Александр Авраменко - Тевтон
– Командир, нашли фон Гелена. Он у себя в каюте. Мертв.
– Я так и думал… Иду.
Курт прошел сквозь толпу курсантов, расступившихся при его появлении, к кровати, на которой лежал труп. Роберт был как живой. Словно прилег отдохнуть, расслабиться перед возвращением домой. Из шеи торчала длинная женская шпилька, украшенная стилизованной змейкой с двумя алыми глазками. Почти незаметная струйка крови из того места, куда вонзилось острие. Он умер мгновенно, так и не успев ничего сообразить. Шпилька вошла в одну из многих точек на теле человека, укол в которую вызывает смерть…
Вальдхайм выпрямился, повернулся к опустившим глаза курсантам, обвел их суровым взглядом.
– Вот это – война! А вам добренькими побыть захотелось? – И, не оборачиваясь, вышел, бросив в дверях каюты: – Соберите его вещи. Я вызову мортусов с базы.
Пленница была жива и даже приготовлена к отправке – обряжена в арестантский балахон, руки разведены в стороны и зафиксированы на специальной штанге. Ноги – тоже. Она могла только неуклюже шагать вразвалку, широко разводя ноги. И все. Рот по-прежнему широко раскрыт кляпом. Мельком взглянув на нее и убедившись, что все в порядке, если не считать пары проступивших синяков на руках, Вальдхайм склонился над микрофоном:
– Рубка. Что у нас?
– Стыковка произведена. Просто по вашему приказу пока приостановлена выгрузка.
– Ясно. Открыть внешний люк. Впустить конвой. И… юнкер, вызовите мортусов с базы. У нас – труп.
– Сочувствую, генерал-фельдмаршал. Сейчас все сделаем…
Еще через несколько минут в проеме двери показалась затянутая в черный мундир Внешней разведки Генерального штаба фигура крепкого мужчины. Курт тоже успел переодеться по форме и щеголял в подобном обмундировании, только с другим шевроном на рукаве. Да и петлица его воротника сияла прозрачными шлифованными ромбами звания. Прибывший вытянулся и широким взмахом отдал честь:
– Исполняющий обязанности конвоя Ганс фон Риттенберг, Брат.
– Командир ягд-команды, Курт фон Вальдхайм, генерал-фельдмаршал. Ваше предписание.
На стол лег шестигранный чип. При проверке раухер довольно пискнул, подтверждая истинность личности. Вальдхайм поднялся из-за стола.
– Идемте.
Датчики над дверями погасли, когда парочку ценных пленников извлекли из камер. Конвойные споро запаковали их в специальные мешки, легко вскинули лямки на плечи и понесли «языков» по коридору. Но когда все направились к выходу из корабля, Вальдхайм удивился не на шутку:
– Прошу прощения, фон Риттенберг!
– Э-э… генерал-фельдмаршал?..
– У меня же еще пятьдесят остроухих на борту, а я не получил никаких указаний по их поводу?
– Ах да…
Открыв висящую на боку сумку, Риттенберг вытащил оттуда крохотный кристалл памяти для раухера и протянул его Курту.
– Вот. Думаю, просмотр его не займет у вас много времени. Прошу прощения, Брат…
– Они что, охренели?! У меня, в конце концов, военная база, а не какой-то там приют для пленных! В этом Генеральном штабе думают головой или нет? Да я их…
– Вы сами виноваты, пойдя на поводу у своих курсантов, фон Вальдхайм! Теперь расхлебывайте кашу, которую заварили. Единственное, чем могу помочь, – дать команду на выделение вам дополнительных ресурсов для пропитания этих фэллов.
Курт притих – с Магистром не поспоришь. И буркнул, глядя в экран:
– А что делать с убийцей фон Гелена?
– С этим еще сложнее. У юноши не осталось родственников. Единственным близким человеком был дед, который скончался еще до вашего выхода на задание. Так что требовать мести официально некому. Словом, опять же на ваше усмотрение, Брат. Но… – Конрад чуть помолчал, затем, словно нехотя, добавил: – Я бы не спешил отправлять девушку к праотцам. У меня сильное подозрение, что она среди ваших «дамочек» не одна такая. Наверняка есть еще спящие агенты. А судя по тому отчету, что я получил от вас, – их подготовка заслуживает тщательнейшего изучения. И, естественно, скрытности информации. Посему я пришлю к вам сестру Агнессу цу Штемпке. Она наш лучший дознаватель и выпотрошит у этой… твари мозги наилучшим образом. Думаю, что вы потом еще и благодарить меня будете.
– Вы правы, Брат Магистр. Я как-то упустил из виду возможное развитие ситуации. Благодарю.
