Руслан Мельников - Метро 2033: Из глубин
Таня, отвернувшись, прислонилась к стене, смотрела в сторону и всхлипывала. Типа, жалостливая и не при делах. Ерунда: такая же соучастница, как и остальные.
Михеич втаскивал Катю в ДУК-камеру. Ослабевшая и перепуганная, та слабо сопротивлялась, но не могла вырваться даже из старческих рук. Лицо, опухшее от слез и потемневшее от яда (отрава уже добралась и до лица), казалось страшным и жалким одновременно. От былой красоты ничего не осталось.
Михеич бросил девушку в темный зев камеры, будто в пасть огромному идолу. Жертвоприношение начиналось. Неужели они избежали руки подземного языческого капища в Перми лишь для того, чтобы устроить свое капище здесь?
Катя с трудом приподнялась. Ее черное, будто измазанное изнутри грязью лицо и растрепанные волосы были сейчас в открытом люке как на страшной картине в огромной круглой рамке.
– Нет! – Стас яростно забарабанил в запертую дверь.
«Бум-бум-бум-бум!»
Колдун не пришел. Впрочем, он бы здесь ничего не сделал, да и не хотел он ничего делать. Он – как они, которые за дверью. Он тоже на их стороне.
Катя посмотрела в окошко запертой двери. Наверное, увидела Стаса. Ткнула в его сторону пальцем.
– Ты! Ты! Ты! – плюясь и дергаясь, прохрипела она. Сама Катя вряд ли могла его слышать, но его особый слух позволяли услышать ее. – Ты сказал!.. Чтобы меня!.. Туда!.. Наружу!..
Подурневшее Катино лицо жило своей жизнью. Жуткие гримасы сменяли одна другую.
– Нет! – надрывая связки, крикнул ее лицу Стас.
Обманывая ее и себя.
Да! Это он сказал. Пусть не прямо, но косвенно. Именно он, не подумав, передал слова Колдуна Гришко.
– Чтоб ты сдох, проклятый «гэшник»! – ее лицо пылало от ненависти.
– Все мы когда-нибудь сдохнем. – Михеич начал закрывать люк. – Прости, девочка!
– Лучше убейте! – взвизгнула Катя. – Не надо так! Так не надо!
– Киря, застрели ее! – взмолился сквозь запертую дверь Стас. – Ну что тебе стоит, а?!
Начохр его не слышал. Или просто не ответил. Или дело в том, что Гришко приказал выбросить Катю наружу живьем, а Киря никогда не ослушается приказа своего обожаемого полковника.
Тяжелая крышка люка закрыла темный проем с черным лицом. Отсекла Катю от них. А их – от нее.
Стас тупо уставился на надпись «прислонять» с отпечатками его собственных ладоней.
С той стороны слабо стукнули. Раз, другой, третий.
– Сброс, – кому-то зачем-то сказал Михеич.
И нажал рычаг с красным набалдашником.
С той стороны стучать перестали.
Грязевая субстанция под брюхом «крота» колыхнулась, будто заглатывая жертву. «Крота» ощутимо качнуло.
Михеич подошел к коммуникатору внутренней связи возле ДУК-камеры и сухо доложил:
– Сделано, полковник.
* * *Его оставили перед отсеком с ДУК-камерой. Михеич, Киря и Таня ушли быстро и тихо.
Через некоторое время заработал двигатель подземлодки. Судя по мелкой вибрации и слабому покачиванию, Гришко на свой страх и риск тронул «крота» с места.
Субтеррина двинулась вслепую, осторожно прощупывая путь.
И на этот раз она ни на что не наткнулась. Потому что не на что было. Стас видел и чувствовал это. Ящер, получив требуемое, погрузился в грязь. Он отпускал пленников, откупившихся жертвой. Все было так, как и сказал Колдун.
Всезнающий, указывающий верный путь, дающий правильные советы проклятый Колдун!
«Бум!» – удар кулаком о железо. Сильный, аж рука отсохла.
«Ну, где же ты, падла!» – Стас снова занес руку.
«Бум!»
«Появись!»
«Бум!»
«Бум-м!» – наконец послышался в ответ тихий-тихий, едва различимый звук бубна, который чуть тронули колотушкой.
Илья стоял рядом. Когда и как он появился, Стас не заметил, но это было не важно. А то, что Колдун появился, удивления не вызвало. Им надо поговорить. И разговор будет серьезный.
Грязь за бортом затвердевала. Владыка подземных топей ушел, исчезала и сама топь. Душа и сердце Стаса тоже покрывались коркой.
– Где сейчас Катя? – спросил Стас.
– Снаружи, – ответил Илья.
Каков вопрос – таков ответ.
– Что с ней?
– Какая разница, Стас? Сейчас?
– Я ее не вижу! Не слышу и не чувствую.
– Значит, ее больше нет.
– Нет вообще?
– Она у Ящера. Она – Ящера. Для тебя ее нет. Она ускользнула от Зиланта и Эрлик-хана, потому что ей суждено было попасть к Ящеру. Ты этого изменить не в силах. И лучше тебе об этом больше не думать.
– Ее для меня нет, а ты есть? – задумчиво пробормотал Стас. – Почему так?
– Наверное, потому, что я тебе нужен.
– Нужен? – На ум пришли последние слова Кати. – Да чтоб ты сдох!
– Это уже неактуально, – невесело усмехнулся Илья.
