Вячеслав Кумин - Лотерея
Листовки сделали свое дело, появились первые перебежчики, присоединявшиеся к стае Шульца. Неизвестно сколько из них действительно захотело жить по человеческим законам и нормам, а сколько сбежало, будучи недовольными своим низким статусом и невозможностью подняться выше, но главное то, что они своим бегством ослабили общность «крыс» под началом Сиволапого.
Из сто восьмидесятого модуля с появлением там перебежчиков пришлось вывезти обычных людей, коих нет-нет да притесняли рядовые «крысы», несмотря на приказ Шульца не трогать «хомяков», и распределить у соседей. Впрочем, с этим проблем не возникло. Воды теперь было вдоволь не только в сто семьдесят девятом модуле, но и в сто семьдесят восьмом, с которыми модуль Ремезова, после того как прокопали канал, поделился своими трубами, а заодно и беженцами. Это было своего рода платой за трубы.
Вскоре излишки людей предполагалось переселить в сто семьдесят седьмой модуль, когда поднимут остатки труб из упавшего сто двадцать первого. Волки — так по аналогии с земными животными назвали чудовищных тварей — уже наверняка сожрали все трупы погибших во сне колонистов и большей частью покинули стальную коробку. Что им там, собственно, еще делать? Разве что логово устраивать…
После очередной воздушной разведки, подтвердившей, что Сиволапый не собирается останавливаться на достигнутом и продолжает свой завоевательный поход, силой объединяя вокруг себя «крыс», собрался военный совет, состоящий из Ремезова, Махова, Шульца и еще пяти вожаков наиболее многочисленных групп стаи.
— Сиволапый подмял под себя уже половину «крысиных» модулей, — взял слово Антон Николаевич. — Последний сдался без боя, понимая всю бесперспективность сопротивления противнику, превосходящему числом и огневой мощью. Итого под началом Сиволапого армия в десять тысяч стволов! Это только вооруженная универсальными винтовками. И он даже если захочет, а он делать этого не хочет, не может остановить свой поход ни на один день. Потому что стоит ему остановиться, как его люди начнут испытывать голод. Большая часть его подданных уже давно голодает и довольствуется только водой. Его армия, как саранча, захватив очередной модуль, тут же съедает подчистую все запасы продовольствия, то есть семенной материал. И недостатка солдат у Сиволапого не будет. Ведь кто воюет, тот получает еду.
— Может, тогда все же стоит поделиться с ними информацией о съедобных растениях? — предложил «крыса» по прозвищу Бес. — Это ослабит Сиволапого. Добровольцев станет не так просто получить даже в собственных рядах. Зачем подставляться под пули, когда есть другие возможности пропитания? Кроме того, так или иначе они все же найдут съедобные формы и способы их приготовления. Эксперименты идут над ранеными и «бесполезными». Нам нужно опередить этот момент и правильно подать информацию, сделав упор на то, кому они обязаны жизнью, избавлением от голодной смерти и от опытов по выявлению этих самых съедобных форм, возможно даже конкретно на них самих.
— Здравая мысль, — согласился Ремезов после короткой паузы. — Но нас это все равно не спасет от нападения Сиволапого. Нужно привлекать на свою сторону союзников или же… прибирать их к рукам так же, как это делает Сиволапый, и помериться с ним силой на силу.
— Мы опоздали, — заметил «крыса» по прозвищу Кнут. — Между нами и Сиволапым осталась только одна сильная стая с тремя тысячами стволов. У нас столько же… Мы просто тупо перестреляем друг друга, ослабив до предела, и Сиволапый возьмет нас тепленькими, вообще без проблем.
— Тогда нужно сделать его своим союзником путем переговоров.
— Не получится, — заметил еще один вожак по кличке Сухой. — Я знаю Линя… он скорее перейдет к более сильному. А сильнее сейчас, как ни суди, Сиволапый… «Хомяков» мало кто воспринимает всерьез как силу.
Махов явственно увидел, что большинство вожаков усомнились в правильности своего шага, заключавшегося в переходе на сторону «хомяков». Но и обратно ходу им нет. Сиволапый не простит перебежчиков к «бесхвостым». Что ж, пусть, так или иначе они все равно будут сражаться на одной стороне с «хомяками».
— Значит, придется пойти на него войной, — заключил Ремезов.
— Три на три тысячи… — поморщившись с сомнением, покачал головой Кнут.
— Пять на три.
— Откуда еще две?
