Сергей Мусаниф - Шанс для неудачников. Том 1

Психосоматическое, должно быть.

Я сел на кровати, обнаружил на стуле комбинезон техника, оделся. Посмотрел на дисплей, заменяющий иллюминатор. Конечно, изображение на нем вполне могло быть взято откуда-то еще, не имея ничего общего с тем, что творится за бортом, да и все части космоса при таком взгляде сильно похожи.

По крайней мере, взрывающихся звезд за окном не обнаружилось, и это уже неплохо. Интересно, сколько времени я провел без сознания?

Судя по отсутствию щетины на лице, не очень долго. Или меня кто-то побрил.

Прошелся по комнате, для очистки совести попробовал открыть дверь, и, о чудо, она оказалась не заперта. Зато в коридоре обнаружился десантник с парализатором в одной кобуре и игольником в другой. Увидев меня, парень заметно напрягся.

— Привет, — сказал я, пытаясь разрядить обстановку. — Как дела?

— Тебе туда. — Десантник указал на дверь с противоположной стороны коридора. До нее было метра четыре. — Генерал сказал, что хочет тебя видеть, как только ты очухаешься.

— Он все еще считает себя генералом?

— Двигай, — посоветовал десантник.

— Ты какой-то недружелюбный. Учитывая, что, если я правильно понимаю, нам придется провести на этом корабле долгие годы, атмосфера враждебности тут будет малополезной.

— Двигай, — повторил он.

Визерс сидел за столом и читал с экрана. Мятежный генерал, подрыватель звезд и массовый убийца нынче носил полевую форму без знаков различия, и, даже когда он находился в собственной каюте с вооруженным охранником сразу за стеной, его кобура не пустовала.

Еще он отпустил бороду.

— Привет, Сол, — сказал я. — Ты изменился, возмужал.

— А ты все такой же, Алекс. Проходи, садись.

— У меня есть сильное желание свернуть тебе шею, — сказал я.

— Насколько сильное?

— Почти непреодолимое.

— Но ведь сначала мы поговорим, — сказал Визерс. — Если я тебя хоть немного знаю, то прежде всего ты начнешь требовать ответы в своей очаровательной неповторимой манере.

— Я пока не решил, перевесит ли мое любопытство то удовольствие, которое я получу, когда вцеплюсь пальцами тебе в горло.

— Тебе даже неинтересно, что стало с твоими спутниками? Даже с Кирой? Ей вот было интересно.

— Значит, они живы.

— Даже полковник Риттер. Хотя теперь ему придется обходиться одной рукой.

Я все еще ощущал слабость, так что сел в кресло. Незачем Визерсу видеть, если у меня вдруг начнут дрожать ноги.

— Разумный выбор, — прокомментировал генерал.

— Где мы находимся?

— На борту «Одиссея».

— Это очевидно. А если более глобально?

— На всех парах уходим из системы Веннту. Звезда уже пошла вразнос.

— А твой гениальный план?

— Он или сработал, или нет, — сказал Визерс. — Здесь мы этого не узнаем. Вихрь в гиперпространстве на нашей реальности никак не скажется. Но я не думаю, что возможны какие-то неожиданности. Расчеты были вполне однозначны.

— Я плохо знаком со статистикой, но допускаю, что ты стал самым массовым убийцей в истории. В тройку уж точно вошел.

— Будь уверен, меня сие отнюдь не радует.

— Неужели не было иных вариантов?

— Поверь, их не было. Способ подталкивать переход звезды в фазу сверхновой известен довольно давно, еще скаари до этого додумались, но даже они не сумели найти ему военного применения. Для того чтобы спровоцировать этот процесс, необходима длительная кропотливая работа в непосредственной близости от звезды, а, как понимаешь, во вражеской системе никто этого тебе сделать не даст. В качестве источника энергии сей метод тоже не годится. КПД слишком низкий.

— Но ты нашел, как это использовать.

— Не в одиночку.

— Ну да, для благородного дела всегда найдется команда единомышленников.

— Я не горжусь тем, что сделал.

— Но вроде особо и не переживаешь.

— Откуда тебе знать?

— Ты все еще не влез в петлю и не вскрыл себе вены.

— Может быть, потому что я не уверен, что на этом дело закончится, — сказал Визерс. — Прекратить войну, лишив стороны средств доставки, — довольно действенная мера, но я не убежден, что этого хватит.

— Тогда объясни, как ты собираешься влиять на дальнейшие события, если пару следующих веков мы проведем на этом корабле, который и станет нашей братской могилой.

— Проведем, — согласился Визерс. — От этого никуда не деться. Но могилой он стать не должен.

