Сергей Шубин - Осколки надежд
- Когда я увидел собственную смерть, то почувствовал аналогичную боль. Голова с плеч не слетела, но сознание приобрело новое «Я». Оно словно переродилось, разделившись при этом на две составляющие: меня настоящего и того, кто обитает в осколках в виде призрака, того с кем ты сейчас разговариваешь. — Антонов замолчал. Он опустил веки, глубоко вздохнул и медленно выдохнул, затем открыл глаза. — Через несколько секунд из тебя достанут осколок. Прощай, мы больше не увидимся, не в этой жизни. — Вновь Триа покинул меня своей фирменной прощальной фишкой. Исчез, испарился, на этот раз навсегда.
«Получается, что я был нужен Соколу только как Хранитель, никакой симпатией и не пахло, а я-то подумал… Теперь у меня нет пути назад, остаётся ждать развязки». Каким будет конец истории, одному Всевышнему известно, и то не факт. Но я всё же надеялся на лучший исход, человеку свойственно надеяться.
Глава десятая. Кем мы являемся.
Кем мы являемся? Есть множество всяких обозначений, так или иначе характеризующих нас как личностей, не стану вдаваться в подробности. Могу лишь сказать, что все эти определения не значат ровным счётом ничего. Меньше чем за минуту вы сможете стать кем-то другим, например, вором, убийцей. Главное не идти в ущерб своему «Я», не пренебрегать принципами, заложенными ещё в ранние года, тогда вас будут уважать… Неважно, что скажут другие, другие смогут приспособиться, если нет, значит вам с ними не по пути. По крайней мере, я так считаю, и вряд ли кто-либо сможет меня переубедить. Если не случится что-нибудь из ряда вон выходящее, например, как когда я очутился здесь, в Зоне.
Мы многим жертвуем на пути к своему счастью. Порой даже шагаем по головам, но в итоге, как сказал Триа, все приходят к одному и тому же корыту, за редким исключением. Может этим и отличается человек от животного — стремлением. Что ж посмотрим, единственным примером, который сможет доказать сей факт, для меня остаётся Сокол, чьи порывы, кстати, также объяснялись одним единственным обещанием Триа. Что намеревался сотворить напарник, оставалось только гадать.
Инстинкт самосохранения работает у всех, но не все могут думать, когда он работает. Пожалуй, я пережил это. Страх — он больше никогда не сможет овладеть моим разумом. Паника — не бывать ей в моём разуме. — Такие слабо связные мысли забрались в голову, едва Антонов Алексей Алексеевич покинул место нашей встречи. Не спроста это всё. Может, он на прощание избавил меня от этих ненужных эмоций, оставив только самые важные, дай Бог, если так. Очень хочется перестать трястись от каждого шороха. Но большая часть пути осталась позади, а значит, впереди меня ждали ответы и возвращение домой, бояться больше нечего.
Не так долго осталось спать, путь стал ещё короче. Комната начала мерцать, затем вовсе исчезла, оставив спящего человека в белой пустоте своих грёз, правда, ненадолго. Меня разбудили несколько хлопков ладонью по лицу. Спящий сталкер пробормотал своим товарищам: «Уже, встаю». И моё тело моментально бросили на землю, словно я какая-нибудь связка ключей. Не сказать, что удар был мягок, от такого действа проснулся сразу. — Какого пса? Я же сказал, что встаю. — Возмутился я, схватившись за неудачно приземлившийся бок.
- Так оно быстрее выйдет. — Отрезал Сокол, потирая руки. Когда я начал подниматься, то увидел на штанинах своего спутника свежие следы крови. Антонов предупредил, что из моего тела доставали осколок, сомнений, кто это сделал, не осталось. Теперь напарник имел, если не ошибаюсь, семьдесят пять процентов своего ненаглядного артефакта. Дело за малым — достать последний осколок, после чего Сокол направит меня обратно, домой. Но как поступить сейчас? Закатить сцену, мол, зачем ты без моего спроса полез копаться в моих внутренностях за камнем. Ничего не сказать. Или просто напомнить о нашем маленьком договоре. Пока я размышлял, Сокол продолжил. — Я вырезал из тебя осколок. Но не бойся, раны успели зажить до того, как кровь нашла через них выход наружу. — Напарник протянул руку — помочь встать.
Я принял помощь и вместе мы поставили меня на ноги. — Я знаю. — Уверенно ответил, затем огляделся по сторонам и узрел знакомый пейзаж. — Твою мать, мы.… Так быстро? Мы уже в аномалии?
Сокол удивился. — Откуда ты знаешь, что это за аномалия? Даже я ничего не подозревал о подобной странности. Эту аномалию называют…
- «Триа». — Перебил я напарника. Удивление испарилось, на мое лицо грузом опустилась серьёзность, причём такая, какую я давно не испытывал. А может правда, и Алексеич уничтожил во мне страх и панику? — Нужно быть осторожнее, здесь могут оказаться другие соискатели осколков.