— Наши…
— «Хомяки»?! — усмехнулся Кнут, остальные «крысы» его поддержали. — Знаем мы, как они воюют и на что способны. Точнее — ни на что не способны. Даже ты не смог поднять своих людей, чтобы пойти на помощь своим соседям. Так с чего ты решил, что сможешь поднять их сейчас, когда опасность еще больше, чем раньше? Они же обоссутся от одной мысли о серьезной битве.
— Теперь смогу, — твердо произнес Ремезов. — Они уже прониклись, в каком мире живут, и понимают, что нужно действовать, если и дальше хотят жить так, как им хочется. Кроме того, в переселении беженцев крылся свой педагогический метод. Люди наслушались тех ужасов, что вытворяли с ними «крысы» после захвата, и вряд ли хотят, чтобы с ними случилось то же самое.
«Крысы» понятливо усмехнулись.
— А опасность близка… Кроме того у многих уже завязались близкие отношения, и мужчине показать трусость перед своей женщиной зачастую страшнее смерти. Ведь она просто бросит его, если он не сможет, не захочет ее защитить. Им теперь есть что терять и некуда отступать, причем в прямом смысле тоже. Так что еще минимум две тысячи стволов я могу обеспечить.
— Ну если так… — все еще неуверенно произнес Кнут. — Тогда у нас есть шанс опередить Сиволапого, и если не приобрести союзника, то хотя бы не дать противнику возможности усилиться за счет стаи Линя.
— И то результат…
Для очистки совести все же сначала решили поговорить с Линем. Взывали к его разуму, увещевали, предупреждали о характере Сиволапого, что с ним лучше не связываться, угрожали наконец, но ничего от вожака трех модулей добиться не удалось. Сухой оказался прав: Линь перешел на сторону Сиволапого если не официально, то мысленно точно предпочел перейти на его сторону.
— Тогда завтра выступаем, — сказал Ремезов под конец венного совета.
— Выступаем, — подтвердил Шульц.
Остальным не оставалось ничего другого как по очереди кивнуть, соглашаясь с решением своего верховного вожака.
17
С закатом армия из пяти тысяч человек — трех тысяч «крыс» и двух тысяч «хомяков» — выступила на запад. Ремезову стоило больших трудов уломать обычных людей, то бишь пресловутых «хомяков» выступить совместно с «крысами» против других «крыс». Но ему это удалось, хотя еще пару дней назад на такое и рассчитывать было нельзя, по определению. Тактический ход Ремезова полностью сработал: беженцы сделали свое дело, напугав обитателей модулей до полусмерти страшными историями о бесчинствах «крыс», и чтобы совсем не погибнуть, оставалось только одно — сражаться.
Битва обещала быть довольно жестокой, потому к ней весьма основательно подготовились, создав из подручных материалов более мощное оружие. Так армия обзавелась сразу десятком минометов, неплохо зарекомендовавших себя при штурме «крысами» сто восьмидесятого посадочного модуля. Успели изготовить достаточное количество ручных гранат с фитильным запалом и бомб с патронным запалом для сбрасывания с вертолета.
Эрик же воспротивился участию Элен в боевой операции. У него перед глазами стоял опыт пилота самолета, сбитого во время одного такого сражения, а ведь самолет гораздо более быстрая машина и попасть в нее сложнее. Что уж говорить, винтокрылую машину вообще подстрелят на раз, даже бомбометания провести не удастся.
Ремезов согласился с доводами и напряг инженеров, чтобы те придумали способ защиты вертушки. Но все, что они могли придумать, это обвесить ее стальной броней, взяв сталь от переборок. Тогда общая масса получалась такой, что не взлететь, не говоря уже о том, чтобы взять дополнительный груз.
Махов уже отчаялся, когда решение нашлось, чисто случайно. Из посадочного модуля выгрузили стеклопакеты, которые предполагалось вставить в вырезанные в корпусе модуля окна. Но поскольку окон никто врезать не собирался, разве что самый минимум, то и стекла по большей части остались без надобности. Ремезов хотел сделать из них внешнюю оранжерею, или, что вероятнее, «аквариумы» — емкости для запаса воды.
Эрик сразу же вспомнил когда-то виденную телепередачку об изготовлении бронестекла. Самый простой способ — это взять несколько стеклянных панелей, переложить их прозрачной пленкой — и бронестекло готово. Такой слоеный пирог останавливает пулю даже с близкого расстояния, хотя каждый элемент сам по себе крайне непрочен.
Недолго думая, Эрик произвел схожий опыт и, как оказалось, стекло вполне держало пулю. Дело осталось за малым, нарезать и соединить между собой пластиковое стекло так, чтобы оно обволакивало корпус вертолета. С этим соответствующие специалисты справились без проблем.
