Степан Кулик - Операция «Прикрытие»
— Lanze des Hasses!
— Копье Ненависти… — механически перевел Корнеев. — Звучит достаточно грозно. Впрочем, у вас любят давать громкие названия. Те же «тигры» и «пантеры»…
— Не надо сравнивать. Танки, пусть даже самые тяжелые, всего лишь машина… — возбужденно заговорил Штейнглиц. — A Lanze des Hasses — это гнев небес! Против него бессилен не только человек, но и боги! Именно с этим оружием Зевс и ведомые им олимпийцы победили Титанов и низвергли их в Тартар.
— Бред… Титаны, гнев богов, олимпийский огонь… — Малышев вынул сигарету, слегка размял ее и сунул в рот.
— Вы мне не верите, — кивнул головой Штейнглиц. — Я бы и сам себе не поверил. Но обстоятельства сложились так, что я был на испытательном полигоне… — оберштурмбанфюрер понял, что говорит лишнее, и быстро поправился: — Прихоть группенфюрера. Сам он тоже скептически относится к деятельности Аненербе, вот и отрядил меня, по пути сюда, заглянуть на испытания, — и заметив недоверие, прибавил: — Это и в самом деле рядом… Меньше сотни километров.
— Ну и?
— Мне трудно описать, что именно там происходило, — Штейнглиц потер виски и помотал головой. — Но я видел, как в мгновение ока, совершенно бесшумно, словно сами по себе, воспламенялись и превращались в лужи плавленого металла танки и самоходки. А люди — они просто исчезали!.. И еще — самолет… Летчиков, видимо, о чем-то предупредили, поскольку тот все время выделывал всевозможные фигуры высшего пилотажа, а потом… в небе возник огненный шар, словно большой фейерверк. И все.
— Складно рассказываешь, — Малышев скептически хмыкнул. — Но вот незадача. Я четвертый год воюю. «Языков» перетаскал от рядовых до генералов. И никто из них, ни разу… заметь — ни разу! А очень многие из них очень хотели жить и готовы были откупиться всем, не упоминали об этом Наследии. Да и у нас хоть словом, хоть шуткой, хоть анекдотом — но кто-то бы обмолвился. Абсолютной секретности не бывает, иначе разведчики стали б не нужны. Тебе, Коля, не кажется это все очень странным и больше похожим на сказку?
— Нет. Мне это кажется похожим на тепловой луч.
— Не понял?
— У Толстого есть замечательный роман «Гиперболоид инженера Гарина». Описание его применения очень схоже с тем, что рассказывает немец. Кстати, в книге упоминается, что немцы очень хотели завладеть этой установкой.
— Может, наш фриц тоже читал эту книгу?.. — уже с меньшей уверенностью возразил Малышев.
— Не исключено, — кивнул Николай. — Но ты только на одно мгновение представь себе, что все это правда. И со дня на день испытания будут завершены, а оружие пойдет в серийное производство!
— Неприятная перспектива.
— Красиво сказал.
— Ладно, не цепляйся к словам, — отмахнулся Малышев. — Я вот чего не пойму: что из этого следует? Отвезешь фрица к нашим генералам, они и решат — как с этой информацией поступить. Заслуживает внимания или — наплевать и забыть.
— Согласен. Но не в наших условиях.
— И опять я не понял тебя, командир.
— Отойдем в сторонку. Что-то фриц больно прислушивается. Не удивлюсь, если он хоть немного, но понимает по-русски.
— Давай…
Офицеры отошли на пару шагов, ближе к грузящемуся самолету.
— Ну выкладывай, что придумал?
— Смотри сам. Первое: даже если я без каких-либо происшествий удачно доберусь к нашим — на все про все доклады, отчеты, проверки и перепроверки уйдут сутки, не меньше. Второе: прежде чем выслушивать фантастические истории о сверхоружии, контрразведка станет вытрясать из подполковника более важные, с их точки зрения, сведения. И пока они не узнают все, что им на сегодня, в преддверии наступления нужно — Штейнглиц в руки Стеклова не попадет. А это еще сутки или больше. Да и потом — Михаилу Ивановичу понадобится какое-то время, чтоб убедить начальство провести операцию. И скорость принятия решения опять будет зависеть от масштабов наступления, успеха и так далее. Понимаешь?
— Начинаю…
— Фриц сказал, что этот опытный образец будет там, где он может на него указать, до очередного полнолуния.
— Почему именно полнолуния? — удивился Андрей.
— А шут его знает, — пожал плечами Корнеев. — Но это значит — что времени осталось меньше недели.
— Что ж… Логика очевидна. Пока мы обратно доползем, пока примут решение. Пока снова забросят к немцам в тыл… А мы и так уже здесь. Далеко до полигона топать?
— Точно пока не знаю, посмотрим — куда немец нам на карте пальцем ткнет. Но он обмолвился, что меньше ста километров.
