаров, за что и получил погремуху Женева?
– Нет, а чо? Батя магазины открывал, а мне они по наследству достались.
– Иди, глянь своим взглядом, нормальные котлы или нет.
– Ебушки-воробушки! – удивленно присвистнул Витек, оглядев коробки. – Вот эти ходики стоят двадцатку зелени, это настоящий швейцарский «Таг Хайер Каррера». Вот эти японские, они подешевле, тысяч десять-двенадцать, эти – тоже Япония, вот эти – Япония, каждые по паре тысяч зелени, эти – австрийские, сравнительно недорогие, всего по пятьсот долларов за штуку, остальное – китайская подделка под Швейцарию. Но, кстати, надо заметить, хорошая подделка, которую можно определить, если внутрь механизма залезть, а так человек со стороны хрен чего тут разберет. Я в часах хорошо разбирался в свое время, – самодовольно заявил парень, – все-таки два салона держал, в Швейцарию на производство по три раза на год катался, ну и на выставки разные.
– А себе какие бы взял? – заинтересовался я мнением эксперта.
– Вот эти. – Женева ткнул пальцем в японские часы, которые он оценил в две тысячи долларов. – Отличные котлы. Механизм не убиваемый, автозавод и гарантированно держат давление и воду. В прежние времена у самого такие были.
– Ясно, ты тогда возьми бумагу и в каждую коробку положи листик с указанием стоимости в долларовом эквиваленте, те, что подделка, напишешь стоимость, если бы они были оригиналом, – приказал я.
– Сделаю, – кивнул Паша. – А со шмотьем что делать?
– Скидывай все навалом на простыни и сматывай в тюки. Забираем все ценное и дорогое.
– Иваныч! – раздался радостный вопль из кабинета. – Мы нашли его!
– Ну, гребаный твой Гондурас! – разочарованно протянул я, глядя на разгром в кабинете. – Ну что вы как дикари какие-то?! – Пол был усеян растрепанными, вытряхнутыми с полок книгами. – Блин, ну это же книги, ну нельзя же с ними так!
– Бро, ты че? – непонимающе уставился на меня Керчь. – Это же просто книги. Сам же еще пару часов назад девушку лицом в развороченные потроха тыкал. С чего вдруг такая нравственность?
Вид разбросанных книг вызывал во мне ярко отрицательные чувства. Книги я любил всегда, еще с детства родители привили любовь к чтению. У нас дома была большая библиотека, стеллажи с книгами стояли во всех трех комнатах, коридоре, и даже на застекленном балконе была пара полок с книгами.
Скорее всего, для Ваньки Болтуна или Петровича испортить книгу, разорвав ее или пренебрежительно бросив на пол, потоптавшись по ней ногами, – это нормально, и ничего в этом страшного нет, но для меня это было недопустимо, причем даже сейчас, в постапокалиптическом мире, в котором понятия нравственной нормы и морали значительно сдвинулись в отрицательную сторону.
Короче, пнуть вражеского солдата ногой или ткнуть его мордой в кровавую жижу (даже если вражина – баба) для меня нормально, а порвать книгу – ненормально. Вот такой вот я получаюсь нравственный урод! Но объяснять все это Болтуну или Хохлу мне не хотелось. Они мою логику просто не поймут, поэтому я объяснил все простыми и понятными словами:
– Ванек, ты хоть понимаешь, что в нынешнем мире, где нет интернета, бумажные книги – это единственный источник знаний? Единственный, понимаешь, единственный! И, соответственно, имеющий определенную ценность. А ты сейчас эту ценность значительно уменьшаешь. Короче, Керчь и Гарик, быстренько перебрали всю эту гору книг и выбрали наиболее полезные и нужные: религиозные книги, технические и медицинские справочники, энциклопедии, просто красивые книги с красочными картинками, ну а если найдете с голыми бабами, то вообще будет супер! – Потом перевел взгляд на Петровича и приказал ему: – Показывай, чего тут у вас?
Один из книжных шкафов был сдвинут в сторону, на его пустых полках осталась только одна книга – толстенный талмуд в крепкой деревянной обложке. От книги шел металлический рычаг, который уходил в стену. Когда вытряхнули все книги с полок этого шкафа, то одна книга, тот самый талмуд, так и осталась на полке, тут уже и тупой бы догадался, что вот он, ключ к тайнику. Правда, тайник оказался не сейфом, а целой комнатой, спрятанной за книжным шкафом.
Тайная комната оказалась небольшой, площадью примерно шесть квадратных метров. На двух стенах висели ковры, увешанные разномастным оружием. Один ковер завешан саблями и кинжалами, возле каждого тесака – табличка с указанием, что это за клинок и откуда он. Второй ковер был усыпан огнестрельным оружием, часть из которого имела весьма специфичный внешний вид: автомат Калашникова, «Ксюха», пистолет «Кольт 1911», здоровенный «Пустынный орел», автоматическая винтовка М-16 и укорот МР-5 были с золотым покрытием. Ох уж мне эти восточные люди, падкие на все блестящее и золотое.
Еще на втором ковре были весьма неплохие и красиво инкрустированные охотничьи ружья местного и итальянского производства. Тут
