Никита Аверин - Метро 2033: Крым-3. Пепел империй

На краю пустыря стоял старый заброшенный киоск, некогда приспособленный под блокпост, а потом оставленный за ненужностью, когда построили новый, бронированный. В этом киоске и спрятались Контейнер с отрядом.

– Еще раз говорю, – упрямо повторил Бородач. – Вы – психи. Сами на рожон лезете. Суете голову в пасть льву. Ну на фига вам этот пилот?

– Отставить паникерские разговоры, – приказал Контейнер.

Он привстал, достал прибор ночного видения и начал изучать расположение постов на подступах к комендатуре.

Вечерняя бомбардировка Керчи и охота на мародеров вызвала серьезный кадровый голод в тайной полиции. Вместо обычных трех-четырех человек на каждом блокпосту вертухаи стояли в наряде по одному, что было грубейшим нарушением всех уставов караульной службы – и на руку Контейнеру. Ближайший противник с повязкой Серебряной Маски (та, оказывается, светилась в инфракрасном свете – очень удобно в ночном бою, когда у тебя есть прибор ночного видения, можно сразу отличить своих от чужих) стоял метрах в пятидесяти от заброшенного киоска возле шлагбаума. Следующий пост был еще дальше, в ста метрах. Идеальное расположение!

Контейнер принял решение.

– Значит, так, – сказал он. – Ждать меня здесь. Я ползком доберусь до первого поста. Уберу часового. Заберу его повязку. Дальше работаем по старой схеме – конвоируем пленного. Бородач, извини, но кандалы опять придется надеть.

Не слушая возражений Бородача, которому эти железяки уже в печенках сидели, Контейнер избавился от всего снаряжения, которое могло брякнуть или за что-то зацепиться, оставив только нож, пистолет с глушителем и кастет, и пополз к шлагбауму, нацепив прибор ночного видения на лоб.

Запах дешевой махорки Контейнер учуял издалека: часовой курил. Огонек самокрутки то вспыхивал, то гас. Еще одна грубая ошибка. «Расслабился, парень, – подумал Контейнер. – Рад, что поставили в наряд, а не заставили бегать по горящей Керчи и нарываться на пулю или нож. Как бы сподручнее тебя завалить? Из пистолета? Стремно – пуля пройдет навылет с такого расстояния, и неизвестно куда попадет. Ножом? Будет много крови, а мне нужна твоя повязка. Придется по-старинке, вручную».

Когда до часового оставалось около трех метров, Контейнер из положения «по-пластунски» перешел в «низкий старт» – и прыгнул, с разгона врезав кастетом в основание затылка вертухая. Хрустнула кость. Часовой рухнул, Контейнер успех подхватить падающий «Тавор», чтобы тот не брякнул или, не дай бог, не выстрелил. Выжить после такого удара не мог никто, но листоноша для надежности поставил колено на седьмой позвонок и одним рывком доломал бедолаге шею.

После этого он снял повязку с ненавистной Серебряной Маской, нацепил на себя и, выпрямившись в полный рост, пошел к киоску. «Если за мной следят в ночной прицел, – подумал он, – решат, что часовой пошел отлить».

Но никто не следил.

– Ну что, готовы? – спросил Контейнер.

Вместо ответа Бородач продемонстрировал ненавистные кандалы.

– Тогда выдвигаемся.

До следующего блокпоста дошли спокойно, держа оружие в положении стволом вниз.

– Кто такие? – спросил заспанный вертухай.

Контейнер показал ему повязку.

– Спишь на посту, боец? – грозно спросил он.

Полицай вытянулся в струнку.

– Никак нет!

Командирские интонации разом отбили у задремавшего часового желание задавать дальнейшие вопросы, но Контейнер на всякий случай пояснил:

– Ведем опасного диверсанта. Велено доставить к этому, летуну сучьему, которого сбили. Не знаешь, куда его определили?

– Как куда? – удивился часовой. – В подвал, разумеется.

– Ну да, ну да, – покивал листоноша.

Отряд миновал блокпост и спокойно добрался до комендатуры. Прошли опасный барбакан и очутились в гулком и темном вестибюле. В дальнем углу тусовались трое, судя по нашивкам – офицеры, а судя по перегару – алкоголики. Но еще не набравшиеся до нужной кондиции. «Ну, извините, ребята. Будь вы попьянее – остались бы живы», – мрачно подумал Контейнер.

– Кто такие? – заплетающимся языком спросил один из офицеров.

«Почему их всех так интересует этот вопрос? – подумал Контейнер и выстрелил офицеру в голову из пистолета с глушителем. – Им бы задуматься – кто они такие, и зачем они творят то, что творят…»

Двух других офицеров грохнули Ренькас и Олька Зяблик.

– Разделяемся, – скомандовал Контейнер. – Бородач, снимай эти дурацкие кандалы и дуй наверх, на крышу. Там есть пулеметные гнезда. Зачистить персонал, взять под контроль подходы к зданию. Но тихо, не провоцируя штурм – полноценную осаду мы не выдержим. Ренькас – бери второй этаж, убедись, что живых там нет. Зяблик – за мной, в подвал. Встречаемся тут через десять минут. Исполнять!

В подвал вела крутая лестница, вымазанная давно засохшей кровью. То ли пленников сюда доставляли уже в изрядно потрепанном виде, то ли трупы выносили свежие, а может, кого на казнь вели, к проклятой виселице.

Должно быть, и Раиса Петровна побывала в этом подвале. Контейнер скрежетнул зубами.

Дверь в подвал была незаперта. Изнутри донесся сдавленный крик. Контейнер убрал пистолет, вскинул карабин, проверил, туго ли сидит глушитель. Удар ногой. Дверь нараспашку. Внутри – темно, тусклая лампа под потолком.

Человек – полуголый, избитый, висит под потолком. Руки заломлены за спину и стянуты колючей проволокой. Под ребро зацеплен крюк. На крюке и висит. Кровь течет, но не сильно – грамотный палач, не задел ничего жизненно важного. А вот и сам палач. Кожаный фартук, заляпанный кровью, резиновые перчатки. В руках – два зажима-«крокодила», от них тянутся провода к аккумуляторной батарее. По углам комнаты – четверо бойцов в полной броне. Ох, не подвела Контейнера интуиция! Черта с два он бы справился с пистолетом, а вот карабин эти бронежилеты пробьет, главное, чтобы рикошетом не убило пытаемого.

Все это Контейнер увидел, оценил и продумал за долю секунды.

– Олька, бери палача! – крикнул он и двумя быстрыми выстрелами свалил двоих вертухаев. Третий успел отпрыгнуть в сторону, спрятавшись за висящим пилотом. Олька свалила палача одним ударом – ребром ладони в основание шеи, а выживший вертухай выхватил пистолет и навел (сообразил, паскуда!) на висящего пилота:

– Одно движение – и я его убью! – сказал он, понимая, что застрелить обоих – и Контейнера, и Ольку он никак не успеет.

– Тихо-тихо-тихо! – сказал Контейнер, опуская карабин. – Убери пистолет, и мы тебя отпустим.

– Ага, конечно, так я вам и поверил! – оскалил зубы вертухай.

Он попятился, чтобы висящее тело (пилот слегка постанывал от адской боли) было между ним и Олькой – и, заметил Контейнер, вступил в лужу.