Восхождение к власти: город "бога" - Соломон Корвейн
- Данте! Данте! – стала она звать его. – Данте, где ты?
- Да здесь я, - буркнул парень, - чего ты хотела?
- Ты так быстро ушёл…
- А что мне ещё оставалось делать? Меня попросили. – Валерон успокоившись заглянул наверх, перешёл к штилевому предложению. – Давай заберёмся на башню?
Пара подошла к невысокой башне, накрытой конусной крышей, и взошла вовнутрь, ощутив ароматы сырости и проглядывая как лучи света пробиваясь через дырявые стены, растерзали темень. Парень с девушкой оказались на самом верху, который полностью открыт, и только полутораметровая перегородка отделяет пол от свободной пустоты.
- Прекрасно, не правда ли? – спросила девушка устремив светло-голубые глаза на запад, где садится солнце, выкрашивая небесную твердь в кроваво-красные цвета, расплескавшиеся густым потоком по синеве.
Данте тоже посмотрел на небо и узрел, как закат живописно размалевал свод небес, точно бы кровью святого Петра и всё пылает окрест, утопая в алой реке, которая льётся от солнца, не переставая, а на востоке уже тянется синева, и вот-вот зажгутся первые звезды. Вечерняя прохлада многократно усилилась, и подул настойчивый северный ветер, затрепетавший чёрный волос Сериль.
- Данте, - несмело заговорила девушка. – Почему ты так рассердился? Там, у Хуана?
- Я не люблю, когда от меня скрывают важные данные.
- Но ведь в этом нет ничего такого.
- Как-то я уже терял людей, из-за нехватки информации. Боюсь сейчас такого же, боюсь, что могу оплошать из-за того, что не знаю чего-то.
- А что случилось?
- Да есть одна история… не слишком приятная, - чуть поморщился в неприязни Валерон. – Очень жуткая.
- Расскажешь мне?
- Хорошо, - тягостно ответил италиец и продолжил, - это случилось года два тому назад. Мы воевали на Корсике против Торговой Республики, это было последнее, не покорившееся государство у Апеннин. Я, мой брат и взвод ордена при поддержке Эмилия Павла и его гвардии должны были войти в порт и подавить сопротивление ПВО, чтобы отчистить небо. Всё вроде бы ничего, но нас никто не предупредил, что порт находится под прикрытием огромной наёмной армии. Командование нас использовало как наживку, чтобы выманить крупную рыбу и когда нас взяли в плотное окружение, Рейх соизволил помочь. Да, мы победили, но какой ценой? Выжили не больше десяти бойцов, а Империя лишились героя – Эмилия Павла, он погиб, когда нас почти прижали, и «Крестоносец» самоотверженно вышел на поле боя, чтобы нам прикрыть отступление. Он не выжил,… никто не выживет после прямого попадания из корабельной пушки. А мы продолжили отступать, пока не попали во второе окружение и нам пришёл бы конец, если бы не помощь.
- Печально.
- Понимаешь, из-за этого я мог бы сейчас лежать в сырой земле и не разговаривать с тобой, - удручённо, склонив голову к земле, продолжает Данте. – Мне страшно и скорбно, от того, что там остались почти все ребята, которых я знал ещё с «Утренних Теней» и кажется, что я виноват в их гибели, потому что был вторым лицом в отряде и не смог уберечь их. Я не могу забыть тех ребят, которые были со мной, их кровь, их слёзы и крики. А как их матери и друзья меня спрашивали, когда они смогут вернуться домой или где они? Мне каждому лично пришлось ответить, что они мертвы. Почти каждую ночь я вспоминаю их. Это слишком тяжко.
Сериль не знает, что сказать. Она выслушала историю Данте, но вот даже не представляла, что ответ будет таким, и девушка говорит единственное, что считает правильным:
- Я сожалею об этом.
- Да-а… столько времени, в конце концов, прошло.
Мысли девушки перешли к стремлению задать другой тон разговору, чтобы хоть как-то отвлечь парня от тяжёлых воспоминаний и с уст срывается вопрос тихим томным голосом:
- Скажи, а у тебя подруга есть?
- То есть? – не понял Данте.
- Ну-у, у тебя есть та, которая тебя ждёт?
- Нет. А когда? Я всю жизнь провёл либо на осколках либерального Вавилона, либо сражаясь против него. Просто нет времени.
- Вавилона?
- Так называет весь мир наш правитель. Он говорит, что раньше люди строили царство безграничной свободы и гордыни, но оно рухнуло, пало как башня, надломившаяся по весом человеческого самомнения, вся былая цивилизация была стёрта с лика Земли, как допотопные города в далёком уже не известном прошлом.
- Понятно. А т-ты хо-хотел бы? – с трепетом и слегка заплетающимся языком спрашивает Сериль, уставившись на Данте. – Иметь возлюбленную?
- Даже не знаю, - угрюмо ответил Валерон. – Пойми, я человек, который постоянно на войне, я воин и могу в любой момент просто не вернуться. Даже завтра… всё может пойти не так, Сериль.
Данте знает, о чём говорит девушка и к чему аккуратно клонит. Он чувствует, как колотится его сердце, и ком подступает к горлу, ощущает сильное исступлённое волнение, он смотрит на пальцы и видит, как они подрагивают. Парень обращает взгляд на Сериль и глаза прекрасной девы полны мольбы немой, от которой ему становится не по себе, необычно и чудно. Пара стоит, впившись друг в друга глазами, полными трепета и волнения, на фоне кровавого заката, становясь сущими угольками на образе алого солнечного диска, утопающего за линией горизонта, настолько вспыхнувшего красным, что это явилось отражением чувств тех людей, что стоят на башне и не могут отвести взгляда.
- Сериль… я…
- Ты нужен мне, Данте, - скомкано и скоротечно, наполовину робко и в тоже время напористо сказала девушка, выдав свои чувства.
- Как и ты мне.
Сериль бы хотела сказать парню обо всём сейчас, что он ворвался в её жизнь сродни яркой комете, сражается за них, для неё выступил на арене и не побоялся, выслушивал её часы напролёт, даря яркие моменты, да и сейчас заступился на рынке, она желает высказаться парню, что тяготеет к нему, да и сам Данте готов рассказать высказаться девушке, что имеет симпатию к ней, что только её поддержка позволила ему победить на арене и оживиться после неё, что она подбадривала его всё это время. Данте аккуратно касается чуть шероховатой ладони девушки и едва к ней потянулся, гонимый стремительным северным ветром и своими чувствами, но всё рассеивается,
