Михаил Белозеров - Эпоха Пятизонья
Интересно, кто из них главнее, – думал Костя, выбирая цель, – «жабаки» или «нитридо-платиноиды»? И изготовился к стрельбе, поставив «флажок» на короткую очередь. На таком расстоянии он мог рассчитывать только на то, что поразит «жабака». В «нитридо-платиноидов» следовало стрелять в упор, а в «богомолов» – по ногам, в симбонановолокна. Вот тогда-то Костя и понял, что они сейчас с Гнездиловым лягут здесь костьми, и хотел было уже отослать парня к Верке, чтобы хотя бы они спаслись, но нервозность вдруг исчезла, будто ее и не было. Костя почувствовал себя уверенным и спокойным, словно уже выиграл все сражения, хотя и пожалел, что «титан» вышел из строя. Сейчас бы я все слышал и знал, что делать, подумал он. Между тем Иван Лопухин преспокойно откинул камень в сторону, разогнулся и что-то стал отвечать «жабаку» и «нитридо-платиноидам» в образе майора Базлова. Потом случилось совсем невероятное: «жабак» что-то спросил у «богомолов», подбежавших к телеге, и те дружно закивали своими лошадиными головами в касках типа чуча.
– Фу-у-у… – понял Костя. – Теперь бы только отпустили его!
Лопухин несколько раз показал на свою перевязанную голову, потом – на Серко, подводу и в направлении Тайницкой башни, и главный «жабак», совсем как человек, устало махнул рукой, что означало одно: катись на все четыре стороны! Должно быть, он согласился с доводами человека. Да и действительно, чем может быть опасен человек из семнадцатого века? Даже если он кому-то что-то расскажет, ему не поверят. Поэтому, скорее всего, он будет молчать, как рыба об лед, чтобы не прослыть белой вороной и не накликать на себя беду. Слава богу, подумал Костя, что старший сержант Хамзя занят другими делами, но тут же вспомнил об Амтанте. Тревога закралась в его сердце: вот-вот тот должен был появиться вместе с этим сержантом. Лишь бы все вышло, как я задумал. – Он вовсе не был уверен в успехе и надеялся лишь на жадность и глупость Хамзя. А вдруг Хамзя окажется умнее и никуда не пойдет? У меня всегда так – какая-нибудь мелочь рушит все планы, даже самые лучшие, думал Костя, держа пальцы скрещенными.
«Богомолы», то бишь паласситы, расступились, вяло поворачивая своими длинными, как телеграфные столбы, телами, «нитридо-платиноиды» в образе майора Базлова чуть ли не отдали честь, и Иван Лопухин повел Серко в сторону спуска к Тайницкой башне – вначале не очень уверенно, оглядываясь, потом все быстрее и быстрее и пропал в темноте ночи.
Хорошо, хоть он спасется, вздохнул Костя и почувствовал, как по лицу струится холодный пот, хотя теплой летней ночи никто не отменял.
– Уходим! – скомандовал он.
Верку они с Гнездиловым подцепили в тот момент, когда пробегали мимо. Кошка Дуська доверчиво прыгнула ему на плечо и потерлась о шею.
Они как ветер понеслись к Тайницкой башне, перепрыгивая через груды кирпичей, сцементированные раствором, через бревна, некогда служившие перекрытиями, через колонны, которые некогда подпирали портики, понеслись, разумеется, не по прямой, а вдоль разрушенной Кремлевской стены, путаясь в лианах и колючем татарнике. Со стороны города тянуло давнишней гарью пожарищ. Далеко-далеко горел одинокий огонек. Кто там? Горожане? Бродяги? Случайно выжившие? – думал Костя. Бедная страна! Бедный народ! И не было здесь никакой войны, а одно сплошное недоразумение. Господи, ну не могут же все несчастья быть в одном месте, не могут!
Тело дало о себе знать в самый неподходящий момент. Оно снова сделалось слабым и непослушным. Костя закашлялся, но не остановился. Сердце билось где-то в горле, в висках пульсировала боль. В тот момент, когда перед глазами поплыли круги и земля словно вздыбилась под ногами, он потерял связь с реальностью и пришел в себя оттого, что Гнездилов лил ему воду на голову прямо из хабара-кормильца. На этот раз хабар не поскупился, и Костя мгновенно промок до нитки. Тонкий, как паутина, комбинезон не шел ни в какое сравнение с универсальным «титаном».
– Что? Что случилось? – встрепенулся Костя.
– Ты просто упал, – растерянно объяснил Гнездилов.
Верка стояла поодаль, прислушиваясь к чему-то, чего еще не слышал Костя. Лишенный «титана», он сделался беспомощным и слабым.
– Все, все… хватит… – с трудом произнес он, – дай попить. – И пил до тех про, пока жидкость не забулькала в горле.
После этого он сел, ощущая во рту вкус сухого белого вина. Силы возвращались. Голова уже не кружилась, но подняться он почему-то боялся. И вдруг понял, что они не случайно застряли посреди развалин. «Анцитаур», старый надежный приятель, наконец вспомнил о нем. Что-то должно было произойти.
