Сергей Малицкий - Треба

— Откуда будете, как добрались, за каким морским демоном вас принесло?

Кай поклонился старосте и развел руками:

— Будем издалека, добрались на данной нам в прибрежной деревне лодке, о морских демонах ничего не слышали, а здесь потому, что хотим встречи с двумя старушками. Одну зовут Мури, другую Суваис.

— Не больше и не меньше, — моргнул водянистыми глазами староста, обозначив сходство с копающимся у его ног в грязи кабаном.

— Ну, — добавил Кай, — раз уж разговор завязался, то как раз теперь мой человек выторговывает копченую рыбу у твоего коптильщика на берегу. Хотелось бы к тому же пополнить запас пресной воды да узнать у тебя, насколько велик остров и куда ведет эта дорога, если выходит она из моря?

— Много рыбы будете брать? — безразлично спросил староста.

— На дюжину человек на долгий путь, — ответил Кай.

— А товар какой на мену есть? — вновь не выказал интереса староста.

— Товара нет, — ответил Кай. — А вот монета имеется. Серебро устроит?

— Устроит, — проговорил староста. — И вода будет, и без оплаты, кто ж оплату за воду берет? А дорога-то из моря выходит и в море уходит. Лес пересекает и точно так же в глубину заныривает. Вот такая несуразность у нас наблюдается. Только мы о том не гадаем. Мало ли что могло тут быть, когда моря не было?

— А его не было? — уточнил Кай.

— Не было, выходит, раз уж дорога по его дну идет, — начал монотонное бормотание староста. — Да вы голову-то не забивайте. Мысль должна выход иметь, иначе голова томится, затылок ломит. А какой с той дороги выход? Никакого. Пускай чужой печалью чужие печалятся. А старухи у нас есть такие. Редко мы с ними видимся, но не забываем. Они в середине острова живут. Как раз десяток лиг по дороге. А потом еще десяток, и край острова. Я дам провожатых. За небольшую монету дам.

— Зачем же нам провожатые, если дорога и так прямо к старухам ведет? — не понял Кай.

— Лес у нас особенный, — бубнил староста. — Нельзя в него заходить. Вовсе нельзя, а если нужда по дороге гонит, то нужно правила знать. Никак нельзя без провожатых. А зачем вам старухи понадобились-то?

— Хотим узнать у них, куда эта дорога ведет, — сказал Кай. — Шли по ней до той деревни, что на берегу моря в двух днях от тебя. Добрались до твоей деревни. Пройдем по ней через твой остров, сядем на нашу лодку и дальше поплывем, если уж она снова в море уходит. Как думаешь, скажут нам что-нибудь твои старухи?

— Откуда мне знать, — вдруг потемнел, посерел лицом староста. — Я с ними разговоры не разговаривал. Вот прадед мой однажды перекинулся словом, да и помер. Мне-то зачем?

— Однако дорогу к ним знаешь и провожатых даешь? — не понял Кай.

— Пройдешь мимо молча, и не заметишь их, — наклонил голову, загундосил староста, — а заговоришь, беду накликаешь. Мы им рыбу носим. Взамен мед получаем. Но не говорим ничего. Нельзя со старухами говорить. Беда может случиться.

— Тебе-то чего бояться? — удивился Кай. — Отпущу я твоих провожатых. Не стану заговаривать со старухами до их отхода. А беда беде рознь. Вот нас всю прошлую ночь шторм трепал, а над твоей деревней, вижу, даже ветерок не пролетал, проползал если только.

— Не было прошлой ночью шторма, — ответил староста.

— А что же тогда было? — не понял Кай.

— Погиб кто на судне вашем или как? — спросил староста.

— Погиб, — кивнул Кай. — Гребец один погиб. И еще кое-кто.

— В лодке или за бортом?

— В лодке.

— Хозяйка моря за ним приходила, — ответил староста, не поднимая головы. — Если кто в лодке погиб, значит, за ним приходила. А может быть, и не за ним. Но если перепутала что, то еще придет. А вот если человек из лодки выпал, то не она к нему приходила, а он к ней ушел.

— Увидим еще, — процедил Кай. — Скажи, а кто-то еще приходил к этим старухам? Откуда в той деревне на берегу моря слух, что мудры они?

— Старый человек если не дурак, то всегда мудрец, — ответил староста. — Говорят, что давно, очень давно приходили к старухам любопытные. Когда — не знаю. И дед мой не знал, слухами питался. Но вроде бы, если нужно было что узнать у старух, надо было специального человека с собой брать. Он должен был вопросы задавать. Он потом и погибал. А тот, кто слушал, мог спастись, если с дороги не сходил. Но уж спасался или нет, о том и слухов никаких не осталось. Но одно точно знаю: кто сталью замахивался, тут же и кончался.

