Сурен Цормудян - Наследие предков

Ниже шел список имен. Похоже, тех, кого казнили.

Тигран медленно присел на кучу хлама и тяжело вздохнул, глядя на текст:

— Мой дед в плену тоже был, — тихо заговорил он. — Потом бежал с дружками. Одного он часто вспоминал. Здоровый такой лось, говорил. Старшина Маломальский. Кулаком голову часовому расплющил. Вернулись к своим. И до Одера дошел. Дед потом с самураями поехал воевать на Восток. Америке подсобили с квантунами.[32] Задавили их деды наши, Санька. Отомстили за все.

— Да какая сейчас разница? — пожал плечами Загорский.

Баграмян удивленно уставился на него:

— Как это, какая? Как это, какая, Саня? Большая разница! Мы ведь такого врага одолели! Это ведь история наша!

— И кому теперь вообще нужна история?..

— Нам нужна, баран! — воскликнул Тигран, вскакивая. — Потомкам нашим! Чтоб не оскотинились, не освинячились, как многие! Позабыли все к чертям! Позабыли, как страшна война, и на тебе! Угробили все! Не для того ведь наши предки кровь проливали и кровью имена эти выводили, чтоб потом потомки просрали все! Не для того! И мы сейчас шарахаемся в руинах этого мира, чтоб нашим потомкам что-то после себя оставить!

Александр угрюмо повесил голову.

— Ты, наверное, прав… может быть…

Тигран осторожно сложил листовку и протянул ее Загорскому.

— Прости за грубость, Саня, но просто нехорошо забывать такие уроки. Сохрани это. Обязательно сохрани.

— Конечно, — кивнул Александр, не поднимая взгляд. Похоже, он и вправду почувствовал себя виноватым за свои слова.

Теперь Баграмян обратился к женщине:

— Рита, давай уже положим нашей внезапной вражде конец. Да, я оказался куда хуже своего деда, вынесшего тяжесть войны и плена и сумевшего победить. Да, я не помог тому мальчонке и терзаюсь этим. Но не в оправдание себе скажу, а истины ради: другая это война была. И другая страна. Не знал я, зачем нас туда послали. Не понимал, ради чего воюю. Ради того, чтобы кто-то продолжал качать оттуда нефть? Или ради чьего-то рейтинга предвыборного? Предательство наших же главарей и те ужасы, с какими мы столкнулись… Не благородный порыв в стремлении отстоять великую Родину, которая сама-то не весть во что превратилась, у меня был, а животный инстинкт: выжить и убраться оттуда не в полиэтиленовом кульке, а на своих двоих. Ведь не вся страна ковала победу, и не грозный враг напал вероломно. И не единый народ был, сотканный в крепкий кевлар прочными нитями этнического разнообразия, а совсем наоборот. Один народ превратился в русню, чурок, хачиков, хохлов, жидов и тому подобное. И сами же вооружили бандитов. Сами им дали распоясаться, чтобы потом вот так… Ведь где-то парни необученные гибли целыми ротами, а в это время в стране люди так же в казино сидели да в телевизоры пялились. Да новый год отмечали. Да пьянствовали. Да подруг наших в ночные клубы водили. Не та это страна была уже. Забыл я про все. И про славного деда своего. И про былые лихолетья. И весь мир забыл в своих инстинктах звериных о том, что мы можем сотворить. Все мы, наверное, виноваты в том, что с этим миром стало. И я тоже. Но мне у того мальчишки прощения не попросить уже. Так хоть ты прости.

Маргарита вдруг прослезилась и, бросившись к Тиграну, крепко его обняла.

— Ты тоже прости, Тигрош. Зря я, — шептала она, всхлипывая. — И спасибо…

— За что? — удивился Баграмян.

— За то, что напомнил мне.

— Что я напомнил?

— Жениха моего.

— Это как? — Тигран слегка отстранился и недоуменно взглянул на женщину.

— Твой дед, в плену с его дедом был, оказывается. Старшина Маломальский. Это его дед, — улыбалась сквозь слезы Рита. — Кулаком, охранника, да не одного… Здоровый лось… Это ведь он… Я знаю эту историю…

— Вот ведь как… Вот ведь какая штука, судьба. Теперь я понял, где эту фамилию слышал, — Тигран с грустью улыбнулся и качнул головой. Уж чего-чего, а напоминать Рите о ее женихе он никак не собирался.

— Ладно, пошли уже, — грубо проворчал Александр, выходя в коридор. — Или вы тут еще на радостях сексом займетесь?

— Саня, ну не придурок ли ты все-таки, а? — бросил ему вслед Баграмян.

Самохин сидел на стуле, задумчиво положив подбородок на кулаки упертых в стол рук, и мрачно смотрел на свои новые апартаменты. Помещение поменьше прежнего. Да и вообще хуже. Непривычнее. Но зато нет радиации. Он с нетерпением ждал доклада. Его люди должны были отнести подальше проклятые банки с двести тридцать пятым ураном и закопать поглубже. Самохин извлек из стола какую-то книгу, от страниц которой осталась лишь половина, и оторвал новый клочок для самокрутки. Насыпал табак, скрутил. Скрепил слюной и прикурил от масляной лампы. Сделал жадную затяжку, и тут же глотку схватил спазм, словно его вот-вот вырвет. Майор сгорбился и засопел, втягивая через ноздри больше воздуха и успокаивая организм. Что это было? Вроде тошноты нет, но рвотный спазм не отпускает. Лишь слегка притупился.

Самохин прикрыл глаза и почувствовал озноб. Он вертел в руках уран. Не понимал, что он держит. И курил. Потом скрутил еще самокрутку. Теми же руками, о которые терся радиоактивный металл. Быстрее всего радиация поражает организм, если попадает внутрь. А самый верный способ — через пищевод. Частички металла, оставшиеся у него на руках, попали в рот. В организм. Эта догадка настолько перепугала бывшего офицера, что, помимо странного спазма, вызвала еще и острый приступ паники. Он тяжело задышал и вскочил со стула. Неужели так и есть? Неужели он поражен? Сколько он вертел эту проклятую болванку в руках? Пять минут? Десять? Достаточно ли этого? Или все это лишь мнительность и испуг? Эффект плацебо, но наоборот?

Да нет же. Это все сказки, что кусок урана сразу превращает человека в ходячий труп. Слишком недолог был контакт. Все эти спазмы лишь на нервной почве. Хотя, черт возьми, у него в руках была не урановая руда, а материал для ядерной реакции. Обогащенный…

В помещение вошел Борщов. Он был подавлен и, похоже, все еще не отошел от проблем, вызванных его попойкой, и гнева хозяина.

«Мне бы его проблемы», — подумал Самохин, зло глядя на порученца.

— Закопали? — произнес он строго вслух.

— Да, — Борщов кивнул, не глядя на начальника.

— А те банки, что я открыл? Которые оставались у меня в кабинете?

Бывший водитель слегка замялся, затем кивнул.

— Точно? — повысил голос Самохин.

— Точно. Просто никто их поначалу в руки брать не хотел. Потом химкомплект нашли и вынесли. Разбили пару старых аккумуляторов, свинец оттуда растопили и залили их. Потому и долго так…