— Не то чтоб рядом. Но и недалече. Если на перекладных, то…
— Не загадывай… — сплюнул Корнеев. — И никаких перекладных. Приказ прежний — не обнаруживать себя. Всю технику оставить здесь. Русские диверсанты улетели… Однако, при любом раскладе, «Призрак» имеет все шансы поспеть к полигону много раньше, чем так, как я излагал.
— Согласен. И риск не намного больше, чем обратно пробираться… — кивнул Малышев. — Лады, командир. Где наше не пропадало, авось и что путное из этого получится. Тем более если мы не партизаним, а по твоему приказу поиск произведем.
— Добро. Пошли обратно к фрицу… Будем определяться на местности.
* * *— Товарищ командир, — подошел к Корнееву и Малышеву Семеняк. — Погрузка завершена. Какие будут приказания?
— Дай закурить, Степаныч…
— Коля, ты же не куришь… — ординарец даже не сделал попытки достать сигареты. — Не стоит нарушать традиции, командир. Даша этого не одобрила бы. И вообще, Корнеев, что-то я тебя не узнаю. Где тот отчаянный капитан, которому всегда любые трудности были по… — ефрейтор бросил взгляд на стоявших неподалеку радисток и поправился влет: — По плечу были… Неужели большая звездочка так на плечи жмет?
— Устал, наверно… Войне конец… скоро. Жить хочется. А если сам о себе это понимаешь, то как приказывать умирать товарищам…
— Ну ты загнул, командир… — видя, что общение принимает неформальный характер, усмехнулся Степаныч. — Никто здесь умирать не собирается. И потом, тьфу-тьфу-тьфу, но это еще надвое бабка гадала, как безопаснее линию фронта пересекать. На виду у всех — по небу, или незаметно — на пузе? Вон Колесников даже парашюты повыбрасывал… Так что я не удивляюсь Оленьке, что вместе с вами в пузо «юнкерса» залезать не хочет.
— Умеешь ты, Степаныч, подобрать слова и утешить человека… — неуверенно выдавил из себя короткий смешок Корнеев. — Это, типа, не я вас во вражеском тылу оставляю, а вы меня на подвиг провожаете.
— А то… — вполне серьезно подтвердил ефрейтор. — Ты, Коля, сам спроси у ребят напрямик: сколько из них хотело бы лететь, — и сразу поймешь, кто рискует больше…
Корнеев окинул внимательным взглядом выстроившихся перед ним разведчиков и удивленно спросил:
— Что, в самом деле?
Кто кивнул, кто плечами пожал, но в целом сводная диверсионная группа «Призрак» подтверждала свою приверженность к пешему передвижению.
— Олег, — обратился к Пивоваренко Корнеев. — Ладно, этих сухопутных я еще могу понять, но ты же десантник?
Капитан непроизвольно покосился на горку лежащих у шасси парашютов и пожал плечами.
— Да чего там объяснять, я же один почти центнер вешу. А у тебя еще и пленный на балансе. С грузом секретов и важной информации.
— Что ж, — кивнул Корнеев. — Настаивать не буду. Каждый сам решил за себя. Давайте прощаться, что ли?
— Подожди, командир! Нужен еще один человек, желательно хорошо знакомый с устройством МГ-15. Ребята правы, что опасаются. Фронт хоть и рядом, но до него еще долететь надо. И отправляться в полет без второго бортстрелка форменное самоубийство.
— Вопрос ясен? — повторил Корнеев. — Кто знает МГ-15, летит с нами. Это приказ!
Вперед шагнул Ованесян.
— Ты, — удивился майор, который подсознательно ждал выхода из строя Пивоваренко. — Где изучал данный тип оружия?
— Я после училища был направлен в БАО. Там и насмотрелся на всякую машинерию. Призовым стрелком себя не считаю, но хвостовое оперение не отстрелю точно…
Разговор прервал грохот взрывов, донесшийся с юго-западного направления. Сильно ослабленный расстоянием и лесом, но все еще хорошо слышимый.
— Наша авиация работает… — убежденно произнес Малышев. — Ну что, командир, похоже, пора и честь знать? Коль уж фрицам наши «банки» привезли… То «огурцам» определенно пора ноги делать.
— Пора…
За это время Корнеев принял окончательное решение. Он встал, поправил обмундирование. Глядя на командира, разведчики тоже привели себя в порядок. Ждали…
— Товарищи, первую часть задания, которое поставило перед нами командование фронта, мы выполнили с честью. Теперь, даже если с самолетом что и случится — «тяжелая вода» фрицам не достанется, и они не смогут создать больше сверхбомб. А это значит, что десятки тысяч людей смогут жить дальше. Но в ходе допроса пленного офицера вскрылись новые обстоятельства. Не менее важные. Детали объяснять не буду, они известны капитану Малышеву. После он их вам изложит, если сочтет нужным. Поэтому, группа, слушай боевой приказ…
