Николай Марчук - Серый. Мир
Гриф увидел, что я направляюсь к ним, поднялся с колен, чтобы поприветствовать меня.
— Приветствую тебя, наш спаситель! Мир твоему дому! Чтобы рука твоя всегда была тверда, а удар точен и стремителен, как бросок гепарда! — Гриф, сразу же опустился на одно колено, и приклонил голову. Это же движение повторили все его соплеменники, даже те которые еще минуту назад спали.
— Гриф! — сморщился я, как от проглоченного целиком лимона. — Давай договоримся, что ты больше никогда не будешь падать передо мной на колени. Никогда! Ни ты, ни кто другой из твоего племени! Договорились?
— Хорошо, — Гриф еще ниже склонил голову. Ни один из чиркан, не поднимал своей головы. Даже дети, и те, что-то внимательно рассматривали на пещерном полу. — Скажи, как нам выказывать тебе свое уважение и признательность!
— Во-первых, поднимитесь все с пола. Во-вторых, заканчивайте возиться с этими тряпками и палками. Гриф, организуй своих людей, чтобы они сделали носилки, для переноски раненных. Для этого берете, вот эти вот палки, из которых вы тут пытаетесь делать копья, и привяжите к ним тряпки, таким образом, чтобы это все выдержало переноску взрослого человека, — рассказывая все это, я показал, как, и из, чего лучше всего было сделать носилки.
Гриф, обернулся к своим людям и двумя короткими фразами, на своем языке, отдал приказ. Тут же, чирканы разделились на несколько групп, которые принялись мастерить носилки и волокуши. Рядом с Грифом остались стоять несколько человек. Смотря на них, я понял, что по своей основной профессии они были воинами или охотниками. Никто из них, даже не подумал, чтобы отдать свое копье на изготовление носилок. Они так и остались стоять с ним. К тому же, у каждого из них, помимо копья, был еще и штык-нож от немецких винтовок Маузера.
— Так, как нам к тебе обращаться, о могучий спаситель? — низко наклонив голову, спросил Гриф.
— Можете обращаться: «товарищ командир», или просто — «командир», — начал перечислять варианты я. — Лично тебе Гриф, я разрешаю обращаться ко мне — Серый. Это такое же прозвище, как у тебя Гриф. Понял?
— Это великая для меня честь, о Великий! — голова Грифа склонилась еще ниже.
— Гриф, и прекрати кланяться мне. И всем своим передай, чтобы даже не дергались, когда я нахожусь поблизости.
— Но, почему? — недоуменно посмотрел на меня своими черными глазами Гриф. — Чирканы, понимают, что ты спас нас. Дал нам свободу. Избавил нас, от ужасной участи, быть съеденными.
— Все, очень просто, если за нами сейчас наблюдает, кто-то посторонний, то глядя на вас, и то, как вы мне тут кланяетесь, можно сделать вывод, что я, здесь большая шишка. Понимаешь? Посторонний человек, сразу поймет кто здесь командир. А значит, я — самая желанная цель, и мне придется умереть первым, если вдруг кто-то сейчас наблюдает за нами через перекрестие прицела. А оно нам надо?
— Я понял, твои слова…Серый, — сказал Гриф, как бы пробуя на вкус новое обращение ко мне. — Но, сейчас мы находимся в защищенном месте и вокруг нас верные тебе воины, чего же нам бояться?
— Вот эта штука, — я взял в руки винтовку Мосина, которая стояла прислоненная к стене. — Может уверенно поразить врага на расстоянии в два километра. А, совсем забыл, ты же не понимаешь что такое километры. Вообщем, эта штуковина убьет тебя издалека, ты даже не увидишь того, кто в тебя выстрелит.
— О, это великое оружие, — благоговейно произнес Гриф. — Твои воины искусны и могучи, раз они повелевают таким оружием.
— Гриф, хорош уже, соловьем заливаться! — отмахнулся я рукой, прекращая словесный поток. — Пообщаешься с нами подольше, и уже через месяц сам будешь из винтаря лупить, так, что я буду уже тебе завидовать! Ладно, хватит лирики. У меня к тебе есть несколько вопросов: есть ли по эту сторону гор, какое-нибудь уединенное место, где можно было бы укрыть сотню человек? Причем, об этом месте не должны знать терроны.
— Таких мест много, — не раздумывая, ответил чиркан. — Но, все эти места находятся далеко. К ним идти, много дней пути. Ты, хочешь увести нас из этого города? Многие из раненых не смогут выдержать такой переход. Мы должны будем идти очень и очень медленно.
— Мы пойдем туда не пешком, а перенесемся мгновенно. Нас поведет туда магия древних.
— Ты знаком с короткими путями древних? — тихо прошептал Гриф. — Ты поистине великий шаман. Для меня и моих людей — великая честь служить тебе.
Гриф, было, дернулся, чтобы в очередной раз упасть на колени, но вовремя спохватился и сдержался, помня о моем запрете.
