Юрий Вольнов - Сталь и песок
Уползавший с черепашьей скоростью разведчик, вдруг взвыв турбинами, закрутил дымовой шлейф в круг. Мгновенно развернувшись, машина сбросила роль подраненной дичи и резво понеслась на расслабившуюся пехоту. Затарахтев вспышками заработавших спарок, стрелок разведчика выкашивал пехоту взбесившейся газонокосилкой.
Залпы в упор рвали фигурки в клочья. Прошибая броню тяжелой пехоты, очередями опасными даже и броне средних танков, разведчик носился ангелом смерти, что презрев собственную безопасность, мстил мелочи нанесшей серьезную рану. Настигая спохватившихся пехотинцев, корпус машины слегка вздрагивал, подскакивая на смятой в бесформенную кучу броне.
Как услышав в эфире крики пехотинцев, из оврага выскочила тройка легких машин. Беспечно светя установленными прожекторами, запоздавшее охранение рыскало по побоищу. Поймав лучами разъяренного разведчика, с крыльями окропленными алыми брызгами, спешно выпустили пристрелочные очереди.
Выписывая петли словно заяц, машина рванула прочь, искрась под рикошетом касавшихся очередей, подняла шлейф подмерзшего песка. Удачно вильнув, за широким клыком, оставила на растерзание лучам прожекторов, клубы пыли в перемешу с черной копотью.
— Косяк как только пересекут отметку четыреста метров, лупи в упор, — сбросив оцепенение, ожил Череп.
Отдавая команду стрелку, Череп пытался прийти в норму. Чувствую остатки оцепенения, мелкими иголками отдающегося во всех конечностях, пытался разобраться в себе. Увиденная картина проявлялась в любой стороне куда бы не отводил взгляд. Всюду казались шевелящиеся остатки человеческих тел. С треском лопнувшая броня, сминаемая тяжелыми колесами, прыскающие во все стороны, словно сок переспелой ягоды, кровь.
Уловившие нервное состояние датчики скафандра, дали команду аптечке. Пронзившая короткой вспышкой боль в шее, растеклась горячей волной онемения. Иглы, впрыснув коктейль стимуляторов, с жужжанием втянулись.
— Ох твою…, — запоздало охнув, Череп дернулся. Растекавшееся тепло вернуло мозг к привычной ясности. — Косяк, что у тебя?
— Ты чего? — встрепенулся Косяк, — …у меня все по прежнему.
— А у меня аптечка среагировала, — коротко пояснил Череп. Чувствуя себя виновато, постарался разозлиться, — …нервы сдали. И в такой момент. Меня вызывали?
— Да нет, — понимающе хмыкнул Косяк, — все Череп не отвлекай, Лохматый показался на арене.
Выскочивший разведчик, огласил появление голодным треском очередей, вцепился в правый фланг разбежавшейся пехоты.
Уже установив бобины ракетных комплексов, пехотинцы рассчитывали только на одну безумную машину, а тут еще такая же сестрица "Рыси" доставившая такие потери. Спешно развернутые раструбы тяжелых ракет, украсились вспышками. Выпущенные в второпях ракеты, взмывали в высь. Опираясь на яркие столпы реактивных струй, не дождавшись управляющих сигналов, расцветали фейерверками.
Остатки уцелевшее после кровавой жатвы Бычка, на ученные горьким опытом пехотинцы жались к скалам. Забившись в трещины, выставляя раструбы ракетных комплексов, отстреливались со всей накопившейся злобой. Торчащие клыки скал стали опутываться яркими следами носящихся в поиске цели ракет. Поняв, что выковыривать, пехоту себе дороже, разведчик бросился в глубь пустыни.
Петляя между редеющими клыками, Лохматый несся к спасительно краснеющим барханам. Идя на перерез Бычку, обогнул его. Погасив скорость поворотом на склоне первого бархана, развернулся на встречу погоне. Заполыхавшие стволы, высвечивали покореженную броню. Правый ствол верхней башни, раскалившись кашлянул. Умолкнув на полуслове, виновато обвис, свисающими лохмотьями разодранной рубашки охлаждения. Отстреливаясь уцелевшей спаркой, сдал назад.
— Лохматый сверни левее, — предупредил Череп, вслушиваясь в выкрики эфира. — ты на нас идешь.
— Чего вы сидите!? — раскаленным от ярости голосом, взревел Лохматый.
— Уйди с линии огня, я тебя зацеплю!
— Плевать, Бычок ели ползет. А только обозначу разворот, с меня фаршированную курицу сделают!
Не дожидаясь дублирования команды Косяк потянулся руками к контурам машин погони. Следом за его касаниями, в танки противника ударили столбы зеленого света. Перекрывая сухой треск очередей, нарастающим ревом Милашка затряслась серией зеленых сгустков.