Верка сказала:
– Кажись, кто-то идет…
Костя и сам ощутил подрагивание земли. Так могли ходить только «богомолы». Над развалинами Военной школы возникли две головы в идиотских касках чуча – Амтант и старший сержант Хамзя. Амтант самозабвенно врал:
– Где-то здесь… точно помню… дыра в земле, а там… ой, чего там только нет!.. Век бы ел и ел… вкуснотища!..
– Чего?.. – загипнотизировано спрашивал Хамзя и облизывался.
Его толстые вывернутые губы блестели от горчицы и ливерной колбасы. А еще, должно быть, старший сержант Хамзя предвкушал крепкие спиртные напитки, к которым пристрастился здесь, на Земле, и которые оказались очень вкусными, а главное – полезными.
– Сунь только руку… – уверял его Амтант, – а там Клондайк!
Откуда он знает о Клондайке? – удивился Костя, но тут же сообразил, что «богомолов» специально готовили для Земли и набивали им головы всякой исторической всячиной.
Амтант с Хамзей обогнули угол Военной школы и вышли на дорогу, ведущую к Спасской башне.
– А что-нибудь покрепче есть? – Хамзя влил в себя остатки кахетинского, зашвырнул бутылку в развалины, и она просвистела над Костиной головой, как ядро, выпущенное из пушки.
– Конечно есть, – уверял Амтант старшего сержанта Хамзю, – я и коньяк видел, и джин, и абсент…
– А чего сам не выпил? – с подозрением спросил Хамзя.
– Я к вам сразу побежал, как к своему непосредственному начальнику.
– Молодец! – снисходительно похвалил его старший сержант Хамзя. – Ценю. Даже уважаю. А ты никому больше не говорил? – испугался он и, должно быть, подумал о капитане Бухойфе, с которым не хотел делиться.
– Нет, что вы! – воскликнул Амтант. – Как можно?! Только вам!
– Молодец! Ценю! Ну и где он, этот буфет? – Хамзя оглядел развалины, лежащие в тени обгорелых стен.
– Да вот где-то здесь. – Амтант, поднимая пыль и волоча за собой лианы, рыскал по камням, высекая искры. – Сейчас найдем… Куда он денется… Была же здесь дыра… была…
Старший сержант в развалины лазить брезговал. Он, уперев руки в боки, издали наблюдал за Амтантом.
– Ищи-ищи, – говорил он, – если найдешь, я тебе, так и быть, дам выпить пару глотков водки. Сам понимаешь, рядовым не положено. Ну, а колбаса вся моя, и консервы мои. Эх, надо капитану отстегнуть, а там еще, не дай бог, «жабаки» подтянутся. Самому не хватит.
– Да мы понимаем… – отвечал Амтант. – Здесь много чего.
– Ты губу-то не раскатывай! – оборвал его Хамзя. – Сказано, два глотка, значит, два глотка.
– Неужто мы без понятия? – стал оправдываться Амтант. – Неужто мы субординацию потеряли?
– Вот это ты молодец, вот это правильно… – поучал его старший сержант Хамзя. – Старший командир, он для тебя отец, друг и брат.
– Я же всей душой… Я ж не спорю… два глотка так два глотка… где же этот?.. – Амтант шарил по развалинам, ища, разумеется, не пресловутый буфет, а Костю.
– Нашел?
– Да нет еще…
Несомненно, он вот-вот готов был потерять чувство самообладания. Костя понял: еще мгновение, и Амтант с криком «Спасайся!» побежит в сторону города, где у него не было ни единого шанса выжить. Старший сержант Хамзя его, конечно же, подстрелит, а этого нельзя было допустить. Костя привстал. Амтант его заметил и замер, словно наступил на мину-лягушку.
– Ну что, нашел?! – окликнул его старший сержант Хамзя.
Амтант, изображая полного идиота, заторможенно повернулся на окрик и односложно ответил:
– Ага… – И даже забыл закрыть большегубый рот.
– Погоди! Я сам! – Старший сержант Хамзя, высоко задирая ноги, полез в развалины, совсем как человек, боясь запачкаться в пыли.
Все это время Костя шептал Амтанту:
– Отцепи «пермендюр», отцепи!
Но на Амтанта словно нашел столбняк. Он только смотрел на Костю и глупо улыбался. Костя все понял и зашипел:
– Прячься!
Серега Гнездилов сразу же куда-то исчез, испарился, будто его и не было. Верка дернулась, но почему-то осталась на месте, во все глаза глядя на Костю. Кошка Дуська, сидя на плече у Кости, приготовилась орать благим матом.
– Погоди… не доставай! – командовал старший сержант Хамзя. – Я сам, а то раздавишь… испортишь хорошие вещи… там колбаса, наверное… изюм… я изюм люблю… а лучше семечки. Здесь, на Земле, чудные семечки. Я один раз ел. Я тебя тоже угощу, ты не думай, я не жадный.