— Как же ты намерен пережить сотни лет полета?

— В криостазисе.

— Еще недавно я поверил бы, что это возможно, — сказал я. — Но теперь мне известно, что для того, чтобы без ущерба вывести человека из криостазиса, требуется целая клиника и пара месяцев на реабилитацию.

— Верно. И на борту «Одиссея» такая клиника есть. Полностью автоматизированная и готовая к работе.

— Поддержание криостазиса требует массу энергии. Мы еще на «Ястребе» с этим столкнулись.

— На «Одиссее» нет гипердрайва, что уже высвобождает пятьдесят процентов мощности реактора. К тому же мы установили дополнительный реактор в грузовом отсеке. Думаешь, я просто так выбрал Веннту в качестве полигона и даром там время терял?

— Я думаю, просто так ты вообще ничего не делаешь.

— Как бы там ни было, Веннту подошла для моих целей идеально. Технологии криозаморозки превосходят аналогичные технологии Альянса, и нам удалось оснастить корабль по последнему слову техники. Всего одна населенная планета в системе, что позволило минимизировать потери.

— К тому же это не человеческий мир, — добавил я.

— Именно. А значит, произошедшее будет трудно связать с нами.

— С нами? — не понял я.

Меня все еще корежило от термина «минимизировать потери» применительно к населению целой планеты.

— С Альянсом, — пояснил Визерс.

— Какое отношение ты теперь имеешь к Альянсу?

— Тогда с человечеством, — сказал Визерс.

— Почему для твоих целей нельзя было выбрать систему, в которой нет обитаемых планет? Тот же Тайгер-5, например.

— Потому что мне требовался определенный уровень технологий. Мне требовалась энергия. Мне требовались припасы, в конце концов. Организовать доставку всего этого на необитаемый мир, а как тебе известно, необитаемые непригодны для жизни, было бы на порядок дороже.

— Дороже миллионов жизней?

— Мы бы просто не уложились в срок. Клан Торбре явился, чтобы остановить нас, а веннтунианцы…

— Послужили для тебя щитом.

— Щитом и фоном, на котором проще затеряться. Скрыть энергетическую активность на необитаемом мире практически невозможно. Нас обнаружили бы в первую неделю.

— Ты отвратителен, Сол.

— Нет, я прагматик. А ты все еще идеалист.

— К тому же мне все еще не видно полной картины, да?

— Что-то вроде того. Меня поджимало время. Не только полковник Риттер и клан Торбре наступали мне на пятки, и, если я хотел что-то глобально изменить, это надо было делать сейчас. Завтра было бы уже поздно.

— Я не верю, что ты смог провернуть такое своими силами, обойдясь без помощи извне, — сказал я. — По сути, ты и твои ребята — это просто террористы. То, что вы сделали, слишком глобально для террористов.

— Это вопрос ресурсов.

— Ты — не просто генерал в отставке. Ты в бегах. Ты вне закона там, где мог получить самую значительную помощь, — в СБА. И у тебя не было проблем с ресурсами? С организацией? С деньгами? Брось, Сол. Я, может быть, идеалист, и очень может быть, что я идиот, но не до такой же степени. А ты обещал быть честным.

— Обещал, — согласился он и замолчал.

— Тогда не говори, что ты был один.

Он вздохнул:

— Клан Кридона оказал мне поддержку.

— И Кридон знал, что ты затеял?

— Конечно. Он не просто знал, что я затеял, он был соавтором идеи.

— Неужели? А у него какие мотивы?

— Мотивы у нас одинаковые. Выиграть время. Кридон обеспокоен тем, что сейчас Гегемония не готова выступить единым фронтом, и ему нужно время, чтобы объединить кланы.

— И тебя не беспокоит, что в результате твоих действий враг может стать сильнее?

— Это было одноразовое сотрудничество, и дальше наши пути разошлись. Скаари могут стать сильнее, но я надеюсь, что за это время и человечество станет сильнее, — сказал он. — Знаешь старую притчу, как правитель, угрожая смертной казнью, поручил местному мудрецу научить быка человеческой речи?

— Осла.

— Неважно. Мудрец сказал, что ему понадобится год. Когда его спросили, на что он рассчитывает, если через год бык так и не начнет разговаривать…

— Осел.

— Вижу, ты знаешь эту притчу.

— Может быть, падишах за этот год умрет, может быть, я умру. А может быть, и осел заговорит.

— Чем больше времени, тем больше вариантов. И даже если бык… осел не заговорит, а падишах не умрет, мудрецу все равно удалось прожить лишний год.