Глава 20

ЛЕС

Лодка с хиланцами, заменив воду в бочках да прикупив в деревне мехи и набрав воды еще и в них, следующим утром пошла вокруг острова. Теша проводила ее с тоской, но ни одному из молодых воинов слезами рубаху не залила. Наверное, так и не выбрала, чья рубаха заслуживала ее слез. Эша очередное уменьшение отряда тоже принял без особой радости:

— Вот нас и шестеро. А сиунов-то еще осталось восемь. С одной стороны, Тарп с компанией никуда не денется, а толпой на старушек идти глупо будет, я думаю. С другой стороны — трое из нас девки, а один — вовсе старик.

— Чем тебя не устраивают девки? — оскалилась Илалиджа.

— Старик меня не устраивает, — ответил Эша. — И девки тоже. Всем, чем устраивали в молодые годы, тем нынче и не устраивают. Хотя на такую, как ты, — жаловаться не стану. Да и Арма кое-чего стоит. И Теша еще ни разу не оробела.

— Тогда чего ты боишься? — не поняла Илалиджа.

— Всего, — причмокнул Эша. — Всего, дорогуша. Было время, и тебя боялся, а теперь боюсь только того, что впереди ждет.

— И что же нас ждет? — прищурилась пустотница.

— Одна из старушек будет сиуном, уж поверь мне, — пробормотал Эша. — Мы ее, конечно, явим и убьем, может, и потеряем кого при этом. Кто у нас самый ненужный? Теша и Усанува?

— Это почему же я ненужный? — выпучил глаза обычно молчаливый лами. — И кто тебе сказал, Эша, что воины в этом походе гибнут по очередности?

— Всегда все гибнут по очередности, — с укоризной посмотрел на Усануву Эша. — Только очередность выясняется уже после смерти. А ты бы, вместо того чтобы глаза пучить, посмеялся бы и назло всякому выжил. Все-таки не трава подзаборная, а последний тати в нашем отряде!

— А я готова, — пробормотала Теша. — Надо будет, потеряюсь. Как скажете.

— Потеряться на хиланской водяной ярмарке можно, — покачал головой Эша. — А потерять себя только спьяну. Не волнуйся, увидишь ты еще своих молодцев.

— Откуда знаешь? — отвернулась Теша.

— Чую, — ответил Эша. — А вот и наши провожатые.

Спутники Кая ждали его в полусотне шагов от леса. Вблизи чаща казалась еще страшнее. Стволы стояли почти сплошь, кое-где и ребенок бы не протиснулся между ними, а ветви переплетались так, словно над ними мудрствовал великан-корзинщик. Но самым удивительным было то, что ни одна из ветвей не выходила наружу, в сторону деревни, словно неведомый лесоруб срубал шальные ветви, а древесный лекарь затягивал срубы черной корой.

— Жуть, — подтвердила Илалиджа. — Вряд ли кто из вас заглядывал в Пустоту, но уверяю, что смерть вовсе не так страшна, как может быть страшна жизнь.

— Глупо сравнивать, — пробормотал Эша, присматриваясь к провожатым, которых вел Кай.

Провожатыми оказались трое ребятишек, возрастом лет по десять каждый. Как и староста, они были босы, одеты в порты и рубахи, и, как и староста, имели всклокоченный вид, разве только бородой и усами не успели обзавестись.

— Каждый обошелся в серебряный, — сказал о них Кай. — Причем староста настоял, чтобы я взял всех троих. Только уж не знаю, какой от них толк, сдается мне, что они и говорить-то не могут. Как и все в деревне, кроме старосты. Ладно. До старух десяток лиг, доберемся за два-три часа. Сладим наш разговор, ребятишек отпустим, а сами дальше пойдем. Велено не обижать, сядем яствовать — угощать, пойдем дальше, провожатых отпустить. Да не удивляться в лесу, если что чудным покажется.

— Да уж чего тут удивляться, — поморщился Эша. — На чащу не коситься, на провожатых не дивиться, с дороги не сходить. А до ветру как?

— На дороге присядешь, — успокоил старика Кай. — Отойдем вперед, подсматривать не станем.

— Да спасибо уж, заранее облегчился, — скорчил гримасу Эша. — Не дырявый мешок, на двадцать лиг терпения хватит.

— Там будет тяжко, — сказала Илалиджа, показывая на чащу.

— Не сомневаюсь, — согласился Кай. — Но о главном никто забывать не должен. Со старухами говорю я. Все остальные молчат.

— Иная старуха десятка стариков может стоить, — заметил Эша.

— Заодно и посмотрим, — сказал Кай и подмигнул приунывшей Теше. — Не вешай нос, девонька. Пусть твои ребятки сами разберутся друг с другом. Девку надо на холодную голову делить.

— Девка не делится, — ответила Теша.

— Девица не делится, а отдается, — причмокнул Эша. — Да ни кому придется, а на кого глаз ложится.