Даниил Аксенов - Апокалипсис: р. от о.л.
- Познакомься, Зорро, это - Роман. Он отличный музыкант, пишет для меня сюиты. А это - Виталий Петрович. Он - философ. Замечательно говорит мне о любви. А наверху там Малыш. Он... поэт! Рассказывает мне стихи. И какие! Сам Пушкин от таких бы не отказался!
Лицо Зорро вытянулось и побледнело. Да-да, я нанесла коварный удар поддых.
- Что, серьезно? - спросила блондинка завистливым голосом.
- Конечно, - ответила я. - Если будет время, то Роман тебе сыграет. Он ведь известный рокер, байкер. Ах, какие ноты берет по ночам!
Знаете, если перед женщинами-судьями Шварцнеггер выйдет против Пушкина, то победит Александр Сергеевич. Мы ему присудим победу даже до начала схватки.
- Я пойду в ванную, - мрачно буркнула Зорро. От ее жизнерадостности не осталось и следа.
Малыш спустился вниз и принялся деловито раскладывать автоматы у окон.
- Этот дом неплохо расположен, - сказал он. - Все подъезды просматриваются. Если Витя станет у левого окна, Роман - у правого, а я займу чердак, то мы посечем огнем любого, кто приедет по дороге. Знаешь, мадам, хоть ты меня и не спрашивала, но отвечу. Зря ты связалась с этой шмарой. Она - ехидна.
Хорошо, что Зорро не слышала это. Представляю, какое впечатление она составила бы о современной поэзии.
Но блондинка оказалась отличной собеседницей. Мы с ней мило поболтали за завтраком, сидя на кухне, и я выложила всю свою историю. Рассказала о Валере и даже всплакнула, когда вспомнила о том, как Первый Дом меня собирался обмануть.
- Аня, я ведь не держу зла на женщин, - невпопад сказала Зорро, когда я закончила. - Даже на тех, кто пытается уводить у меня мужиков. Мужики-то ладно, их не жалко, а вот женщины... я совсем не такая стерва, как кажусь.
- Да ты вообще не стерва, - ответила я. - Почему стерва? Каждый выживает как может. Ты ведь согласилась на то, чтобы сжечь Книгу. Хочешь остановить Влада. Я так думаю и для того, чтобы прекратить все это. Из-за нас в мире ужас что творится. Хочешь, я прямо сейчас помогу тебе с Владом? Или еще лучше - давай его выдадим Хранителям. Пусть все закончится наконец! А потом мы просто вернемся домой. Я могу тебя поселить в своей квартире, если тебе негде жить. Будешь жить у меня сколько тебе угодно!
Зорро посмотрела на меня с интересом.
- А квартира-то большая? - спросила она.
- Однокомнатная, - ответила я. - Но ничего. Мы поместимся.
Блондинка расхохоталась.
- Ну ты, Аня, даешь! Да я в твоем возрасте уже жила в пятикомнатной в центре, которая принадлежала мне! Ты посмотри на своих мужиков - они же стелятся перед тобой. Пусть спонсируют!
- Я от мужчин принимаю только музыку, стихи... или цветы. Только это они дарят хорошо, от чистого сердца. А еще можно принимать время. Я как-то встречалась с одним крупным биржевым игроком. От подарков отказывалась, но он все дни проводил со мной. Представляешь, сколько он мог бы заработать? И получалось, что все-все-все тратит на меня! Весь свой доход!
- Но ведь этих денег у тебя не было! - поразилась Зорро, широко раскрыв глаза.
- Да, но все равно он их тратил на меня.
Блондинка покачала головой и задумалась, а потом спросила и снова невпопад:
- Аня, а где твой Почтальон?
Мои брови удивленно поднялись. Какой еще почтальон?
- Ты о чем?
- Ну, Первый Дом разве не дал тебе Почтальона? Он ведь его почти всем дает, кто прошел пару этажей. Человек... точнее, не человек, а некто для связи. Мне рассказывали, что эта традиция, возможно, зародилась еще во времена Инквизиции. Хотя кто точно знает? Претендентам иногда нужно было вступать в переговоры с властями, но как это сделать, если народ запуган и все отказываются быть посредниками? А те, кто не отказывается, может выдать! Вот Первый Дом и дарит Почтальона. Он не человек, а расходный материал. Сражаться не может, но выполняет поручения. Туда сходить, то принести-отнести... Он не выдаст, если его схватят, будет твердить одно и то же. Если схватят вдали от Претендента, то Почтальон говорит, что знать никого не знает. А если рядом, то прикидывается родственником. Например, мой говорил, что он мне муж. Даже предъявлял настоящий паспорт! Вот смеху-то. Но погиб вместе с моей свитой. Думаю, что скоро снова появится. Новый всегда приходит, если старый гибнет.
Признаться, история меня огорошила. Оказывается, мне полагался какой-то Почтальон! Где же он?
- Аня, а сколько этажей ты уже прошла? - вкрадчиво осведомилась Зорро.
- Меня ждал шестой, - я решила ответить честно, - но уже, конечно, не пойду.
