Генерал Империи - 1 - Дмитрий Николаевич Коровников

Ничего не приходило на ум мятежному генералу, туранец даже стал подумывать, а не ретироваться ли ему из столичной системы на время, чтобы собрать вокруг себя побольше кораблей сторонников наследника Вана и снова попытаться подойти к Астрополису, но уже с подавляющим преимуществом в численности вымпелов.

Однако Бадуру неожиданно повезло. Ситуация изменилась когда в расположение 9-го «серого» легиона с тайным визитом на неидентифицируемом шаттле прибыл министр-хранитель императорской печати – Вильгельм Тарвиц...

— Уважаемый господин Бадур, — сказал министр, удивительно низко поклонившись, во время личной встречи на флагманском линкоре генерала, — вдовствующая императрица Таисия Константиновна Романова и наш законно-избранный император Ван Мин приветствуют вас и передают слова благодарности за вашу храбрость и поддержку. Вы не побоялись в эту трудную минуту прийти на помощь династии и поэтому можете в будущем рассчитывать на милость императора. Господин, вас ждут огромные почести и награды, которые дарует вам Ван Мин после того, как расправится со своими врагами и займет главный трон...

— Плевал я на их почести и награды, — нагло засмеялся генерал. — Император и его смазливая мамаша уже нараздавали подобных почестей всем кому попало. И что толку?! Легко обещать то, чем не владеешь...

— Что вы хотите этим сказать?! — изумленно пролепетал министр.

— Лишь то, что я лично возьму все, что мне положено! — самоуверенно ответил на это Усем Бадур. — И ты, министр-хранитель печати, если хочешь сохранить свою никчемную жизнь и прежнюю должность, будешь отныне служить мне, а не этому глупому мальчишке, от имени которого ты сюда прибыл!

— Я не нахожу слов, — замямлил от страха быть прирезанным на месте, министр Тарвиц. — Я верно служу императору и не могу служить кому-либо еще, кроме Ван Мина...

— Вот так всем и говори, — прервал его, генерал. — И я буду всем говорить, что служу императору и династии Мин... Будем оба соблюдать принятый ритуал...

Вильгельм Тарвиц, обладая чутьем и хитростью хищника, понял, кто сейчас представляет реальную силу в Империи и в частности в столичной звездной системе. Долго не сомневаясь, и просчитав в уме все за и против, министр с легкостью беспринципного человека переметнулся в лагерь Бадура, рассчитывая получить за свою службу в будущем пост первого министра Империи...

— Судьба Птолемея Янга мне безразлична, — поддержал в разговоре притязания Тарвица, Бадур, — этот человек скорее вреден для меня, чем полезен. Он слишком умен и независим в суждениях, чтобы позволить управлять собой. Поэтому, когда я сосредоточу в своих руках достаточно власти – Птолемей лишится своей должности, а если заартачится, то и головы... Пост первого министра в этом случае займет один из верных мне людей. Ты же понимаешь, о ком я говорю?

— Прекрасно понимаю, господин, — поклонился Тарвиц. — Что я должен делать?

— На сегодняшний момент единственная сила, которая может мне помешать – это проклятые пять тысяч «гвардейских» крейсеров, стоящие сейчас напротив моего легиона, — прошипел Усем Бадур, сжимая в бессилии свои пудовые кулаки. — Этот твердоголовый Виго Винтерхальтер продолжает строить из себя благородного защитника законов и ни в какую не хочет пропускать меня к столице. Похоже, без кровопролития нам не разойтись. У меня больше кораблей и командоры, закаленные в бесконечных боях, в отличие от этих изнеженных гвардейцев, чьи экипажи набраны из юношей и девушек знатных фамилий Империи. Они, конечно же, не смогут противостоять моим людям на равных. Но их отливающие золотом новенькие крейсера не дают мне покоя своими характеристиками. И если я и одержу победу, то ценой очень больших потерь.

— Мне кажется, вы никогда не считались с потерями, когда те были необходимы для дела, — осторожно, чтобы не разгневать своего нового господина, вставил слово министр.

— Это действительно так, — кивнул генерал, — однако сейчас, когда после взятия Астрополиса, мне предстоит контролировать всю Империю Мин, верные корабли и экипажи будут нужны как воздух. Чем больше крейсеров будет находиться под моим знаменем, тем больше шансов признания новым императором мальчишки Ван Мина, за спиной которого буду стоять я. В сражении с гвардией, если, а вернее, когда оно произойдет, 9-ый «серый» легион потеряет не менее трети своего состава, для меня как его легата это неприемлемо. Неприемлемо прежде всего потому что, после того как я вошел в столичную систему и нарушил вековой запрет, то же самое захотят сделать многие другие генералы и князья Империи. Поверь, Тарвиц, после твоего призывного письма, скоро здесь станет тесно от желающих поделить этот жирный кусок власти...

— Похоже, гвардия, в отличие от ее командующего, не сильно-то рвется в бой, — стал успокаивать генерала, министр. — «Золотые» мальчики слишком долго не воевали и не хотят умирать.

— Да, но, тем не менее, они пойдут за своим капитаном, это факт, — ответил Бадур. — Виго Винтерхальтер слишком авторитетен и поэтому способен повести за собой даже самых нерешительных. Более того, его именной линкор – этот чертов «Бур Галактики», по всем показателям является самым мощным боевым вымпелом Империи, и уничтожить его не представляется возможным. В честном дуэльном поединке ни у одного из моих самых прославленных командоров нет ни единого шанса на победу...

— А если поединок будет не совсем честным? — лукаво спросил Тарвиц.

— Что ты хочешь этим сказать?

— В 1-ом «гвардейском» легионе, ближайшим помощником генерала-капитана Винтерхальтера служит его первый центурион по имени Атилла Верес – молодой прославленный легионер, за которым числится не одна сотня поединков на кораблях... Знаете ли вы о таком?

— Конечно, я слышал про этого воина, кажется он полукровка, рожденный от альтарианской женщины и одного из землян, — заинтересовано кивнул генерал. — Слава об Атилле во время турниров гремит по всей Империи. Как мне помнится, его крейсер называется «Рейтар», и это прекрасный боевой корабль, один из лучших по боевым характеристикам...

— Да, этот самовлюбленный и крайне озабоченный своим положением в обществе молодой человек действительно за всю свою жизнь не потерпел на турнирах ни одного поражения, — продолжал Тарвиц. — Или сказать точней, почти ни одного...

— Неужели кто-то сумел его одолеть? — спросил Бадур, который