Олег Верещагин - Горны Империи
- Нет... не хочу, - бормотнул он. И тут же его живот опроверг это заявление громким звуком. Настя опять рассмеялась и, точным движением взяв Дениса за запястье, неожиданно сильно потянула внутрь:
- Да заходи ты, чего? Разувайся и садись, я тебе налью.
Денис обомлел от прикосновения пальцев - тонких, сухих и тёплых. До такой степени, что потерял волю. И, стаскивая лёгкие ботинки, поймал себя на том, что у него нет мыслей - именно нет. И что он нелепо улыбается. "Колдунья!" - подумал мальчишка неожиданно и вполне всерьёз, проходя к столу и неловко подсаживаясь. Поспешно пересел с угла, на котором было пристроился. Неловко улыбнулся, метнул на девчонку, подошедшую зачем-то к окну, опасливый взгляд. Нет, неужели она не видит?!
- Я такая смешная? - улыбнулась Настя, поворачиваясь. Денис вздрогнул:
- Откуда ты...
Он не договорил слова "видишь", прикусил язык. Но Настя, уверенно проходя через комнату, без обиды, легко ответила:
- Не вижу, конечно. Слышу. Слышно же, когда человек улыбается... Я сейчас принесу поесть, подожди.
- Я помогу! - вскочил Денис. Настя удивилась:
- Ты что, к печной заслонке прилипнуть не боишься?
- В смысле? - насторожился Денис.
- Поверье есть такое, - охотно разъяснила девчонка. - Что мужчина к печной заслонке если прикоснётся - прилипнет. Дед рассказывал, был случай - во время Серых Войн, бабка наша на мужиков разозлилась и три дня им есть не варила. Три дня все на сухомятке сидели, но к печке ни один не подошёл. Суеверие, конечно... А всё ж таки, вдруг - чем тебя тогда отклеивать?
Настя засмеялась и вышла. Денис тоже хмыкнул, откинулся к ковру на стене, стал глядеть в окно - бездумно. Солнце снова ушло в плотные тучи. Проскакали рысью двое всадников. Проехала легковая машина - надо же...
- Вот, доброго здоровья, ешь на здоровье! - вывел его из задумчивости голос Насти. Денис вздрогнул. Девчонка ставила на стол большую миску, до краёв налитую огненно-красным борщом. В нём плавал шмат сметаны и гордо лежал кусок мяса. Рядом - чашечкой вниз - устроилась ложка и стояла тарелка с нарезанным хлебом. К сожалению, он был тоже серый, Денис уже и не чаял когда-то увидеть чёрный хлеб. Но борщ пахнул одуряющее. - Не остыл ещё, - предупредила Настя, становясь сбоку и склоняя голову к плечу. - У нас кухня летняя, снаружи. А у вас дома не такие, как у нас? В Империи, в смысле?
- Нет, совсем не такие, - сказал Денис и снова осекся. - Ну и как ей рассказать?.. А ты чего стоишь? Садись.
- Пока мужчины едят - женщины стоят, - поучительно сказала Настя. - Разве у вас не так?
- Нет, - покачал головой Денис. - У нас все садятся.
И принялся за борщ.
Денис, конечно, был голодный. Но борщ ел с удовольствием не только поэтому.
- Это ты готовила?
- Это - я сама, а вообще мы с мамой и с тётей Ирой готовим... это дяди Игоря жена. А что, вкусно?
- Очень, - Денис хотел было просто кивнуть, чтобы не отвлекаться, но вовремя опять вспомнил - и хрюкнул это слово под смех Насти:
- Ну ладно, ладно, ешь, не буду больше спрашивать.
Денис и ел. Но при этом не сводил глаз с Насти, которая двигалась по комнате, что-то делая по хозяйству. Будь Денис немного поискушённей - он бы понял, что девчонка в сущности не делает ничего, практически перекладывает с места на место вещи.
Может быть, впервые в жизни Денис так внимательно смотрел на девчонку. Они с Войко - да и все знакомые мальчишки - искренне считали, что девчонки не стоят внимания. Нет, Денис отлично знал, в чём различие между женщиной и мужчиной, откуда берутся дети и вообще... Но он никогда не примерял никого конкретно из девчонок "на себя" - не представлял рядом с собой ни в постели, ни в качестве спутницы жизни. Пожалуй, можно было сказать, что девчонки ему нравились... чуть меньше красивых собак, немного больше красивых лошадей.
И вот...
Как она ходила, как протягивала руку к вещам, как нагибалась, как выпрямлялась, поворачивалась, привставала на цыпочки, перебрасывала косу - всё это приводило Дениса в тихое восхищение. А лицо - когда она поворачивалась лицом... Денису хотелось попросить: "Открой глаза!" - какие они у неё? Почему-то казалось, что серые и тёплые. Ведь есть же они - эти глаза? Глаза, которые никогда ничего не видели...