- Шестой? - блондинка удивленно потерла лоб наманикюренным пальцем с синим лаком. - И у тебя нет Почтальона?
- Нет, - сказала я, недоумевая.
- Н-да... значит, ты и правда такая... Бедная девочка!
- Почему бедная? - живо заинтересовалась я. Если кто-то называет тебя бедной, то получается, что он - богат, не так ли?
- Претенденты не получают Почтальона только в одном случае, - пояснила Зорро, с жалостью глядя на меня, - если они слишком добрые и никогда не смогут этим Почтальоном пожертвовать. Он тогда просто бесполезен!
- Я не такая уж и добрая...
Зорро вздохнула и хмыкнула, скептически качая головой.
- Аня, а к шестому этажу ты успела подготовиться? Оружие у тебя есть?
- Есть, - ответила я. - У меня очень красивый меч. Но теперь им уже не воспользуюсь, конечно.
- Покажи-ка, - произнесла Зорро, расправляя полы халата под столом и поглядывая на большие желтые часы на стене. Мне показалось, что блондинка нервничает.
Я достала меч из ящика в спальне и принесла его на кухню. Моя новая подружка им не заинтересовалась, лишь бросила быстрый взгляд на белую рукоять и сказала:
- Ты бы его держала при себе. Хорошая ведь вещь. Не расставайся с ним. Я слышала, что так все фехтовальщики делают - просто носят свое оружие. Чтобы привыкнуть.
- Странно, - удивилась я. - Никогда такого не слышала. Но зачем мне меч? Обойдусь. Сдам его в какой-нибудь музей, когда все закончится.
- А я говорю, держи его при себе, - неожиданно твердо сказала Зорро. - Не выпускай из рук.
- Но почему? - я ничего не понимала.
- А вдруг придется бежать.
- Куда бежать? Зачем?
Блондинка встряхнула головой, отчего ее прическа растрепалась и показались тщательно спрятанные уши.
- В Первый Дом, Аня, в Первый Дом. Если вдруг кто-то сюда нагрянет, то Первый Дом спасет. Но на шестом этаже без оружия делать нечего.
И вот тут я поняла.
- Ты навела на нас Хранителей? - мой голос был тих. - Нет, не может быть! На тебе же ничего не было, а за вами никто не следил! Ты бы не могла подать сигнал! Прости, прости... я сама не знаю, что говорю. Конечно, ты не могла предать.
- На мне ничего не было, а во мне было, - зло усмехнулась Зорро. - Этот твой толстяк не гинеколог же. Иди в Первый Дом, Аня. Иди сейчас. А то будет поздно.
Я вскочила со стула, чуть его не опрокинув, но Зорро быстро схватила меня за руку.
- Послушай, девочка, - горячо зашипела она. - Я договорилась с Хранителями, что приведу их к тебе. Но если ты успеешь убежать, то моей вины нет. Беги! Забудь о своих поэтах. Спасайся! Ты не должна встречаться с Хранителями! Они все - мерзавцы и подонки, а их главарь Доберман, - просто безжалостный монстр! И он будет здесь, понимаешь?! К вечеру Хранители получат Влада. Я решила выйти из игры. Ну его нафиг, лучше синица в руке, чем пуля в башке. И ты сделай так же. Беги и я замолвлю за тебя словечко! Скажу, что ты раскаялась и после смерти Влада твоя Книга сгорит. Но сейчас не жги или я одна останусь против Влада, да и не спасешься ты! Просто беги, дурочка! Первый Дом тебя почему-то любит, он не даст пропасть... Беги!
Я с силой вырвала руку. Мои мысли были ослеплены безумными вестями.
- Рома, Витя... ребята! Бегите! Скорее! - я кричала изо всех сил, скатываясь вниз по громким деревянным ступеням. - Прочь отсюда! Прочь!
- Что случилось?! - Виталий Петрович выскочил откуда-то сбоку.
- Думаю, шмара сдала нас, - раздался сверху скрипучий голос Малыша. - Скоро начнется балет.
- Что вы стоите?! Скорее в машину! - я теребила руками майку толстого рыцаря. - Бегите же!
Ответом было клацание затвора, донесшееся из открытой двери, ведущей на чердак.
- Поздно, босс, поздно. Балетмейстеры прибыли.
Виталий Петрович резко прижал меня к себе и отпустил.
- Аня, ты беги, - выдохнул он. - Скройся в Первом Доме!
Мужчина бросился к окну, наполовину закрытому темно-зеленой шторой, и схватил автомат. Тогда я еще не знала, что это были последние слова толстого рыцаря, которые я услышала.
Моя решительность вернулась ко мне!
- Витя, сдавайся! - закричала я. - Ляг на пол! Старик! Слушай меня! Я хочу сжечь...
Мне не позволили закончить. Что-то тяжелое сбило меня с ног, а потом раздался выстрел.
Я сильно ударилась затылком об пол и даже помотала головой, чтобы перестало двоиться в глазах. На мне лежала блондинка. Она прыгнула с лестницы, чтобы помешать, а Виталий Петрович выстрелил в нее.
