Аномальный наследник. Том 10 - Элиан Тарс
Но я — другой случай. Мои мозги ещё в прошлой жизни научились максимально эффективно обрабатывать информацию. И пусть сейчас я медлительнее себя прошлого, я всё же соображаю гораздо быстрее других владельцев молнии. Вероятно, и кровь Архея в моих венах способствует этому.
В общем, бой в густом лесу на огромных скоростях для меня не создаст особых проблем.
В отличие от моего противника.
Он лишь в последний момент успел защититься от моей шаровой молнии. Правда, в тот же миг ему в спину врезались ледяные колья и частично пробили стихийный доспех. Мастер дёрнулся и пропустил момент моего стремительного приближения.
Пальцы космоперчатки схватили его за защищённое белоснежными молниями горло.
Я сконцентрировал больше альтеры вокруг своей кисти, продавливая стихийный доспех.
— Сдавайся и выживешь, — холодно проговорил я, ударив противника в упор импульсом родовой Ауры.
— Ненавижу! Ненавижу тебя! Тварь! Монстр! Чудовище!!! — залепетал Мастер.
Чего это он? Мы раньше встречались?
— Как ты смеешь, тля, обращаться в таком тоне к моему мужу! — вспылила Соня, приземлившись рядом. Но увидев мою поднятую руку, замерла, пытаясь держать себя в руках.
— Наглец… — пробурчала она себе под нос.
Сконцентрировав немного альтеры в ладони, поднятой руки, я отвесил Мастеру звучную пощёчину, сбив его стихийный шлем.
Н-да, рожа знакомая. А вот этот его глаз, отнюдь не глаз.
Я потянулся рукой к лицу Мастера.
— Нет! Не нужно! Уйди!!! — заверещал он. — Не снова.
Рывком я выдернул из его глазницы пустышку. Шарик-протез.
— Не может быть… — удивлённо прошептала Соня, заглядывая в белое как снег лицо одноглазого Мастера. — Это тот самый?
— Да, — кивнул я. — Один из двух Мастеров Волынского, которые пытались не допустить меня до турнира.
— Ах ты ж гад!!! — воскликнула Соня и врезала кулаком ему в живот.
К этому моменту от давления моей альтеры и Ауры, Слуга Волынских совсем утратил контроль над жи́вой и лишился покрова…
— Кха… — выдохнул он. Я отпустил его, и одноглазый согнулся пополам.
Пока он кашлял в покрытую росой траву, я связался со своими космодесантниками. Одноглазый прокашлялся, я же дёрнул его за шкирку и впился в него взглядом.
— Где Волынский?
— Я… ничего тебе не скажу!
— Говори, идиот подневольный. За прошлое мы с тобой квиты. Не расти новый должок.
— Иди… ты… к чертям! — выплюнул он.
Я тяжело вздохнул и покачал головой.
— Соня, солнышко, полетай, пожалуйста, немного. Может, увидишь беглеца. А я с этим сударем чуть-чуть пообщаюсь.
— Хм?.. — изобразила удивление супруга. — Хорошо, дорогой, — елейным голоском пропела она.
Визор её красивого шлема был направлен на ползающего в траве Мастера. Тот с ужасом смотрел то на меня, то на мою жену.
Соня развернулась, приготовилась к взлёту, но встрепенулась, будто что-то забыла и, через плечо обратилась ко мне:
— Только сильно не заигрывайся, сладкий. Не хочу снова кровь-кишки с твоего нагрудника отскабливать.
И взмыла в небо.
Вот ведь милая чертовка, а!
Люблю её.
Улыбаясь под шлемом, я повернулся к одноглазому.
Он стал ещё бледнее прежнего.
Через две минуты я узнал то, что мне было нужно, а за пленённым одноглазым Мастером прибыл один из моих космодесантников — вколол ему снотворное и сопроводил на ближайшую военную базу.
Я поднялся в воздух. Заметив это, ко мне подлетела Соня.
— Что ты делаешь? — удивлённо спросила она, когда я поднял забрало шлема.
Я показал ей мини-гарнитуру, которую в следующую секунду воткнул в ухо.
— Направляй остальных, пусть подтягиваются к нам, — сказал я и опустил забрало, затем нажал кнопку вызова…
Пришлось подождать ответа…
— Да, — услышал я усталый голос, в котором всё ещё слышались властные нотки.
— Не хотите прекратить пустую беготню и сдастся? — ровным тоном спросил я. — С семьёй хоть побудете.
Динамик микрогарнитуры напряжённо молчал шесть секунд.
— Ты? — наконец-то фыркнул Волынский. — Семьёй моей прикрываешься? Чего ещё ждать от бесчестного создания, порождённого отцовским беспутством и бесчестием.
Глянув на Соню, я улыбнулся и указал рукой на северо-восток. В этом направлении мы и полетели.
— Давайте не будем говорить о чести, Михаил Артёмович, — сказал я в микрофон гарнитуры. — Хватит уже переливать из пустого в порожнее. Я прекрасно понимаю всю прелесть того, что ваши близкие не смогли сбежать и теперь под нашим наблюдением. Но шантажировать вас жизнями членов семьи не собираюсь. Это не в моих правилах.
— Да? — голос Волынского звучал скептически. — И зачем тогда ты звонишь? Хочешь похвастаться, что прикончил моего Мастера?
— И вы снова неправы, Михаил Артёмович, ваш Мастер жив и относительно здоров. Я звоню только для того, чтобы предложить вам сдаться. Сможете побыть с семьёй. Обещаю, сдадитесь по-хорошему и даже запирать вас в темницу не буду. Выделим вам домик погостить. Правда, наручники, блокирующие жи́ву, надеть придётся.
— Звучит здорово… Но знаешь, что? Иди к чёрту! Я сам приду за своей семьёй. Вот увидишь. И если с ними всё будет в порядке, обойдусь с тобой и твоей жёнушкой мягко. Убивать не стану.
— Значит, не хотите сдаваться? — грустно вздохнул я.
— Я не предам Александра Борисовича. Всё. Отбой. Тебе остаётся лишь в страхе ждать, когда я приду за тобой.
— Вы ошиблись в третий раз за наш короткий разговор, — сухо произнёс я.
