Уильям Дитц - Только кровью
Послышался стук — челнок соприкоснулся с палубой «Мошенника». Дома-Са оглядел себя в большом металлическом зеркале, получил удовольствие оттого, что там увидел, и зашагал к переходному шлюзу. Справился ли он со своей миссией? Скоро все станет ясно.
Сенатор Орно любил обеды, они давали ему возможность наслаждаться прекрасными закусками и оттачивать тонкое мастерство политика. На корабле служили лучшие повара Конфедерации, один из которых был рамантианином. Политик уловил аромат блюда из живых личинок в тщательно приготовленном остром соусе задолго до того, как оно появилось, и почувствовал, что ему становится трудно следить за беседой.
Хотя губернатор Пардо отличалась удивительной мягкостью обращения, она непрестанно что-то говорила. Ее речь казалась Орно чрезвычайно скучной. Сейчас она рассуждала о том, что правительство рамантиан должно признать ее администрацию, обеспечить Землю беспроцентным займом и послать пятьдесят тысяч солдат из «миротворческих сил» разобраться с лоялистами.
Последнее предложение рамантиане вполне могли бы принять, если бы на Земле было больше густых зеленых джунглей. Поскольку дело обстояло иначе, правительство рамантиан не собиралось давать Земле и десятой доли того, что она просила.
Все зашевелились, когда подали главное блюдо. Люди, предпочитавшие есть мертвую пищу, пытались не обращать внимания на политые соусом живые личинки. Рамантианин прекрасно знал, что они испытывают ужас и отвращение, когда он нанизывает на однозубую вилку крупных, похожих на червей существ, а потом отправляет их себе в клюв. Реакция людей усиливала удовольствие от еды.
Рамантианин прикрывал голову большой белой салфеткой. Однако вместо того, чтобы скрывать процесс приема пищи, она лишь привлекала к нему внимание. Личинка оказалась восхитительно спелой — кожа натянута и вот-вот лопнет. Орно слегка нажал на нее клювом, услышал характерный хлопок и с интересом принялся наблюдать за тем, как кровавые внутренности расползаются по салфетке, образуя яркий круг. Потрясающе вкусно!
Всего на тарелке лежало шесть личинок, каждую он макал в специальное блюдце с соусом, делая паузы и всякий раз повязывая свежую салфетку.
Патриция Пардо выдержала все шесть личинок, после чего извинилась и вышла, побледнев и не очень твердо держась на ногах.
На лице Ишимото Седьмого застыло скучающее выражение, ему хотелось сидеть рядом с Майло Чен-Чу вместо брата, к тому же он закончил есть. Посол тысячи раз ел подобное мясо и знал, что — как и он сам — цыпленок генетически безупречен.
Старший офицер «Мошенника», командир копья Ноло-Ка, встретил боевого командора Дома-Са в главном шлюзе. Его форма отличалась от формы командора только тем, что на ней сверкал красный самоцвет. Хотя офицеры уважали друг друга, оба держались настороже, поскольку хадатане никогда никому не доверяют.
— Приветствую вас, боевой командор. Мы рады, что вы снова с нами.
Ноло-Ка говорил чистую правду, потому что ждал уже два полных корабельных цикла, два опасных цикла, и хотел как можно быстрее отправиться восвояси. Конечно, технология маскировки на высочайшем уровне, но сенсоры кораблей Конфедерации им практически не уступают, а в секторе полно патрулей.
Дома-Са предполагал, что подчиненные будут рады его возвращению, поэтому ничего не ответил на приветствие.
— Торпеда пришла вовремя? Вы сумели ее выловить? Вполне объяснимые вопросы, особенно если учесть, в чем состояла миссия корабля, однако Ноло-Ка не понравился тон, которым они были заданы. Неужели боевой командор не оценил ловкости, которая потребовалась, чтобы незаметно провести корабль в зону, охраняемую Конфедерацией? А мужество, проявленное командой, прождавшей его здесь столько дней? И то, как четко организован перехват торпеды с посланием рамантиан?.. Похоже, не оценил. Тщательно скрывая негодование, командир копья сделал жест в сторону коридора.
— Миссия прошла успешно. Торпеду удалось перехватить, она ждет вас.
Дома-Са остался доволен, но, не видя никакой необходимости показывать это своему подчиненному, лишь кивнул, как принято у людей, — дурная привычка, которой он обзавелся на борту «Дружбы».
Под лязганье металла офицеры зашагали к кормовым отсекам корабля мимо четырех лабораторий, забитых сложным оборудованием, и оказались перед грузовым отсеком номер 3.