Экран раухера погас, и Курт задумчиво покрутил в руках длинную шпильку непривычного вида. Ту самую, которой убили Гелена. Вся ягд-команда и пленницы еще находились на борту дестроера, поскольку, пока не решилась судьба захваченных, девать их было некуда. Шпилька… Шпилька… Шпилька… Что-то тут было не так, словно ускользало от пристального взгляда, пряталось за пеленой, за дымовой завесой… Нет! Надо самому взглянуть на этих девиц. А то так и не удосужился за этими бумагами и отчетами…
– Магда, выведи всех фэллов, кроме арестованной, в шлюз. У выхода поставь нашу охрану. Возьми пятую тройку. Второй и седьмой – надеть броню и смотреть в оба. Остальным – конвоировать пленных.
– Есть!
Не было бы счастья, да несчастье помогло. Теперь все распоряжения и команды Курта выполнялись беспрекословно. Слишком дорогую цену пришлось заплатить за попытку не подчиниться… Курт вышел в громадную коробку шлюза. Фэллы уже были согнаны в кучу и жались друг к другу, тихо подвывая, под дулами громадных «крысобоек».
– Построить всех в одну шеренгу!
Курсанты устремились к плачущим фэллам, быстро сортируя и расталкивая в одну линию, подкрепляя свои действия распоряжениями через автопереводчики, которые мяукали на имперском, словно мартовские коты. Суета, толкотня. Наконец остроухих кое-как построили. Вальдхайм взял у бойца лингвафон:
– Молчать! Ничего вам не сделают! Нам просто необходимо вас пересчитать перед отправкой в другое место.
– Мянь-вянь-тянь!.. – истошно взвыл прибор, но, хвала Деве Марии, сработал исправно.
Во всяком случае пленницы успокоились. Даже плакать перестали. Курт прошел вдоль недлинной шеренги, прощупывая всех взглядом, словно сканером. Странно… А может… Ему показалось? Да нет. Шестое чувство просто кричит об опасности! Длинная шпилька со змейкой и двумя алыми глазками… Шпилька… А если…
Курт медленно пошел позади строя, отмечая взглядом только одну-единственную деталь. Наконец закончил осмотр и сжал руку в кулак, подавая понятный лишь своим знак: приготовиться! Молодцы, поняли… Хвала Господу нашему! Да и легкое дуновение воздуха показало, что обе тройки, одетые в броню-невидимку, тоже наготове.
– Двенадцатая слева. Шестнадцатая слева. Тридцать пятая и тридцать шестая. Обе с левого края. И первая справа. Всего пять. Как поняли?
– Все понятно, командир.
– Вырубить, но взять живыми.
– Так точно!..
Длинная минута, в течение которой Курт старательно изображал задумчивость и томительные размышления. И вдруг одновременно пять тел рухнули на ребристое покрытие шлюза. Пленницы завизжали, снова сбиваясь в кучу и не слушая истошно орущего переводчика. Впрочем, на них особо никто и не обращал внимания – эти не страшны.
– Упаковать!
Курсанты мгновенно облепили бесчувственные тела, послышался треск ткани, защелкали кляпы и наручники.
– Готово, командир!
– Думаю, что все. Впрочем, потом проверим. На базе. Магда! – Перед Куртом выросла девушка, временно исполняющая обязанности старшего команды. – Вызывай кабину лифта, и пусть нас обеспечат внизу транспортом.
– Есть, командир!
Отошла в сторону, заговорила по коммуникатору. Схваченную пятерку свалили в кучу у стены под дулами жутких «крысобоек».
– Если я ошибся, дознаватели разберутся, – сказал Курт, больше сам себе. – Ладно. Что у нас, Магда?
Но двери в дальнем конце шлюза уже открылись, пропуская всех в громадную грузовую кабину орбитального лифта…
Глава 24
– Вы кто?! – Курт с удивлением смотрел на хрупкую светловолосую деву… Нет, девочку лет пятнадцати! Нескладный большеглазый подросток, худобу которого не могла скрыть и сшитая лучшим портным черная форма Святой Инквизиции. Крошечные ступни, на которых сапоги смотрелись нелепыми наростами. Тоненькие запястья с просвечивающими, словно через стекло, синими венами.
– Я – Агнесса цу Штемпке. Сестра-дознаватель.
– Вы?! – И чуть не поперхнулся – такой злобой полыхнули бесцветные глаза девушки. – П-прошу прощения, фройляйн…
Та неожиданно быстро успокоилась и махнула лапкой, поскольку назвать рукой ее кисть как-то язык не поворачивался.
– Хорошо, оставим мою внешность в покое, генерал-фельдмаршал. Лучше к делу. Надо ковать железо, пока оно горячо.
Ого! Вальдхайм уже с интересом взглянул на Сестру и понял, что внешний вид обманчив. Морщинки вокруг глаз говорили о том, что девушке уже недалеко до тридцати лет. Просто она очень миниатюрна. Интересно, это связано просто с физическим развитием или с оборотной стороной ее дара?