— Вернемся к нашей проблеме, — перебил я Грифа, который хотел в очередной раз начать петь мне дифирамбы. — Мне нужно место, которое будет скрытным и хорошо замаскированным, чтобы о нем не знали терроны. Но при этом оно должно быть не очень далеко от гор. Там должно с комфортом разместиться не меньше сотни человек, а лучше думать на перспективу — рассчитывать человек на триста — пятьсот.
— Это, наверное, очень много — пятьсот человек? — почесав затылок, проговорил Гриф. — Есть несколько мест: одно находиться среди болот, а другое в горном ущелье. Не знаю, какое из них выбрать. Тут надо подумать. Там где болота — много деревьев и хорошая охота, но сыро и тяжело будет раненым, а там где горы — мало деревьев, но рядом речка и есть пещеры.
— Ладно, время еще есть. Думай. Но, как по мне, то лучше в горы.
Развернувшись, я вышел наружу, на воздух. Ночь подходила к концу, темная непроглядная тьма сменилась серой утренней хмарью. Воздух был холодный, при дыхании изо рта вырывались облачки пара. Из-за поворота скалы, донеслось, лязганье метала и шорох шагов. Кузьмин вел за собой смененных постовых.
— Постовых сменил. В курс дела ввел, все согласны идти за тобой, — четко отрапортовал Кузьмин. — Что дальше делать?
— Значит так, слушай сюда: выделишь самых опытных бойцов. Лучше всего Круглова и немого Федю, к ним по три человека. Соберешь все патроны от немецких винтовок, и набивайте ленты для пулеметов. Оба немецких пулемета ставьте на башню, внизу расположишь еще человек пять. Этим дашь гранат, штук по десять на брата. Закроем основной проход к Улью.
— А с «калиткой», что делать. Ну, тот второй вход, через который автоматчики заходили? Будем его прикрывать?
— Нет, не будем. Поставим пулемет, вот здесь на террасе, — я показал рукой на небольшую плиту, которая торчала из стены. — Сбейте из жердин лестницу, и посади сюда человечка. Ну, а под стеной, два бойца с автоматами и гранатами. Этого будет достаточно. Все, выполняй.
Вернувшись назад в пещеру, я увидел, что носилки и волокуши уже готовы. На некоторые носилки, уже погрузили раненных бойцов.
— Аркадий! Кеша, сукин кот! Ты где? — закричал я, ища взглядом своего денщика.
— Туточки я, вашбродь! — вынырнул из темной ниши, заспанный паренек. — Вздремнул малость, а то спасу нет, как спать хочется. Всю ночь на ногах, все бегом и бегом.
— Хорош дрыхнуть! Всю службу проспишь. Слушай приказ: отведешь всех, этих черноволосых, вместе с нашими ранеными, в ту пещеру, которую вы откопали. Жук вас там встретит. Разместите раненых. Потом вернешься обратно сюда с Жуком и Лешкой — танкистом. Захватите с собой что-нибудь для минирования подходов. Понял? Выполнять!
— Дык, а чё взять то, данамиту, чи гранат?
— Какой, на хрен, динамит? Скажешь Жуку, что надо будет минировать подходы к Улью, пусть он сам решит, что брать. Да, и еще, чуть не забыл, прихвати с собой пустые ленты к «дехтярю» и набейте их там патронами, и сюда принесите. Все, давай бегом, вон, черноволосые уже готовы идти.
Гриша несколько раз кивнул головой в знак согласия, и, побежал в ту часть пещеры, где чирканы укладывали раненых на носилки. Ну, что приказы отданы, подчиненные озадачены, шестеренки вертятся, и значит механизм под названием боевой отряд, в скором времени может сдвинуться с мертвой точки и начать свой путь.
Немного подумав, что лучше сделать: остаться здесь и помочь набивать пулеметные ленты патронами или пойти проверить посты, я решил, что лучше пойти проверить посты. Усталость брала свое, и мне жутко хотелось спать, а прогулка на свежем морозном воздухе, поможет развеяться.
Серая, предрассветная хмарь сменилась ярко-красным рассветом. Солнце, тяжело поднималось из-за горизонта. Солнечные лучи окрашивали снег и скалы в серо-розовые тона. Глубоко вдохнув воздух, я попытался отрешиться от мыслей. Умом я понимал, что день предстоит очень тяжелый. Неизвестность тяготила. Пойдут терроны на штурм, или нет? А, может даже, они сегодня и не появятся. Кто их знает? Хорошо бы, если бы так. Мы, вполне успели бы осмотреть несколько предполагаемых мест переброски, выбрали бы лучшее из них. Ну, и всю эту груду полезного имущества, перетаскали бы не торопясь, а то в спешке и суматохе, точно пришлось бы половину оставить здесь. А, вот этого очень бы не хотелось. Нам, сейчас любая мелочь полезна будет: каждый лишний патрон, каждый лишний засохший сухарь — как глоток свежей воды, в знойной пустыне.