Три луча света осветили длинную, обтекаемую торпеду. Хотя торпеда была рамантианского производства и на ней стояли надписи, сделанные их криволинейным шрифтом, внешне она мало отличалась от большинства устройств аналогичного назначения. Несмотря на то, что многие расы освоили перемещение в пространстве со скоростями, превышающими скорость света, никому не удалось создать межзвездное устройство для мгновенной связи. Поэтому сообщения приходилось посылать на специальных почтовых торпедах. Некоторые дипломаты делали это регулярно, однако хадатане являлись редким исключением.
Дома-Са знал, что девяносто девять процентов всей длины торпеды занимает навигационное оборудование, миниатюрный гипердрайв и топливный бак. Оставшийся один процент — то есть та часть, что интересовала Дома-Са, составляла обработанная на компьютере информация. Небольшие почтовые торпеды могли доставлять пятьсот гигабайт цифровой информации, которая иногда оказывалась ценнее самого редкого минерала.
Техники сняли внешнюю панель, чтобы подобраться к электронике, во все стороны торчали разноцветные провода, подсоединенные к корабельным компьютерам.
— Итак, — потребовал ответа Дома-Са, — вам удалось что-нибудь узнать?
— Да, довольно много, — послышался голос вышедшего вперед командира кинжала Хорка Проло-Ба.
Юный хадатанин родился на такой далекой колонии, что в Конфедерации ничего о ней не знали, а сам Проло-Ба никогда не видел родной планеты и не наслаждался теплом медленно остывающего Эмбера. В некотором смысле печальный случай, хотя и довольно распространенный среди молодых офицеров кораблей вроде «Мошенника».
Дома-Са нравилась юношеская уверенность Проло-Ба, и он взглянул ему в глаза:
— Рад слышать. Пожалуйста, продолжай.
Вдохновленный словами командира, Проло-Ба быстро пробежал руками по панели дистанционного управления, и на стене ожил экран, на котором появились рамантианские письмена, преобразованные в хадатанский текст. Текст сопровождался диаграммами, фотографиями и видеозаписями.
— Компьютерам потребовалось двенадцать и три десятых стандартных единицы времени, чтобы расшифровать рамантианский код, — спокойно доложил Проло-Ба. — Теперь задача решена. В сообщении содержится довольно солидный объем информации, большая часть которой не представляет для нас интереса, хотя некоторые детали требуют нашего внимания.
Дома-Са решил проигнорировать сомнительное использование слова «нашего».
— Продолжай.
— Вы приказали фиксировать каждое упоминание о любых не рамантианских планетах, — хладнокровно заявил офицер, замедляя стремительно бежавший по экрану текст, — и оказались правы. Вот здесь говорится о четырех хадатанских колониях. Причем так, будто они принадлежат рамантианам. Точно так же они пишут о планетах, которые находятся под их контролем.
Дома-Са почувствовал, как руки сжимаются в кулаки. Следующие слова он почти промычал:
— Отличная работа, командир кинжала Проло-Ба. Теперь, учитывая твое открытие, скажи мне, сколько миров соответствует на шестьдесят шесть и более процентов рамантианским требованиям для колонизации?
— Все, сэр.
Командир копья Ноло-Ка, хранивший во время разговора молчание, произнес вслух то, о чем подумали остальные:
— Они намерены захватить наши миры.
— Да, — согласился Дома-Са, и мышцы вокруг его челюстей напряглись. — Они, несомненно, намерены так поступить. Что еще?
— На основании полученных сведений мы сделали вывод, что рамантиане заключили союз с человеком, которого называют «губернатор Патриция Пардо», корпорацией «Ноам» и Гегемонией клонов.
— Мне нужны все подробности, — заявил Дома-Са. — Ты выковал клинок, а я им воспользуюсь.
Когда официальная часть обеда закончилась, а желающим были предложены напитки, толпа начала редеть. Губернатор Патриция Пардо, посол Ишимото Седьмой и сенатор Орно остались за столом. Пардо заглянула в маленькое зеркальце, чтобы проверить, все ли в порядке, с удивлением обнаружила несколько мелких морщин и убрала пудреницу.
— Ну, сенатор, что теперь?
Орно потер друг о друга сомкнутые клешни, затем почистил основание клюва.
— Все зависит от обстоятельств. Ваше появление здесь является положительным фактором — с точки зрения наших интересов, но экс-президент Чен-Чу оказался более серьезным противником, чем мы предполагали. Если считать, что Чен-Чу есть нечто большее, чем механическая игрушка, он постарается найти союзников, которые поддержат его курс и проголосуют за военное вмешательство. Как только такая резолюция пройдет — если, конечно, хватит голосов, — президент встанет на его сторону.