Верно. Неактуально.
– Ты не нужен мне больше, Колдун.
– Стас, пожалуйста, не бросайся такими словами! – Илья нахмурился, прикрывшись бубном, как щитом. – Ты сейчас не в себе и…
– Проклятая тварь, вот ты кто, – без чувств и эмоций сказал Стас. Иногда просто устаешь чувствовать и испытывать эмоции. – Проклятая тварь, хуже Ящера.
– Зря ты так, – печально сказал Колдун. – Проклятия здесь, под землей, – совсем не то, что наверху. Здесь они имеют большую силу.
Вот как? Стас даже обрадовался услышанному.
– В таком случае, я тебя проклинаю, понял?! Проваливай в ад, из которого вышел…
– Я не был в аду. У меня другой путь.
– Так пора бы тебе там побывать! Проваливай и не возвращайся.
– Стас, я тебе еще…
– Нет, ты мне больше не нужен.
– Хочешь, чтобы…
– Да!
– Ты уверен, что…
– Да!
Илья неодобрительно покачал головой:
– Стас, возьми себя в руки. Мне действительно придется уйти, если ты еще раз скажешь…
– Да!!! – Он не знал, что еще нужно сказать, чтобы избавиться от этой назойливой опеки, но сейчас он готов был сказать все, что угодно.
Вздох. Призраки, оказывается, тоже могут вздыхать тяжело и горестно. Совсем как живые.
– Прощай, Стас! Может быть, когда-нибудь…
– Пошел на…
Хрусть! По бубну Колдуна прошла трещина. Бубен раскололся надвое. За ним на две части распалась фигура в шаманской накидке.
Нижняя часть разломанного силуэта ушла в пол. Верхняя – поднялась к потолку и растворилась где-то там, в переплетении труб и кабелей.
Стас вдруг ощутил такую тишину и пустоту, что заныло под ложечкой и зазвенело в ушах.
Колдун действительно ушел. Ушел по-настоящему. А вместе с ним не стало чего-то еще, к чему Стас успел привыкнуть. Чего? Он не смог бы сформулировать. Дружбой это назвать сложно. Помощью? После того, что стало с Катей, – вряд ли. Такая помощь хуже вреда. Пусть Колдун теперь подсказывает и помогает кому-нибудь другому. Ему он не нужен.
– Катя! – позвал Стас.
И ничего не услышал в ответ. Только почувствовал. Мимолетно. Вскользь.
Неприятное что-то.
Кати больше не было, зато остался ее страх. На миг Стас ощутил – очень явственно и отчетливо, – КАК она боится его. Боится даже сейчас, после своей смерти. Боится больше, чем Ящера, заполучившего свою жертву.
Стасу самому стало страшно от такого ее страха.
Как-то отстраненно Стас понял, что «Боевой крот» движется уже не по грязи, а в твердой породе. Причем движется довольно бодро. Неудивительно: машина находилась в той стихии, для которой создавалась.
Густая жижа за бортом затвердела окончательно. А короста безразличия, сковавшая душу Стаса, была, наверное, крепче титановой брони субтеррины.
Смерть Кати… нет, хуже, чем просто смерть, – жертвоприношение – он переживал тяжело. Путь до следующей точки «всплытия» Стас почти не помнил. Он снова потерял счет времени.
Кажется, навигация опять выкидывала какие-то коленца. Вернее, не в навигации было дело, а в том, что творилось за бортом. То ли это случилось в крепости Эрлик-хана, то ли – в грязевой ванне Ящера, то ли и там и там, но «Боевой крот» снова продвинулся на такое расстояние, которое он никак не мог преодолеть. Вероятно, произошла очередная пространственно-временная аномалия, характерная для адских глубин.
Стас послушно дежурил в отсеке управления, рассказывая Гришко, что происходит за титановой обшивкой. Но теперь он выполнял свои обязанности как во сне. Кажется, пару раз они натыкались на каких-то тварей, однако Колдуна больше не было рядом, чтобы объяснить, кто это такие, а у тварей не хватило для нападения сил, смелости или интереса к субтеррине.
Стас тоже не проявлял интереса к тому, что происходило вокруг и внутри машины. После смерти Кати он сам был как машина. Он был сам в себе и сам с собой. Да еще, пожалуй, с тем, с другим Стасом. Который Двойник. Который как мог поддержал и посочувствовал.
* * *Почему-то на душе у Стаса сейчас было особенно скверно и тягостно. Его словно давили непонятные чужие переживания. Или просто у этого унылого места такая гнетущая аура?
В городе, по которому шел Стас, было пусто. Собственно и городом назвать эти развалины теперь сложно. Нижний Тагил был уничтожен почти полностью. Большинство построек сметены до первого-второго этажей. По выгоревшим улицам, заваленным строительным мусором и оплавленными машинами, будто прошелся чудовищный сель, выметая губительным веником всю здешнюю жизнь без разбора. Даже деревья тут не росли, даже травы не было. Все – мертвое. Голый расколотый асфальт щерился провалами и трещинами. Усиливающийся время от времени, пульсирующий ветер гонял туда-сюда редкие, залетевшие откуда-то из-за городской черты листья и уличный мусор. Над головой Стаса поднимались в воздух старые желтые газеты и прозрачные целлофановые пакеты, каким-то чудом не сгоревшие вместе с домами и машинами.