— Мать моя женщина, — потрясенно протянул Лохматый. Остановив машину, наблюдал за писком температурных датчиков, фиксировавших резкое повышение температуры внешней брони, — …только по точнее, только поточнее…
Частое взывание боковых башен, переросло в мощный рев. Спекая одну машину, до расплавленной лужи металла, Косяк не мог переметнуться на другие цели.
— Лохматый, сейчас пять секунд окно, — торопливо выкрикнул Череп, выслушав длинную тираду из ругани Косяка, добавил, — на счет три, и рывок влево!
— Понял, понял, — прошептал Лохматый, — как там Бычок? А то я как на солнце. Ослеп и оглох.
— Нормально, — заметив позади коптящую "Рысь", ответил Череп, обратив внимание на сплавленный гриб антенны, — …у него связь сдохла.
Давая краткий миг отдыха перегревшимся орудиям, Косяк напряженно вглядывался в поле брани.
Широкая полоса простора, разделявшая редкие посадки каменных клыков и кочующими барханами, украсилась танцем теней, пляшущие от лавового озера, в котором плавно оседал раскаленный остов танка. Освещая черные пятна спекшегося песка, остов светился жаром остывающего металла. Растеряно закружившие вокруг озера разведчики, забыв о добыче, устремились под укрытие скал.
— Ну кто не спрятался я не виноват, — криво усмехнулся Косяк. Взмахнув руками как великий пианист, устремился руками к скалам.
— Косяк сильно не напрягайся, — промолвил первые слова с начала битвы Дыба. Сонно протягивая слова, продолжил — …такими темпами сожжешь, все вставки. А нам еще… возвращаться.
Вняв словам водителя, Косяк грохнул главным калибром. Слегка качнувший корпус, выровнялся гулом гидравлики. Дав ожившей системе амортизации настроиться под раскачивания корпуса, огласил пустыню целой серией выстрелов.
Сметая скалы вместе у упрятавшимися за ними машинами, главный калибр словно садовник, увлеченно выкорчевывал сорняки в виде каменных клыков. Разбивая в крошку, или проделывал брешь в скалах, в которую, тут же влетал добавочный снаряд.
Поздно понявший о ветхости укрытия противник, лишился еще одной машины, разлетевшейся осколками прямого попадания. Спешно отступая, пехота побросала бесполезные комплексы, вылезая из щелей словно муравьи, спешила убраться с мистического поля, в котором снаряды вылетали из неоткуда, а оживший мрак, огненными стрелами сжег дотла бронированную машину.
— Все Череп, хватит, — скомандовал Лохматый, — теперь уложи весь боекомплект на завод.
— А персонал? — вспоминая кровавые картины, уже не так терзавшие воображение, Череп все-таки передернулся. Представляя во, что превратятся люди, при бомбардировке главным калибром.
— Мы, что и их?
— Какой персонал?! — не понимающим голосом, полного боевого азарта переспросил Лохматый.
— Какой, какой?! Рисованный, — раздражаясь бросил Череп. Набравшись смелости, уперся, — Я не мясник.
— Череп. Так ты у нас чистоплюй? Может ты еще и…как его там… пацифист?! — ощерился Лохматый, мигом наполнив голос злым презрением. Выплюнув последнее слово как, отборное оскорбление, ожидающе умолк.
— Не вижу в этом слове ничего плохого, — пытался объяснить свою точку зрения Череп, — мы же солдаты воюем против солдат, а не против…
— Умолкни…, — сдерживая порыв наорать, сказал Лохматый, — …у нас тут война. Если замешкаешься, то тебя в миг поджарят даже не спрашивая мнения! Есть задачи по диверсиям, которая сейчас лишит противника средств, которые… Я тебя уверяю! Пойдут на новые танки, на новые орудия, и на всякую хрень, которая снесет тебе мозги даже не спросив с оружием ты или без. Стреляй я сказал!
Набычившись Череп вслушивался в слова Лохматого, сквозь которую прорывался грохот канонады. Не имевшая звуковой изоляции, подобно Милашке, "Рысь" пропускала грохот орудия, придавая словам Лохматого весомые аргументы. Мотнув головой, молодой сержант упрямо проговорил:
— На заставе продолжим, — сразу же переключаясь на внутренний селектор, четко сказал: — Косяк, одиночный по заводу, но так, что бы их хорошо тряхнуло. А через три минуты ложи все в яблочко.
— Чего молчишь? — спросил Лохматый.
— Даю предупредительный, потом выполняю твой приказ, — найдя компромисс, улыбнулся Череп — …Кстати пока мы будем утюжить завод, ты бы глянул, что с Бычком.
Смачно помянув всех пацифистов, и где он их всех видал, Лохматый отключился. Его разведчик, остановился возле Бычка. Выбравшаяся фигурка, застучала по броне покореженной машины условленным сигналом. Завидев открывшийся люк, фигурка неуклюже взбираясь по раздолбанному трапу, нырнула в черный проем.