- Очень вкусно, - сказал Денис чужим голосом. Судорожно хотел вспомнить формулу благодарности, но в сенях послышались весёлые голоса и внутрь вошёл Гришка. За ним - смеясь и переговариваясь - ещё двое мальчишек.
- Настёна!.. - начал он. И замер, удивлённо глядя на Дениса: - О, привет! Решил заехать?
Как и в прошлый раз, он был босиком, но без фуражки и нагайки, зато в рубашке. Ввалившиеся следом за Гришкой двое казачат в упор рассматривали Дениса. Тоже босиком, в подвёрнутых штанах и лёгких рубашках с засученными рукавами, они были неуловимо похожи друг на друга и Мелехова - чем-то, что Денис для себя определил как манеру держаться. Хотя внешность обоих мальчишек была отличной и друг от друга и от классического воплощения славянского типа Гришки. Один - повыше - был скорей похож на англосакса: тонколицый, рыжеватый, с прямым носом - но совершенно неожиданно жуткими глазами. Табачного жёлто-зелёного цвета, эти глаза имели вертикальные зрачки, как у кота. Другой - ниже и плотней - русый, но смуглый и круглолицый, имел явную примесь казахской или киргизской крови, даже серые глаза были слегка раскосыми.
Денис поднялся.
- Я хотел поговорить о деле, - сказал он. - И не только с тобой. Со всеми вашими ребятами. Это общее дело.
* * *
Более всего удивило Дениса, что в здании школы - комплексе пещер в гранитном откосе у реки - оказалась юнармейская комната! Войдя туда и увидев знакомые плакаты, Денис не выдержал:
- А у вас что, юнармейцы есть?!
- Да мы все юнармейцы и есть, - Гришка тоже явно удивился. Табачноглазый Ромка и круглолицый Тоха отправились по станице - собирать только-только разошедшихся по домам ребят. Денис про себя отметил, что начало для митинга не совсем удачное - мальчишки только-только разошлись по домам, приготовились отдохнуть после работы в саду - и нате вам, летите в школу, с вами пацан из Империи говорить будет! Он и вообще засомневался, что придут - но Гришка только фыркнул через губу и сейчас сидел на парте, качая ногой.
Впрочем, увидев юнармейский кабинет, Денис и сам понял - придут. Но настроение, конечно, будет ой.
Не ошиблись ни Денис, ни Гришка. Не прошло и получаса, как комната начала наполняться казачатами. Причём почти все громко выражали своё недовольство. Кое-кто из них успел привести себя в порядок, но большинство явилось в том же рабочем виде, в каком тут был и сам Гришка. А он совершенно неожиданно стушевался - и Денис удивился... но, поймав взгляд казачонка, понял: проверяет на вшивость. Снова и опять. Мол, ты их собирал? Собирал. Ты с ними говорить хотел? Хотел. Давай.
Мальчишки - не меньше полусотни - до отказа набившие комнату, рассматривали Дениса в упор. Большинство взглядов были просто оценивающие, но имелись и откровенно недоброжелательные, и насмешливые, и даже презрительные. Более того, сама собой вскоре установилась тишина, и Денис ощутил себя распятым около магнитной доски.
И он разозлился.
- Я пришёл просить у вас денег, - сказал Денис. И каким-то чутьём уловил: хорошее начало! Хорошее, он ошарашил казачат - и молчали даже те, кто явно настроился отпустить какое-нибудь едкое замечание на первую же реплику приезжего - какой бы она ни была. Но не такой же?! Денис молниеносно, незаметно перевёл дух и продолжал: - Деньги нужны ребятам из Седьмого Горного. Они хотят создать пионерский отряд. На первое время нужно хотя бы миллионов тридцать. И я думаю - такие деньги у вас есть.
А вот теперь уже казачата удивили его. Никто не возмутился, не зашумел, не засмеялся. Только миловидный белокурый парнишка - он сидел на задней парте рядом с Гришкой, внимательно, прямо-таки с любовью разглядывая свой кулак - сказал:
- Есть такие деньги. И больше есть, - потом поднял глаза и взглянул на Дениса внимательно и жёстко. - Только с чего нам, казакам, эти деньги поселковому сброду отдавать?
Вот теперь поднялся тихий одобрительный гул. И Денис чуть повысил голос:
- Ты казначей? - мальчишка кивнул. - Деньгам счёт знаешь. Я так думаю - вы их не украли, не наспекулировали - руками заработали. Так? - снова кивок. - Теперь собираетесь на море ехать. Так? - третий кивок. - Где остановитесь?
- В "Южном", у пансионата с войском договорённость, - сказал мальчишка, прищурившись. - Уж сколько лет ездят наши, ещё до Бахурева повелось.
- Хорошо, - кивнул Денис. - Дело хорошее. И честное. Поработали - отдохнули. Деньги все ваши, или как?
- Не, - покачал головой белокурый. - Треть войску, треть станице. Да всё равно, на картошку этого урожая спрос хороший.
- Хорошо живёте, - сказал Денис. - Треть войску, треть станице, а на треть полсотни человек отдыхать поедет.