- Откуда ты всё это знаешь? — Продолжал возмущаться Сокол. Он расправил руки, затем опустил их, потом огляделся вокруг и лишь после посмотрел мне в глаза. — С чего вдруг такая осведомлённость?
Корнеев, в свою очередь, старался не ввязываться в наш разговор, потому тихонько присел на мягкую зелёную травку и просто наблюдал за нашими действиями. Да и проку, наверное, от него сейчас было никакого. Мне казалось, что я узнал гораздо больше за последнее время, чем любой из присутствующих, а значит, мне не нужны советы раскаявшегося наёмника, который шёл за нами только из-за контракта, некогда заключённого с Антоновым. Не шибко я ему доверял, если на то пошло. А вот Соколу…. Сложно сказать доверял ли я ему или нет. С одной стороны он спас мне жизнь, с другой — он, можно предположить, использовал меня как сосуд для своего Осколка. Больше всё-таки склонялся к первому варианту, ведь если бы он использовал меня, то наверняка бы прикончил, пока спал.
- Я это видел. Не спрашивай где и когда, просто поверь. Я же не спрашиваю, зачем тебе все осколки, включая мой. — Сокол не ожидал, что его раскроют за столь странным воровством, его лицо на несколько секунд побледнело. — Да, я знаю, что ты вытащил артефакт. Но сейчас не об этом.
- А знаешь…. — Перебил меня напарник. — Я сам тебе расскажу, для какой цели я собираю Осколки. Только потом ты объяснишь, чего мне ждать за следующим поворотом.
Я присел в позе лотоса рядышком с Корнем и приготовился слушать.
* * *Триа пришёл неожиданно, внезапно. Сокол проверил незваного гостя на предмет оружия, затем, держа его на мушке, предложил присесть и поведать за какими делами явился странный тип с тростью в руке. Неизвестный мужчина представился и практически сразу перешёл к сути вопроса. Правда, не обошлось и без эксцессов. Триа сразу завлёк собеседника, стоило ему упомянуть о некоторой важной особенности. (Сокол не стал распространяться про свою семью, хотя он и так понял по выражению лица, что мне всё известно) Причём слишком важной, Сокол, не раздумывая, пальнул из пистолета гостю под ноги, но тот от чего-то даже не шелохнулся, затем очень громко прокричал на Триа нелитературным слогом. Благо, долго данный монолог не продлился. Всего-то за минуту Антонов узнал о себе много нового, но сам при этом не проронил и слова. Выслушав пожелания и угрозы собеседника, он продолжил, как ни в чём не бывало.
Разговор сам по себе продолжался недолго, однако после оставил почву для глубоких размышлений. Триа предложил Соколу выбор между его семьёй, друзьями или оставить всё на самотёк. Но тот предупредил, что рано или поздно за головой Артёма придут монолитовцы во главе с Бритвой, его старым знакомым. Столь странный ультиматум Триа объяснил наличием своего артефакта внутри собеседника. Однако, вопреки ожиданию, странный тип не стал требовать от Сокола вещь обратно, он попросил его собрать все осколки и соединить их воедино. Триа предоставил все имеющиеся у него факты, касающиеся поисков артефакта, но как скрепить осколки незнакомец не уточнил. Он ушёл не оглядываясь. Сокол получил несколько часов — обдумать предложение, выбора в котором было не так уж и много. Из всех «зол», он выбрал то, что показалось ему важнее — семью.
«Теперь стало понятно, почему Сокол не выронил ни единой слезинки, ни разу не сорвался на меня. Он понимал, на что шёл. Пусть не сказал, но я догадался. Триа заранее знал ход любого сценария, потому с радостью проинформировал новоиспечённого Хранителя о последствиях каждого выбора. Смею полагать, что выбор — семья — гарантировал смерть его друзей. Выбор — друзья — с точностью наоборот. Самотёк, пожалуй, означал как его смерть, так и смерть семьи. Что же, Триа, браво, ты одним предложением заставил Сокола работать на себя. Ладно, Корнеев — он наёмник, и осознавал, какой контракт он подписывал, но наверняка Антонов знал, что ждёт командира группы организации Кварца. Как бы там ни было, Антонов всё очень хитро подстроил и спланировал, не допустив, наверное, ни единой ошибки, хотя, ещё не вечер».
* * *Я немного задумался, но Сокол сразу дотронулся до моего плеча. — Хватит думать, Прибой. Совсем скоро всё это станет неважно. Я сделаю свою работу, ты отправишься обратно, а я… я уйду прочь, к своей семье и больше никогда не отпущу их. — Сокол, сам того не замечая, проговорился. — Касательно моего договора с Триа, забуду, только так.
